Роуз Шепард - Любовь плохой женщины

— Ты никогда не оставишь Джеральдин, — снова сказала Кейт твердым голосом. — Потому что ее это страшно унизит. Это убьет ее. А с нашими характерами ни ты, ни я не сможем жить с этим.

Судя по молчанию Джона, он был согласен с выводами Кейт.

— И вообще… — Кейт откатилась от него, свесила голову с кровати и посмотрела на Петал, которая спала, свернувшись клубочком на груде рабочей одежды. Слышно было, как кошка мерно, со свистом дышала через крошечные ноздри. — И вообще ты любишь ее.

Джон вызвал в уме образ большой розовой женщины в большой розовой сорочке. Несколько секунд он даже не мог вспомнить ее лица.

— Люблю? — задумался он. И потом ответил себе: — Наверное, да, люблю.

— Я — тетя твоих детей, — монотонно, неумолимо продолжала Кейт, адресуясь к полу. — А ты — дядя Алекса. И Джеральдин всегда была очень добра ко мне — по-своему. И у нас много общих друзей. Кроме того, ты только вообрази себе… — Неожиданно для себя она снова рассмеялась. — Только вообрази себе, как отреагирует Элеанор. Представляешь, что с ней будет?

— Одно это оправдало бы все другие наши беды, — согласился Джон.

— А сейчас тебе надо вставать. — Кейт перекатилась обратно и схватила его руку, сжала ее, ощутив под плотью кость. Она поцеловала его в плечо, уткнулась в него подбородком, полюбовалась совершенной лепкой уха. — Да, все кончено.

— Нет, Кейт. Я все равно буду видеть тебя.

— Как? Когда? — В голосе Кейт появились требовательные нотки. В конце концов, она хотела именно этого: заверений, утешений, обещаний, обещаний.

— Скоро. Очень скоро, — утешил он ее. — Я позвоню тебе, как только смогу, — пообещал он ей. — Я люблю тебя, — заверил он. — А теперь я должен идти.

Если бы кто-нибудь выложил букву «Л», то тогда она смогла бы составить слово «historic» [48] Исторический (англ.). и сверх общей суммы за слово получила бы бонус в пятьдесят очков за использование всех своих букв. Но если у нее будет возможность использовать чью-нибудь букву « l », то выходило слово « clitoris » [49] Клитор (англ.). . В таком случае, в соответствии с дополнительным правилом, выдуманным какой-то особенно похотливой компанией из тех, что ранее собирались в Иль-Подже, общая сумма ее очков, и без того уже астрономическая, удвоилась бы. Это правило состояло в том, что откровенно сексуальные, грязные, непристойные и нецензурные слова вознаграждались дополнительно. Ну а поскольку в этот раз предлагалось всего несколько слов, которые лишь с большой натяжкой можно было отнести к не очень приличным, ее «clitoris» определенно бы вывел ее в победители.

Мысль о быстрой и чистой победе над дико азартными друзьями и коллегами была исключительно привлекательна. Такая победа хотя бы на время отвлекла ее от другого соревнования, которое превратилось в неприятное и утомительное занятие и в котором оба игрока, казалось, потеряли последнюю надежду на выигрыш (нулевой счет был весьма вероятен).

Элли поерзала на стуле, отодвинулась от стола, издала несколько стонов — все это, чтобы создать впечатление, что у нее затекли от долго сидения мышцы и ей нужно сменить позу. На самом деле эти маневры предоставили ей возможность увидеть сквозь распахнутые двери террасу. Дом окружало неохотно проснувшееся утро. Над хмурыми холмами нависали огромные грязно-серые облака. Долину скрывала влажная дымка. Через открытые двери и окна в дом врывался воздух и с шумом носился по лестницам. Растущие на балюстраде пеларгонии зловеще качали вызывающе розовыми головами.

Все сегодня сошлись на том, что плохая погода в их последний день пребывания в Италии явилась очередным доказательством закона подлости. Единственным выходом из ситуации, похоже, были настольные игры (Элли их называла отстойными).

— Чей ход? — резко спросила Пэтти. Ее взгляд был направлен в ту же сторону, куда смотрела Элли: на террасу. Для них обеих вид спинки шезлонга, макушка головы Дэвида Гарви, его локтей, указывающих один на восток, а другой на запад, был столь же притягателен, сколь и неутешителен. (Автомобильные аварии имеют такое же очарование и вызывают такой же мучительный отклик в душе зрителя.) Те несколько дней, что Дэвид провел с ними, он был угрюм и неприступен. Он держался замкнуто, оправдываясь сначала акклиматизацией, а затем не то чтобы депрессией, но плохим настроением. Само пасмурное небо, должно быть, чувствовало себя посрамленным по сравнению с пасмурным видом Дэвида Гарви.

— Сейчас должен ходить Симус, — сказала Тина. Она стояла за спиной у Саймона, облокотившись о его плечо, и следила за игрой. Каждые несколько минут она протягивала руку к столу и длинным ногтем цвета фуксии передвигала буквы мужа, составляя то или иное неприличное словечко, или шептала ему в ухо нечто такое, что вызывало его самодовольную ухмылку. Было похоже, что сегодня утром Тина вымыла голову: ее волосы были очень пышными и благоухали тем, что парикмахеры называют «средства». Когда она рукой или движением головы откидывала волосы, они противно шелестели. В комнате стоял густой смешанный запах кондиционеров, бальзамов и лаков.

— Нет, не я, — сказал Симус, — а Элли.

— Я только что походила.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста! — рявкнула на них Пэтти. — Тина, будь так добра, раз уж ты все равно стоишь, сходи на кухню и принеси нам чего-нибудь выпить. Майк скоро привезет обед.

— Что такое «Беллини»? — спросила Элли.

— Ничего неприличного, насколько мне известно, — ответил Саймон.

— Нет, я не в этом смысле… Мне просто было интересно.

— Свежевыжатый сок белых персиков и шампанское… или что-то в этом роде, — проинформировала Пэтти. У Элли сложилось впечатление, что второй половиной фразы Пэтти попыталась скрыть свою осведомленность в этом вопросе.

С осязаемой враждебностью компания сконцентрировалась на игре. Впервые Элли не испытывала удовольствия при мысли о вине. Две недели, проведенные здесь, пресытили ее. И к тому же ее посетило дурное предчувствие: если она сейчас так красиво, так убедительно выиграет, то проигравшие воспримут это крайне тяжело и обозлятся на нее, как черти.

— Интересно, как пишется слово «goolies» [50] Мужские половые органы (вульг., англ.). , — пробормотал Симус.

— Во всяком случае, не так, — сообщила ему Тина. Проходя у него за спиной, она провела пальцем по его плечам, щипнула его за ухо и заодно заглянула в его буквы. Выходя из комнаты, она щелкнула выключателем. Люстра залила компанию своей индифферентностью, не осветив ничего нового и не добавив радости.

Казалось, что дом бросило в холодный пот: к чему ни притронешься, все было влажным на ощупь. Игроки слушали в недружелюбном молчании, как Тина открыла, а потом закрыла холодильник. Элли увидела на мгновение прохладные полки, скучный натюрморт из объедков, остатки двухнедельного чревоугодия: сыр, помидоры, вялые листья салаты, может, тюбик соуса.