Яна Кельн - Тайны Следователя (СИ)

Время течет, как вода сквозь пальцы. Стремительно, незаметно, необратимо. Есть вещи, которые нам не дано изменить, которые нам не дано исправить. Так мне не дано исправить то, что я узнал. Я так же не могу выкинуть это из головы, не могу стереть воспоминания. Я не компьютер, у меня нет кнопки «delete». Невозможно, невозможно вновь вернуться к состоянию незнания. Винсент Пауль стал моим приговором. Еще в тот первый день нашего знакомства. Он притягивал внимание к своей персоне, потому что в нем все было не так. Казалось, что он спорит со всеми устоями мироздания, но этим он выделяется из толпы. Он уникален. То, что теперь мне известно о его второй жизни… Господи! Я впервые в жизни не знаю, как поступить, имея все доказательства вины преступника. Я не могу заставить себя сесть за стол, написать рапорт, приложить улики, получить ордер на арест и защелкнуть наручники на его руках. Я пытался несколько раз. Но листы сгорали в пепельнице, а я глушил растерянность алкоголем. Вы считаете, что мне не хватает смелости сдать детектива только из-за того, что я сам перешел черту дозволенного тому, кто клялся защищать закон. Нет. Все не так. Я не могу так поступить с ним потому, что он моя пара. Черт, звучит глупо. Но он человек, обладающий именно теми качествами, которых порой не хватает мне, которые я хотел бы видеть в том, кто разделит со мной жизнь. Мне уже плевать, что он мужчина, в конце концов, таких женщин не существует в природе. Он тот, кого жаждет душа. Вот почему я не могу посадить его. Но и решиться на что-то, чтобы перейти за черту между нами, я не могу.

Я встал с дивана, прошелся по квартире. Открыл окна, необходимо было проветрить, квартира провоняла сигаретным дымом. На кухне, на столе лежал полупрофессиональный фотоаппарат. Этой техникой удобно пользоваться в любое время дня и ночи, в любую погоду. Проверил настройки, сменил объектив с обычного на тот, что бьет в дальность, убрал камеру в сумку. Скоро все закончится. В день, когда Винсент убьет последнюю жертву, я приму решение, чего бы мне это не стоило.

Иду по квартире, везде горит свет. На улице темно целый день из-за дождя. Но сейчас уже ночь, а за окном все так же слышатся удары тяжелых капель. Я медленно оделся, взял камеру, сел в машину и уехал. Я мало верил в то, что Винсент решит все сделать сегодня, но сидеть дома было выше моих сил. Джип медленно ехал по дороге, рассекая колесами лужи и окидывая тротуары волнами грязной воды. Ночь. Дождь. Пустота. Я встал недалеко от дома жертвы. Непримечательный район, обычный двухэтажный дом с покатой крышей, облезлый забор и небольшой задний дворик с другой стороны. Никто не знает, что у этого человека миллионы на счетах в европейских банках. Здесь он никто. Элемент, частица толпы, что населяет город. Включил камеру, очистил флэшку. Заряд полный. Установил ночной режим, все, что теперь было видно сквозь объектив, было зеленым. Невольно улыбнулся. К дому подъехала черная мокрая машина и скользнула на дорожку перед домом. Хозяин вернулся. Отдаленно услышал визг тормозов, шум шин, плеск воды, у дома останавливается Aston Martin Vantage, дворники работают как сумасшедшие, смахивая дождевую пыль с лобового стекла. Хозяин дома уже вышел из машины. Стоит под дождем и пристально вглядывается в мокрую темноту, строясь понять, кто решил посетить его в столь позднее время. Я знаю ответ на этот вопрос. Его посетила смерть. Из спортивного автомобиля вышел Винсент. Твою мать! Я едва не выскочил под дождь, чтобы затолкать этого недоумка обратно в машину и увезти отсюда к чертовой матери. Винсент был в обычной одежде, лицо открыто, волосы цвета молочного шоколада промокли, в руке зажат пистолет с глушителем. Поднял камеру. Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк. Затвор работал быстро, запечатляя на цифровом информационном носителе каждую деталь убийства. Вот Винс подходит близко к мужчине, вот улыбается, вытягивает руку с пистолетом. Хлопок и хозяин дома падает с аккуратной дыркой во лбу. По дорожке бегут розовые лужицы воды. Этого не видно в темноте, но это очевидно, ведь красный цвет, разбавленный водой, дает розовый оттенок.

Я часто-часто дышу. Мне не хватает воздуха. Меня всего колотит. Понимаю, что это конец. Винсент пьяной походкой возвращается к машине, садится внутрь и срывается с места. Я же выхожу из машины под проливной дождь. Осматриваюсь по сторонам. Ни в одном из соседних домов не горит свет, все соседи спят. Пытаюсь прикурить, но слишком много воды, зажигалка промокла, сигарета, стоит только взять ее в рот, набухает и ломается. Бесполезно.

Ищу глазами камеры. Нашел две. Одна смотрит в противоположную сторону улицы, вторая выхватывает часть подъездной дорожки перед домом. Сажусь в машину, вода стекает с одежды, но сейчас мне все равно. Еду в контрольно-постовой пункт. Звоню в железную дверь. Тихо. Стучу. Тихо. Звоню еще раз. На голове кепка с низко надвинутым козырьком. В руке держу удостоверение так, чтобы не прочесть фамилии и имени. Дверь, наконец, открывается.

- ФБР, - тыкаю удостоверением в нос заспанному офицеру.

- Проходите, - ошеломленно шепчет он и отступает.

Внутри тепло, полумрак и сухо. Где-то работает телевизор. Ночка у ребят спокойная, в такую погоду даже преступники сидят по своим норам. Все, кроме одного.

- Где можно посмотреть видео с уличных камер? – сипло спрашиваю я, стараясь опускать голову как можно ниже.

Не хочу показывать полицейскому свое лицо. Отросшая за пару дней щетина очень мне в этом помогает. Она отличается от цвета моих волос, она намного темнее, практически черная сейчас в темноте. Этот человек с толстым брюшком ни за что на свете не опознает во мне блондина.

- Здесь, проходите, - он провожает меня в комнату, где две стены завешаны плазменными экранами, у одной из них стоит стол с пультом и множеством кнопочек.

- Сделайте чай, офицер, на улице ужасная погода, - прошу я.

- Сейчас, - полицейский уходит.

Быстро нахожу изображение с нужной камеры. Так и есть, Винсент точно попал в объектив. Запоминаю ее номер, который светится белыми цифрами внизу экрана. Ввожу номер на центральном компьютере и удаляю все записи за прошедшие два часа. Улики стерты. Выдохнул. Быстро переключил на видео с другой камеры и принялся внимательно всматриваться в монитор. Вовремя. Пришел офицер с чашкой горячего чая. Хотя, чаем это нельзя назвать. Кипяток с каплей аромата каких-то затхлых трав. Но продолжаю смотреть какое-то видео. Удачно выбрал камеру, которая снимает вход в один из банков. Сижу, смотрю, пью чай, обхватив кружку двумя руками. Офицер стоит за спиной и тяжело дышит. Он боится меня, боится того, что я сейчас увижу что-то на этой камере. Для этого человека это значит одно, что у него будут проблемы. Через минут сорок, возвращаю чашку с остывшими помоями, благодарю и говорю, что все в порядке. Офицер шумно выдыхает и расслабляется. Я ухожу, зная, что сейчас он еще больше успокоит свои нервы стопкой водки. Презираю таких слизней. Вот таким место в тюрьме. Не Винсент должен отправится за решетку, а этот офицер, который кроме своей задницы не о чем больше в жизни не печется. Такой человек пройдет мимо, если на его глазах будут насиловать девушку или отбирать сумку у бедной старушки, пройдет мимо наркомана, который вонзает в вену иглу. Ему плевать на то, что мир, в котором он живет, задыхается от грязи, на то, что он медленно, но верно умирает. Только такие служители закона, одним из которых является Винсент Пауль, должны работать в полиции. Только они имеют право с гордостью носить форму и оружие, и называться полицейскими.