Рэйчел Гибсон - Сплошные сложности

- Это не Мини-пит. Это ее сестра-близнец Челси.

- В этом платье она кажется голой.

- Ага. – Взгляд Марка скользил вниз по спине Челси до ее маленькой упругой попки. Ему не нужна была подсказка от Марти, чтобы понять, в каком направлении движутся мысли этого парня.

Но голкипер все равно уточнил.

- Думаешь, у нее настоящие сиськи? – спросил он уголком рта.

Настоящие, и Марк снова почувствовал потребность дать по голове еще одному товарищу по команде.

- Такая большая грудь вызывает боли в плечах и спине, - услышал он свой голос. Это прозвучало так по-девчачьи, что у Марка шея вспыхнула.

Вратарь рассмеялся, будто Хитмэн пошутил.

- Вот интересно, если я ее напою, она сыграет в хоккей буферами?

- Не будь дебилом, Марти.

- Что? – Тот посмотрел на Марка, как будто посреди лба у того вырос рог. Как будто Марти не узнавал бывшего капитана.

В прошлом подобные комментарии не обеспокоили бы его. Черт, он и сам мог бы сделать один или два. Или три. Но есть же правила. Вы не говорите ничего подобного о жене или подружке товарища по команде.

- Ничего. Забудь. – Покачав головой, Марк отошел.

Челси не его жена или подруга. Она – его ассистентка, и он чертовски старался обращаться с ней так, будто она работала на команду «Чинуков», а не была живой дышущей сексуальной фантазией, которая внедрилась в его дом только чтобы сводить Марка с ума. Он пытался выкинуть из головы картинку полуобнаженной Челси, сидевшей на столе у него кухне. И в общем и целом потерпел неудачу. А то, что тогда, в магазине «Хьюго Босс», Челси касалась его груди и смотрела на него снизу вверх, будто хотела заняться сексом прямо там, не помогало. Ни капельки.

Марк вышел из «Платанового зала» в фойе, заполненное людьми. Из дверей танцевального зала донеслась музыка, когда оркестр взял первый аккорд.

- Эй, Бресслер.

Марк повернулся и оказался лицом к лицу с одним из величайших силовых игроков НХЛ всех времен.

- Роб Саттер. Как ты, черт тебя подери? – Он протянул руку.

- Много времени прошло. – Роб был силовым игроком «Чинуков», пока фанатка не выстрелила в него и не закончила его карьеру в две тысячи четвертом году. – Марк – это моя жена Кейт.

- Рад познакомиться, Кейт. – Марк пожал руку симпатичной рыжуле с огромными карими глазами. – Чем ты теперь занимаешься?

- У нас магазин спортивных товаров и продуктовый магазин в маленьком городе в Айдахо, - ответил Роб. – С нами теперь живет моя дочь, и у нас еще два маленьких мальчика.

- Роб учит их рыбалке нахлестом, - сказала Кейт. – Выглядит очень комично.

Роб улыбнулся.

- Мне нравится «Три балбеса». – Его улыбка угасла, а брови нахмурились. – Слушай. Мне жаль, что произошла эта твоя авария.

Марк посмотрел вниз на носки своих кожаных ботинок:

- Она все изменила.

- Я знаю, что ты имеешь в виду. – И если и существовал хоть один человек на планете, который точно знал, каково это, когда твоя жизнь разлетается на кусочки, им был Роб «Кувалда» Саттер. – Вот у тебя есть все, и вдруг – ничего. - Марк поднял взгляд. - Я думал, что моя жизнь больше никогда не будет сносной. А теперь она лучше, чем я когда-либо мог себе представить. Иногда Господь имеет собственные планы. Иногда такое дерьмо случается с определенной целью.

Боже, Марк скучал по Кувалде. Никто кроме Роба не мог со всей силы врезаться лицом в бортик, а потом разводить такую философию.

- Это звучит как пожелание с открытки «Холлмарк».

Роб ухмыльнулся:

- Когда ты заботишься…

- Перестань, или я разрыдаюсь.

- Сопливая бабенка, - Роб засмеялся, покачав головой. – Ты всегда становился плаксивым во время месячных.

- Роб?

Оба посмотрели на Кейт. Она нахмурилась, будто не узнавала своего мужа.

Роб несколько раз моргнул, его щеки залил румянец:

- Прости, Кейт.

Марк засмеялся:

- Ты видел Люка?

Роб оглянулся.

- Мартинò? Еще нет. Хотя наткнулся на Рыбку.

Марк не видел Брюса Фиша с тех пор, как тот несколько лет назад закончил карьеру. Они вместе с Саттерами прошли через фойе в танцевальный зал, где играл оркестр. Внутри по периметру танцпола стояли круглые столы с маленькими свечками, два бара обслуживали жаждущую толпу. Марк внимательно осмотрел полутемный зал: взгляд остановился на знакомом маленьком бежевом платье. Челси стояла с небольшой группой людей, смеясь шуткам Сэма, как будто тот был комедиантом.

Марк повернулся к Кейт.

- Был рад встрече с вами. – Затем пожал руку Роба: – Рад был снова тебя увидеть.

- Береги себя.

Пробираясь через зал к Челси, Бресслер наткнулся на Хью Майнера и его жену Мэй. Хью был легендой сиэтлского хоккея. Дикарь, который играл в воротах «Чинуков», пока не перешел в «Даллас» через год после того, как Марк подписал контракт с Сиэтлом.

Когда Бресслер снова посмотрел в направлении Челси, та исчезла. Он оглядел зал и заметил ее на танцполе, обжимающейся с Уолкером Бруксом. Марк наклонился поближе к жене Хью, чтобы услышать, что та говорит, но продолжал смотреть на Челси. Ну ладно, может она и не обжималась. Точно. Но она танцевала, подняв руки вверх и покачивая бедрами, будто была чертовой восточной танцовщицей или кем-то подобным. С координацией у нее было не очень, но она так хорошо выглядела в этом платье, что не имело значения то, что танцевать Челси на самом деле не умела.

После того как Марк поговорил с Хью и Мэй, его остановил главный менеджер «Чинуков» Дарби Хоуг, который сказал, что место помощника тренера все еще свободно. Хоуг хотел, чтобы в понедельник Марк пришел и поговорил с ним об этом. Тот сказал, что придет, хотя в этот момент его мысли были где-то в другом месте. Где-то примерно на расстоянии шести метров. Слушая Дарби, он наблюдал, как Челси танцует с Фрэнки, затем с Сэмом.

- Забудь об этом, - пробормотал себе под нос Марк и направился к ближайшему бару. Он не собирался охотиться за ней. Особенно когда не знал, что ей сказать, и не хотел танцевать.

В основном хоккеисты хорошо смотрелись на танцполе. У них присутствовала естественная согласованность движений и чувство ритма. И хотя танцы не были любимым времяпрепровождением Марка, он был в них очень не плох, но это не значило, что он готов вытащить свой зад на танцплощадку. Сегодня Марк хорошо себя чувствовал. Достаточно хорошо, чтобы оставить трость дома. Он не принимал таблеток, и по шкале от одного до десяти интенсивность боли составляла всего три балла. Почти неощутимая. Но даже если бы Хитмэн чувствовал всепоглощающую потребность схватить Челси и вытащить ее на танцпол, не было никакой гарантии, что он не грохнется на задницу. Как в тот день на кухне, когда Челси была рядом, обнаженная, а его руки находились в сантиметре от ее трусиков. Он был в пяти минутах от того, чтобы заняться с ней сексом, но вместо этого в итоге оказался на полу, задыхаясь от боли и унижения.