Эбби Глайнз - Простое совершенство

— Нет, — ответил я и притиснулся мимо него в мамину палату.

Анджелина сидела на стуле около кровати матери и листала журнал. Она осталась здесь на всю ночь, даже после того, что я ей сказал. Либо она была сумасшедшей, либо она действительно любила мою мать.

— Привет, мам, — сказал я, закрывая за собой дверь.

— Привет, — ответила она. — Анджелина сказала, что ты остался здесь на всю ночь. Тебе не нужно было делать этого.

Я подошел к постели, наклонился и поцеловал маму в макушку.

— Нет, нужно, — ответил я.

— Ты отправил девчонку домой? — отвращение в её голосе было неприкрытым.

— Она пошла за кофе, — ответил я. Я не собирался спорить с ней сейчас из-за Деллы. — Тебе нужно больше есть, мам.

Она вздохнула.

— Я знаю, но у меня нет аппетита. Я скучаю по нему.

Отец был задницей. Он пытался управлять мной, и постоянно лгал. Он также причинил боль Делле, и мама знала об этом. Простить всё это было трудно. Тот факт, что он сделал Делле больно, делало это практически невозможным. Я не мог ответить маме хоть что-нибудь. Мне нечего было сказать.

— Мне нужно на работу. Когда тебя будут выписывать — позвони мне, я заберу тебя.

Убраться отсюда было лучшим решением. Она была моей матерью, и я любил её, но между нами было так много всего, что требовало прощения, поэтому я не мог больше здесь оставаться.

— Я отвезу её домой. Иди на работу. Ты должно быть сильно измотан, ведь ты не спал всю ночь, — голос Анджелины звучал так искренне, но я не верил ей.

— Хорошо, позвони, если я понадоблюсь, — сказал я маме, затем развернулся и покинул палату.

Делла стояла за дверью и держала два кофе. Беспокойство в её глазах было самой искренней вещью, которую я видел за всё утро.

— Она в порядке? — спросила Делла и протянула мне чашку отвратительного больничного кофе.

— Да. Она в порядке. Поехали, — ответил я.

— Почему я не могу уехать, а ты остаться? Она же твоя мама, — начала Делла, но я покачал головой, останавливая её.

— С ней всё хорошо. Ей просто нужно нормально питаться. Я хочу уехать с тобой.

Делла утомленно вздохнула, потом кивнула головой.

— Хорошо. Если это то, что ты хочешь.

Костер освещал темный пляж. Я смотрела, как все пили, танцевали и смеялись. Вудс остался на работе, чтобы решить проблему с персоналом. Он подыскивал кого-то на свою прежнюю должность, но пока никого достойного найти не смог. Сейчас он все делал сам, и я видела, как он был измотан.

Я посмотрела на группу друзей Вудса, и знала, что мне там будут рады. Бети смеялась слишком громко, и я была более чем уверена, что она была навеселе. Но я хотела уединиться, чтобы подумать. Я была не в настроении притворяться, что на моем сердце не лежала тяжесть.

Вудс разговаривал по телефону с Анджелиной, когда сегодня я зашла к нему в кабинет. Они разговаривали о его маме в достаточно дружелюбном тоне. Анджелина многое взяла на себя по уходу за его матерью. И я должна была бы быть благодарна ей. Но просто не могла заставить себя испытывать подобные чувства.

Развернувшись, я направилась к стоянке. Никто не должен скучать там, где идет вечеринка, а я могла бы подождать, когда вернется Вудс. Мне необходимо было поднять себе настроение перед его возвращением. Тот факт, что я была помехой для него, тяготил меня. И с каждым днем становилось только хуже.

Если бы мне только стало лучше… Если бы я только смогла прекратить свои кошмары… Если бы я смогла забыть свое прошлое и двигаться дальше… Если бы страх, от которого я могу сойти с ума, перестал преследовать меня каждый день…тогда я смогла бы помочь Вудсу. Я смогла бы стать ему опорой.

— Делла, — голос Анджелины удивил меня. Я повернулась и увидела её в тени здания, в котором располагались туалеты. Тусклый лунный свет падал прямо на неё.

— Да, — ответила я, не зная, должна ли я была волноваться о том, что оказалась с Анджелиной наедине, или нет.

— Где Вудс? — Спросила она.

— У него проблемы с персоналом. Он разбирается с этим.

Анджелина посмотрела на меня с неприязнью.

— Он так много взвалил себе на плечи, и ты только добавляешь ему проблем. Такая вся чертовски беспомощная. Как думаешь, сколько долго он ещё будет хотеть тебя? Что случится, когда твое родовое сумасшествие возьмет верх? Вудс не сможет тогда заботиться о тебе и тебя где-нибудь запрут. И я точно знаю — он не хочет заводить детей с тобой, потому что волнуется, что они тоже могут стать безумными. И это убивает его.

Услышав мои собственные страхи, произносимые её жестокими губами, у меня перехватило дыхание. Анджелина была права. Все, что она сказала, было правдой. Мы с Вудсом притворялись, что у нас возможно совместное будущее. Но оно невозможно. Я никогда не смогу стать его будущим. Мне не станет лучше.

— Что ты хочешь? — спросила я.

— Я хочу, чтобы ты оставила его в покое. Он заслуживает гораздо большего, — выплюнула она.

Да, Вудс заслуживал большего. С этим я была согласна.

— Но это не ты. Ты не лучшее для него, — ответила я, стрельнув на неё гневным взглядом. Даже если Анджелина не могла видеть меня в темноте, я надеялась, что она чувствовала мою ненависть к ней.

Она двинулась в моём направлении, а я боролась с желанием убежать прочь. Я не боялась. Я могла держать себя в рамках.

— Ты психованная сучка. Ты ничего не знаешь. Вудсу нравится, когда я сосу его член. Он выкрикивает моё имя и держит меня за голову, пока у меня во рту ключи на небеса. Ему нравится это.

— Прекрати, — закричала я. Я не хотела представлять себе вместе Вудса и Анджелину. Это могло сломать меня.

— Однажды он сказал, что мои ягодицы просто волшебные. Ему понравилось быть между ними.

— Заткнись, — сказала я, пятясь назад.

Довольная усмешка коснулась злых губ Анджелины.

— Я все ещё могу сделать его твердым. Все, что мне надо, это провести рукой по его ширинке и наговорить непристойностей, и он твердый как скала.

Я развернулась и стала отходить, когда меня что-то толкнуло в спину. Моя голова дернулась назад, и я закричала от боли, когда Анджелина потянула меня за волосы, зажав их в кулаке.

— Ты никуда не пойдешь, сумасшедшая сука, — прорычала она и потянула меня за волосы так, что я стала отступать назад, направляясь в темноту за зданием, подальше от стоянки, туда, где нас никто не смог бы увидеть.

— Я глотала его сперму. Ты делала так для него? Ты приходила в его кабинет только для того, чтобы отсосать ему и заставить кричать от удовольствия? Вудс говорил тебе, насколько твой ротик замечательный? А?

Слезы застилали мне глаза. Боль в моей голове не могла сравниться с той болью, которую вызывали её слова. Я не хотела думать о Вудсе вместе с ней. Это было слишком больно.