Ирина Мясникова - Пешка треф атакует

– Да! Жалко, конечно, что ребенок теперь не получит европейского образования, – вдруг ни с того, ни с сего ляпнула свекровь, скорбно поджав губы.

– Алевтина Ивановна! – удивилась я. – Какое же это в Канаде может быть европейское образование? Там образование североамериканское.

– Ты меня поняла, – фыркнула свекровь. – Языки и всё такое прочее. У нас в школах этого нет.

– Ничего подобного. В нашей гимназии Павлуша учит английский язык, а со следующего года приступит еще и к изучению немецкого.

– Но без практики, без практики-то как? Не сможет он без практики свободно изъясняться. Кому они эти языки нужны, если они на бумаге? Вон Серёженька и в школе этот английский учил, и на курсах, и в университете, и кандидатский минимум сдавал, и что? Без практики двух слов связать не мог, сплошное «читаю и перевожу со словарем». Кому это надо? Да, чего я тебе рассказываю? Сама знаешь! Зато теперь ты бы слышала, как он по-английски брешет. Как заправский иностранец. А всё практика! Общение с носителями языка. Глубокое погружение.

– Ну, мы тоже сможем Павлуше такую практику организовать и общение с носителями! Можно, например, летом к отцу ездить. Даже если они только меж собой на английском будут говорить, уже хорошо. Ну, это, конечно, только в том случае, если Сергей возражать не будет, и вы согласитесь. Всё-таки перелет тяжёлый, да и дед наш без вас может одичать окончательно.

– Катюш, а можно мы и деда нашего с собой возьмем? – робко спросила свекровь. – Ему ж тоже до жути охота на ту Канаду посмотреть. Он у нас за границей вообще еще ни разу не был.

Вот оно что. Я ненадолго задумалась. Билеты всему семейству я, допустим, осилю. Даже паспорт свёкру оплачу. А там уж пусть Серёга их хоть всё лето кормит. Он теперь при деньгах. Хотя свекровь вряд ли на всё лето бросит свою ненаглядную дачу. У неё ж там посадки, а затем взращивание огородных культур. Полив, унавоживание и всё такое. Затем битва за урожай.

– Там поглядим, – сказала я. – Как с деньгами дела обстоять будут.

Я решила пока ничего свекрови не обещать, до лета еще дожить надо.

– Серёженька сказал, что ничего не изменится, деньги он тебе высылать продолжит. Разумеется на Павлушеньку.

– Еще бы!

Уж я-то как-нибудь без его поганых денег обойдусь, небось, всю жизнь обходилась, но на Павлика пусть будет любезен потратиться. Это уже дело принципа. Ребенок растёт, как на дрожжах. Вон, к весне опять новые ботинки нужны. И если б только ботинки. Господи, да что я такое говорю? Сами понимаете, что и ботинки и всё остальное для сына я тоже как-нибудь осилю, не впервой, но это ж Серёге совсем лафа будет. А по моему глубокому разумению, он такой лафы не заслуживает ни капельки.

– Мам, – вступил Павлуша. – Папа нам сказал, что вы решили больше не жить с ним вместе, а вот почему так толком и не объяснил.

Я от возмущения чуть не матюгнулась. Как вам это? Действительно, права была Жанка. Ну, не учёный козел он после такого? Сказал, называется. Это не сказал, а опять на мои плечи всё свалил. Стрелки перевел. Я посмотрела на свекровь, та опустила глаза. Стыдно, наверное. Конечно, стыдно должно быть. Только не тут стыдиться ей надо, а там, в Канаде сыночку своему по ушам надавать. Уж ей-то он наверняка правду сказал. Или не сказал? Нет, не поверю, чтобы не сказал. Попробуй ей не скажи, клещами всё вытянет. Так что налицо мы имеем преступный сговор за моей спиной. Да уж, повезло мне с родственничками.

– Как не сказал?! – я сделала вид, что не поверила своим ушам, а сама лихорадочно думала, как бы вывернуться из этой ситуации.

– Не сказал, – Павлуша пожал плечами.

– Ну, не знаю, мне-то он сказал, что влюбился по самые уши, – я решила, что ребенку врать не буду, тем более по такому важному поводу.

Свекровь при этих моих словах вздрогнула. А чего она ждала? Думала, я начну юлить и чушь какую-нибудь нести. Хотя неизвестно, чтобы я еще ребенку сказала, не имея за спиной такого замечательного служебного романа. Не исключено, что разревелась бы. Это я сейчас спокойна, как танк. При Ковальчуке-то!

– Влюбился? – удивился сын. – В девчонку?

– Конечно в девчонку, не в мальчишку же! – справедливо заметила я.

Павлуша захихикал.

– А ты? – спросил он после недолгого раздумья.

– А что мне остается? – поинтересовалась я. – Тоже влюблюсь в кого-нибудь подходящего, – я представила укоризненный взгляд Ковальчука. – В мальчишку какого-нибудь. Подберу себе посимпатичней. Я же сама девчонка, хоть куда, – тут я победно посмотрела на свекровь. – Не пропаду.

– А я? Что со мной будет? – испуганно спросил Павлуша.

Во время нашей беседы свекровь сидела тихонько, как воды в рот набрала, только напряглась вся. Это было видно по тому, как она вцепилась в свою сумку. А нечего дурацкие разговоры про европейское образование заводить.

– С тобой будет всё хорошо, – я подмигнула сыну в зеркало заднего вида. – А главное, ты должен чётко знать, что ты мой самый-самый любимый мальчишка на свете. И что бы не произошло, я тебя люблю, и буду любить больше всех. Всю свою жизнь.

– Папа тоже тебя любит больше всех на свете, – не удержалась свекровь. Вставила таки своё словцо.

– Конечно, – согласилась я. Как тут не согласиться? – Я тебя здесь люблю, а папа в Канаде. Представляешь, какая это большая межконтинентальная любовь? Так что, получается, тебе повезло.

– Повезло, – согласился Павлуша. – А если ты влюбишься и родишь себе еще какого-нибудь сыночка? – продолжил допытываться он. – Ведь когда влюбляются, обязательно детей родят.

Свекровь испуганно посмотрела на меня.

– Бывает. Ну и что? Почему это тебя беспокоит? Дети нам вполне даже пригодятся. Чем больше, тем лучше. Правда, Алевтина Ивановна?

Свекровь судорожно кивнула головой.

– Ты нового сыночка не будешь любить больше меня? – задал ребенок вопрос, который, видимо, сильно его беспокоил.

– Ни за что на свете! Ты же у меня первый сыночек и старший. Значит, главный. Главного всегда любят больше всех.

– Это хорошо. Только жалко всё-таки, что в Канаду жить не поедем. Мне там вообще-то очень понравилось. И машина там у папы здоровенная, он мне даже порулить давал.

– Зато с ребятами в школе не придется расставаться, и машину здоровенную мы себе тоже купим. Со временем. А порулить и моей сможешь, когда мы к бабушке на дачу поедем. Это я тебе обещаю.

– Ну, да! – Павлуша повеселел.

Свекровь облегченно выдохнула. Честно говоря, я тоже.

Я высадила свекровь у парадной её дома, где уже топтался в ожидании свёкор. Мы с Павлушей по очереди приложились к колючей дедушкиной щеке и помчались к себе домой. Павлуше после перелета необходимо было, как следует, выспаться, ведь назавтра ему надо идти в школу, а мне, наконец, следовать на работу. Перед тем, как лечь спать, я долго сидела на кухне и рассматривала привезённые Павлушей фотографии. По радио джедай исполнял заявки радиослушателей, а я думала, что ничуть не жалею о не сложившейся канадской жизни. Наоборот, я думала о ней с ужасом. Ведь у меня бы не было такого замечательного Олега Ковальчука. Как же всё-таки хорошо, что Серёга там влюбился, а самое главное, не побоялся мне об этом вовремя сказать.