Денис Куклин - Танец ангела

- Будем надеяться, что все обойдется,- сказала тетя Оля.

- Да,- хмуро кивнул Шугуров,- будем надеяться.- Он залпом осушил второй стакан и принялся хрустеть орехами.- Угощайся, Оля. Ты мне про себя что-нибудь расскажи...

- Нечего мне рассказывать, Николай. Ничего интересного в моей жизни не было.

- Ну-ну,- похмыкал Шугуров.- Такая как ты много интересного рассказать может.

- О чем это ты?- Насторожилась собеседница.

- Лишнее, наверно, сболтнул? Извини... Меня чужие тайны не интересуют. К девочкам ты относишься как к родным. А больше мне ничего не нужно. Без обид, Оля.

- Ты меня не обидел. В жизни все оступаются. Я не исключение,- она взяла горсть орехов.

- Согласен,- Шугуров вылил из бутылки остатки вина.- За тебя! Будь здорова!

Допив вино, Шугуров еще какое-то время сидел, словно в оцепенении. Оля ушла к девочкам. Как только она вышла, он крепко сжал веки и вытер навернувшиеся на глаза слезы. Вытащил из кармана телефон и набрал номер Ярика:

- Здравствуй, Антон. Не помешал? Ты говорил, что готов приступить к съемкам. Придется подождать. У Кати друг на мотоцикле разбился... Не время сейчас.

- Николай Андреевич, я сейчас приеду. Готов помочь и ей, и вам...

- Спасибо, но не стоит. Созвонимся позже, созвонимся через несколько дней, когда все прояснится. Потому что мальчишка плох, очень плох...

- Хорошо, буду ждать звонка. Передавайте от меня привет Кате.

- Спасибо, Ярик. Спокойной ночи.

- До свидания, Николай Андреевич. Спокойной ночи.

Ярик положил телефон на журнальный столик.

- Что случилось, Антон?- Спросила его подруга. Она тоже отложила книгу в сторону.

- Помнишь, я тебе рассказывал о сестрах, Катя и Соня?

- Помню.

- У Кати друг на мотоцикле разбился...

- Какое несчастье...

- Я поработаю,- Ярик встал и прошел к компьютеру.- Ты знаешь, мне пришла в голову мысль. А не написать ли о них книгу?..- Он сел за компьютер.- Это будет книга о любви, о силе любви! Потому что я верю, любовь этой девочки одолеет все преграды!

Подруга с улыбкой смотрела на него. Она тоже поднялась с постели и воскурила благовония на домашнем алтаре перед статуэтками будд и бодхисаттв.

Жил Забалуев на окраине города в кирпичном двухэтажном особняке.

- Вы меня подождите,- попросила Люба таксиста, протягивая деньги.- Я недолго. Но в любом случае заплачу вам.

- Хорошо,- кивнул тот.

Люба подошла к кованым ажурным воротам и нажала на кнопку звонка, и повторила это еще несколько раз, пока в доме не хлопнула входная дверь, и не послышался ворчливый голос Забалуева:

- Кто там?! Делать больше нечего?..

Но как только он вышел из ворот, она влепила ему пощечину. У Виталика даже ноги подкосились от такого удара. Одной рукой он схватился за лицо, а другой принялся отбиваться от Любы. А та шла на него приступом:

- Денег тебе не хватало, сволочь?! Подонок!!! Да, будь ты проклят, Забалуев!!!

- Да, не в деньгах же дело, Люба!- В голос закричал он, изловчился и поймал ее в объятие. Она еще несколько раз брыкнулась и затихла.

Таксист смотрел на них с нескрываемым любопытством.

- Не в деньгах же дело, Люба,- повторил Забалуев.- Ты мне так больно сделала в тот вечер. Так больно мне еще никто не делал... Я напился и пьяных глупостей наделал... Каюсь, лучше бы я в вытрезвитель попал. Лучше бы меня гопота отбузгала...

- Что же ты наделал, Витя?- Услышав все это, Люба обмякла.- Они ведь ушли, и я не могу найти их.

- Вернутся, у них же документов нет.

- Нет, Витя, они уже не вернутся. Ты моих родителей не знаешь,- покачала головой Люба.- Нам их теперь искать нужно.

- Найдем!

- Я тебя сегодня убить рада была,- сказала Люба.

- Ну, прости ты меня,- прошептал ей на ухо Забалуев.- Я тебе говорю, пьяный был! Не соображал ничего... Идем, чаю попьем, посидим, поговорим по-человечески. С бабушкой моей познакомишься. У меня, кроме нее, никого нет... Пора ей правнука показать. А стариков твоих мы найдем. Обещаю.

- Хорошо,- кивнула Люба.- Таксиста только отпусти...

А ее родители в это время сидели в окружении бродяг возле костра на свалке. Алевтина Александровна засыпала, глаза у нее слипались, и временами она проваливалась в прошлое. В те времена, когда над ее головою светило жаркое солнце страны хана Узбека. А ее муж негромко говорил и бродяги слушали его так, как дети слушают сказку, рассказанную им на ночь.

- Святая Русь,- глядя на огонь, улыбался Анатолий Сергеевич. За годы, прожитые в России, он сильно состарился, почти потерял веру в людей и лишился крыши над головой. За эти годы его любимая дочь на глазах превратилась в расчетливое беспринципное чудовище. Но к родине чувство любви и какой-то детской привязанности Стрекалов так и не утратил. Он любил эту землю, леса и поля, отравленный городами воздух, любил это небо холодного слегка стального оттенка, любил восходы и закаты.

Его жизнь к этому времени потеряла смысл, а идеалы были растоптаны. Под этим небом ни он сам, ни его супруга не были нужны никому.

- Не виновата Русь, что такой народ поселился на ее землях,- негромко говорил он.- В этот котел какие только племена не падали, какие только языки не варились в этом рассоле, каких только богов чужаки не привозили с собой, а живым остался только один – Бог Русский. Он взирает на свой народ с этих небес и из этих лесов, булыжники на дороге – это его глаза, реки и ручьи – его жилы. Он видит всех и знает каждого. Какое бы племя не пришло на его землю, оно все равно будет служить ему. Бог наш стоит посреди городов, заглядывает в окна квартир и домов. Для него нет ни добра, ни зла, потому что он вечен. Его лик соткан из яркого света. Тот, кто увидит его танец среди облаков, среди вековых сосен или в придорожной пыли – выпьет свою чашу до дна и поймет, зачем пришел в гости к нему. Все прахом пойдет, солнце испепелит землю, пятеро из шестерых превратятся в пыль. Но Русь останется, она и сейчас озарена предвечным светом...

В костер подкидывали хворост и огонь жарко вспыхивал, освещая лица людей, которые больше всего напоминали пещерное племя.

- Море подступит со всех сторон,- продолжал Анатолий Сергеевич.- Огромные киты будут фыркать, проплывая над крышами затопленных крепостей. Плодородные поля покроются ракушками и скелетами морских звезд. По воде возле берега будет скользить легкая пирога, обтянутая тюленьей кожей, а со скалы за охотником будет наблюдать Русский Бог. Вечером, когда спрячется за горизонт солнце, он спустится в стойбище и сядет возле костра. Вокруг него начнут отплясывать охотники и подростки, а с вертела, с туши на угли будет капать горячий жир. Шаман подаст гостю кусок мяса. Все вокруг притихнут, а когда он вонзит в горячее мясо свои белоснежные зубы, собравшиеся в голос завопят от неистовой радости и восторга. А с тына, с высоких столбов, огородивших стойбище, будут скалиться на живых черепа врагов...