Бернадетт Стрэхн - А счастье пахнет лавандой!

Иви нагнулась и положила розы. Их бледно-розовый цвет замечательно сочетался с другими чахлыми букетиками.

— О! — Там лежал еще один свеженький подарок. Маленький букетик лаванды, неловко перевязанный тоненькой ленточкой, какие вплетают в косы младшие школьницы; голубой лентой, разрисованной улыбающимися желтыми мордашками. Иви отбросила комок земли с прикрепленной к лаванде записочки. «Мне не хватает тебя», — прочитала она.

Горячие слезы потекли по щекам Иви. Кто-то тосковал по Белл. Как прекрасно, когда кто-то по тебе тоскует. Иви вздрогнула: она ведь тоже была одинокой женщиной и тоже актрисой, совсем как Белл, но разве кто-нибудь стал бы тосковать по ней?

Краешком глаза Иви заметила какое-то движение в кустах. Оглянувшись, она заметила промелькнувшую за деревом темную ткань. Кто-то пожелал остаться незамеченным, поняла Иви, и вскочила на ноги.

— Привет? — плавно произнесла она, стараясь, чтобы голос не звучал тревожно. Мелькнувшая ткань появилась снова в виде девочки с корзинкой, быстро убегавшей между деревьями и статуями.

Изумленная, Иви все смотрела ей вслед. Неприятное беспокойство отступило под шелест ветвей и освежающим ветерком, обдавшим Иви прохладной волной. Она закрыла глаза и прислушалась. Казалось, деревья зашумели громче. Их листья заиграли музыку. Иви показалось, что они рассказывают ей о том, что Белл ее услышала.

В северной части Лондона Иви чувствовала себя чужестранкой. Рожденная в Фулхаме, она считала Белсайз-Парк запретной территорией, рядом с которой высились уродливые дома, населенные совсем другими, северными лондонцами.

Одним из таких уродливых домов она теперь и владела.

— Дом номер восемнадцать, Кемп-стрит, — объявил Бинг без особой необходимости, разглядывая трехэтажный дом из серого кирпича, который неколебимо возвышался перед ними. — Он очарователен.

— Он разваливается, — поправила его Иви.

Каждый из них был прав. Белл избегала (или не могла себе позволить) всевозможных усовершенствований, как-то: пластиковые окна, новые входные двери, спутниковые антенны, пристройки и тому подобное. Дальше косметического ремонта дело не доходило. На высоких, простой конструкции окнах краска полопалась и облезла, кирпичи потемнели, на входной двери можно было разглядеть цвета всех трех красок, когда-либо ее покрывавших. Самая последняя была бледно-голубой, за ней проглядывала ярко-желтая, подчеркивавшая мрачность самого дома.

— И садик перед домом приличного размера, — заявил Бинг.

Застревая по колено в кустах ежевики, Иви прокладывала себе путь к крыльцу, бросая на ходу Бингу:

— Что ты агитируешь меня как агент по торговле недвижимостью? Здесь как на Борнео. Почему только три идиота, которые живут здесь практически даром, не могут приложить к этому руки?

— А вот и одна из них, — протянул Бинг. — Почему бы не спросить непосредственно у нее?

Иви повернулась и оказалась лицом к лицу с девушкой (угораздило же!), только что появившейся из-за входной двери и хмуро смотревшей на нее с прогнившей верхней ступеньки; прямо у ее ног сидела малышка. Ее хмурый вид, как со временем узнала Иви, не был вызван тем, что Иви назвала ее идиоткой; он был присущ ей постоянно, как смерть, налоги или «Коронейшн Стрит» [4] «Coronation Street» — популярный в Великобритании телесериал. .

— Вы новая хозяйка? — спросила девушка с сильным ланкаширским акцентом. Ей удавалось быть одновременно и агрессивной, и безразличной.

— Да, меня зовут Иви Крамп.

Удивительно, но лицо девушки не изменилось. Иви почувствовала облегчение. Все от ее имени давились со смеху. Она поднялась по ступенькам и протянула руку для пожатия — совсем как настоящая хозяйка дома.

Девушка бросила на нее недоверчивый взгляд и прошла мимо как ни в чем не бывало.

— Я Кэролайн, а это Милли, — бросила она через плечо, преодолевая бурную растительность местного Борнео на пути к покосившимся воротам. — Я задолжала старухе за полторы недели. Не парься. Я заплачу.

После паузы, глядя на ее удаляющуюся по Кемп-стрит фигуру, Бинг заметил:

— Мне она понравилась.

Иви рассмеялась, но быстро вернулась в прежний образ.

— И что это Белл так за нее беспокоилась? С ней явно все в порядке.

— Может, она окажется другой, когда ты ее получше узнаешь? — философски предположил Бинг и одним прыжком оказался рядом с Иви. — Может, ей приходится очень много работать, чтобы заработать хоть на это?

Он склонился вперед и потянул до отказа скрипучую входную дверь.

— Нет, ни в какую. Для начала придется воспользоваться ключами, мисс Домовладелица.

— Идет, — согласилась Иви.

— Не-ет, отвали, — игнорируя ее новый статус, Бинг подхватил Иви на руки как какую-нибудь беспомощную старушку. — Позволь мне сделать все как следует. Ты открываешь дверь, а я заношу тебя через порог. Может, кто-то о такой минуте мечтает всю жизнь!

— Благодарю. Так что, открывать дверь?

— Хоть я и первоклассный танцор с выносливостью отлично натренированного спортсмена, мне никогда не приходилось поднимать что-либо более тяжелое… Разве что настоящий крест в школьном спектакле, где я играл Иисуса…

Иви не удосужилась посмеяться над его шуткой. Она наклонилась с ключом, но как раз в этот момент дверь неожиданно отворилась.

— О! — воскликнул появившийся из-за нее растрепанный человек.

— Ого! — отозвалась Иви. — Я хотела сказать: здравствуйте. Я — Иви Крамп, ваша новая хозяйка. О Боже, не ваша, конечно же, а хозяйка дома. Извините, так глупо получилось.

По всей видимости, ее постоялец очень смутился. Из него посыпались бессвязные слова:

— Довольно. Хорошо… Ах… А теперь…

Это был высокий, живописно неопрятный мужчина с рыжими волосами. Любой отдельно взятый предмет его одежды — будь то твидовая куртка, клетчатая рубашка, грубые башмаки, в конце концов! — казалось, должен был принадлежать человеку либо значительно превосходящему его по размеру, либо намного уступающему по габаритам. Мягкий голос делал его похожим на немного спятившего с ума ученого. Его бесцветную одежду оживлял румянец смущения.

— Я ужасно сожалею, — выдохнул он наконец без запинки, — что испортил вам начало медового месяца!

Иви быстро замигала. Бинг грубо захохотал.

— Чтобы я на ней женился! — выкрикнул он, забыв о галантности. — Слушай. Пойми ты, наконец. Сегодня Иви сюда въезжает. Она — новая хозяйка этого дома. Я ее друг, Бинг, и я — стопроцентный гей.

От последнего слова на лице человека застыло выражение ужаса. Как будто, как припоминал позднее Бинг, что-то электрическое всадили ему в задницу. Когда он все-таки пришел в себя, то сообщил, что его зовут Бернард Бригз.