Бернадетт Стрэхн - А счастье пахнет лавандой!

— Хочешь зайти ненадолго?

Саша наморщила нос.

— Нет. Мне лучше вернуться в магазин.

Две девушки находились на углу Кемп-стрит, огромный монолитный чемодан на колесиках стоял между ними.

— Хорошо. А почему бы тебе не зайти попозже? Принеси видеокассету, — предложила Иви.

— Ладно, — сказала Саша, просветлев. — Я подумала, что Аден придет.

— Да, придет. А может, и нет, — схитрила Иви. — Это имеет какое-то значение?

— Нет. Нет-нет. — Было ясно, что имеет. — Я еще не знаю, что буду делать.

Трудная ситуация. Иви знала Сашу достаточно хорошо, чтобы понять, как одиноко она себя сейчас чувствует. Ей хотелось прокричать: «Ты же моя лучшая подруга. И я никогда тебя не брошу. Ты для меня слишком много значишь». Но вместо этого она только легонько подтолкнула ее и, заискивая, проговорила:

— Давай заходи. Мы расстелем одеяло, усядемся на нем и посмотрим.

— А Аден не будет против?

— Почему это он будет против? У него будут две очаровательные девушки вместо одной.

— Хорошо. Около восьми. — Саша направилась вперед, и вдруг обернулась, и, взглянув дерзко, добавила: — Может, я все же попытаю счастья с Бернардом, на худой конец.

Тем временем ничего не подозревавший Бернард вышел из дома именно в тот момент, когда Иви подошла к воротам. Как всегда галантный, он схватил ее чемодан и настоял на том, что отнесет его в комнату. Со столь характерной для него рассеянностью Белого Кролика он чуть было не промахнулся, но Иви его направила в ворота. Осмотрев его с головы до пят, она подвела удовлетворительный итог:

— Очень красиво. Льняные брюки. Льняная рубашка. Открытые, но не слишком, сандалии. Я одобряю, Бернард. И я уверена, что все молодые леди на Кадмен-стрит со мной согласятся.

Бернард, конечно же, незамедлительно покраснел с ног до головы.

— Да что ты, что ты, — промямлил он.

— Как продвигается ремонт?

— Все закончено. Бинг совершил чудо.

— А мне можно посмотреть? — Полагая, что квартира как-никак является ее собственностью, Иви в большей степени руководствовалась праздным любопытством, нежели чем-то еще. Ей было интересно, смог ли Бинг сгладить следы незримого маминого присутствия в квартире Бернарда. Миссис Бригз очень уж любила разного рода ситцевые занавесочки, кружева, орнаменты, салфеточки и абажурчики. Покрашенных в белый цвет стен, казалось, будет недостаточно, чтобы изменить стиль престарелой дамы.

Бернард распахнул дверь квартиры «С» и произнес:

— Прошу!

— Вот это да! — Иви переступила порог и вытаращила глаза. — Какая красота!

Стены были гладкие и спокойные, все коврики исчезли, а вместо них блестели гладкие, лакированные доски пола. Большая гостиная была свободной, за исключением длинной кремовой софы в современном стиле и ковра из овчины. Книги Бернарда выстроились вдоль одной стены.

— Как здесь чисто, свежо и современно! — Иви даже позавидовала. Если бы такой была вся квартира, можно было бы поднять плату.

— А это была комната твоей мамы? — спросила Иви, оказавшись в веселой комнате в японском стиле. Прямо как в модном журнале!

Бернард кивнул:

— Думаю, мне нужна теперь двуспальная кровать.

— Полностью согласна. А где же все мамины вещи?

— Настало время их вывезти. — Это была тема, которую Бернарду, судя по всему, трудно было обсуждать. — Большую часть я отдал в благотворительный магазин. — Тут он расправил плечи и проговорил: — Теперь я холостяк. А это мой дом.

— Кроме того, — ласково добавила Иви, — для того чтобы ее помнить, тебе не нужна вся эта старая пыльная мебель. Твоя мама все равно останется в твоей памяти, Бернард.

Как далеко он зашел, обрадовалась она. Стоя в своей шикарной квартире в хорошо сшитой одежде, Бернард выглядел что надо!

Если не считать прически.

Ах, зачем, зачем, зачем только я на это согласилась? Устраивать вечеринку перед самым отъездом! Иви никак не могла найти ответа на этот вопрос, засовывая впопыхах невыглаженную одежду во взятый напрокат чемодан.

— Дай я тебе помогу. — Саша сделала попытку подняться с кровати.

— Нет! — Иви встала в позу каратиста. — Извини, Саш, но у меня сейчас все на пределе. Если ты попытаешься мне помогать, я применю силу.

— Хрусталь тебе нужен? — спросила Саша, раздражаясь.

— Мне нужна еще пара рук, мне нужны еще двадцать четыре часа на сборы, мне нужно красивое нижнее белье вместо вот этой унылой серой коллекции, но хрусталь, увы, хрусталь мне совсем не нужен!

Последним предметом, уложенным в багаж, был потрепанный сценарий с загнутыми углами. Покрытый кофейными пятнами, замусоленный жирными пальцами, но так и не прочитанный! «Почитаю в самолете!» — заверила сама себя Иви.

Все молнии, как ни странно, застегнулись. При сборах философия Иви была проста. Она заключалась в такой вот фразе: «Ты никогда не знаешь…» Так что за восемь недель в разгаре лета в Лос-Анджелесе вполне могли пригодиться и зимние ботинки. После последнего неимоверного физического усилия, потребовавшегося для того, чтобы застегнуть последнюю, главную молнию, Иви распласталась на полу и проговорила:

— Пора мне уже одеваться. Гости могут прийти в любую минуту.

— Я думала, ты наденешь красное платье, — заметила Саша мимоходом, рассматривая себя в зеркале.

— Я и собиралась.

— Но ты же упаковала его. Оно на самом дне.

Иви уставилась на подругу.

— Почему же ты меня не остановила?

Саша пожала плечами.

— Вместо того чтобы рассказывать мне с исключительной точностью все подробности о парне, который, возможно (заметь, только — возможно!), обратил внимание на твою задницу в спортивном зале сегодня утром, ты могла бы сказать: «Нет, лучшая моя подруга, не делай этого! Не упаковывай свое единственное приличное платье, потому что тебе придется его надеть сегодня вечером!»

— Ты просто в плохом настроении.

— Не может быть! — ответила Иви.

— Почему бы не надеть вот это?

— Потому что оно… — Причины для отказа не нашлось. Голубое Беллино платье было действительно очаровательно. И Иви поскорее в него влезла.

— Очень мило выглядишь, — сказала Саша.

— Вот еще.

Прозвенел звонок в дверь. Вечеринка началась.

— Мы что, первые? Черт!

— Привет, Мередит. Можно мне взять твою… — Может, это пелерина? Или накидка? Или кожух? Мередит была в столь свойственной ей дорогой и непонятной оболочке.

— Мвааа… — Она расцеловала воздух в нескольких дюймах от Ивиной щеки. — Набрала несколько фунтов. Правда, милая? — Она носила на себе все, что имела. Звеня побрякушками, как целая группа музыкантов, Мередит на своих тонюсеньких каблучках проследовала в сад.

Мередит создана была не для того, чтобы на нее смотреть при дневном свете. Услужливое солнце так освещало рельеф ее лица, что делало его похожим на карту Бен Невиса. Ее огненные волосы сползли набок.