Кэтлин О'Рейли - Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы

— Сердитый омар на ложе из панциря [28] Деликатес из омара, приправленного маслом из семян перца чили и кусочками острого красного перца (отсюда название «сердитый»), подается на панцире. ! — провозглашает официант, словно прислуживает Папе Римскому.

Мне же рыба подается, как надоевшей разожравшейся кошке. Так и подмывает использовать заклинание, чтобы Шел перестала выпендриваться, но ведь эта стерва умеет читать мысли…

— Откуда мне знать, что этот омар — экологически чистый? — вопрошает Шелби, едва дождавшись, пока уберется официант.

Она с тоской смотрит в тарелку. К счастью, омара, перед тем как готовить, тщательно отмыли, и он бодро розовеет в окружении маслин и лайма.

— Да успокойся наконец! Зверьку уже все равно.

— Видишь ли, Ви, я была на волосок от смерти. И знаешь, о чем я успела подумать, пока летел чертов шар? О том, что через несколько секунд у меня по лицу будут бегать огненные ящерицы — тысячи ящериц — и кожа будет плавиться.

— У тебя богатое воображение.

У меня, надо сказать, тоже, только я не даю ему разыграться.

— Нет, Ви, ты только подумай. — Шелби цепляет кусок омара на вилку и потрясает им, как копьем. — Подумай, что мы едим. В морепродуктах полно ртути, свинца и токсинов. Да этак я и двадцати пяти лет не протяну.

— Ну так стань вегетарианкой. Только без меня. Я не для того продала душу, чтобы всю оставшуюся жизнь грызть морковку.

Шелби понижает голос.

— Ты когда-нибудь представляешь себе, как твое лицо лижет пламя и кровь выкипает, не успевая капать?

Краем глаза я замечаю, что за соседним столиком едят вишневое фламбе [29] Десерт из подвергшихся легкой тепловой обработке фруктов, пряностей и подожженного рома. . От слов Шелби лицо пощипывает.

— Нет. Не люблю экстрим, — отвечаю я.

Ви в своем репертуаре — прагматична, рациональна и благоразумна.

— Да, но ведь ты не знаешь, каково там, в аду?

— Наверное, темно. — Провалиться мне, если ей удастся и на меня нагнать депресняк. Я отправляю в рот приличный кусок морского языка, кстати сказать, под великолепным соусом. — Ты умрешь. И никому от этого ни холодно ни жарко.

— Что такое смерть?

— Шелби, чем скорее ты съешь омара, тем скорее отбросишь коньки и наконец-то сможешь ответить на свой вопрос.

— Ви, я же серьезно!

И я серьезно, только Шелби об этом не узнает.

— Жарить тебя не будут, успокойся.

В голосе у меня куда больше уверенности, чем в сердце. Я подозреваю, что в аду ужасно, и постараюсь не попасть туда как можно дольше. К несчастью, даже возможности девятого уровня не делают клиента бессмертным. Так что не верьте голливудским фильмам.

— Ну и о чем вы говорили с Люси?

Шелби отводит глаза. Очень подозрительно.

— Мне звонила Эми. Она сказала, что ты ее продинамила, и просила помочь. Я организую аукцион, Ви. То есть мы с Люси организуем. Ты видела этих теток из общежития? С ними я мигом окажусь на девятом уровне.

Аукцион, значит? И тут меня осеняет.

Со скоростью звука в голове оформляется великолепный коварный план. Для его осуществления мне потребуются изворотливость и хладнокровие, но я справлюсь. О да, это идеальный способ поквитаться с Люси. Я обдаю Шелби высокомерием.

— Еще чего! Я запрещаю. Я твой ментор, и ты должна мне подчиняться.

— Ви, Эми сначала обратилась ко мне. Ты же украла мою идею, а Люси, между прочим, считает, что идея отличная. А раз ты отказалась, значит, я могу заняться этим делом.

Ну уж нет! Выстрел за мной.

— Шел, вспомни, кто ты и кто я. Занимайся своим бельишком, разрабатывай новую линию — может, и прославишься. А пока до этого радостного дня далеко, привыкай быть на вторых ролях. Я возвращаюсь в проект, чтоб ты знала.

Шелби хлопает глазами — я таки ее задвинула! Главное, чтобы она не прочитала мои мысли.

— Конечно, Ви, ты у нас звезда.

— Я знаю.

От вероятных возражений меня избавляет появление мамули.

— Жарища, как в преисподней, — заявляет она, обмахиваясь рекламным проспектом.

Мамулины слова заставляют Шелби побледнеть и уронить вилку.

— Боже!

Мамуля с интересом смотрит в ее тарелку.

— Это омар?

— Я так больше не могу, — мямлит Шел.

Мамуля переводит взгляд на меня — дескать, что это с ней?

— Климакс, — отвечаю я одними губами.

Мамуля понимающе кивает и принимается за семгу.

— Ви, я серьезно. Все, больше не пью и не ем морепродуктов. Надо бы и в фитнес-клуб записаться.

Приехали.

— Знаешь, Шел, в таком случае ты мне не подруга. Зачем мне светиться в обществе звезды желтой прессы? Да и Люси не захочет с тобой водиться. Я тебе больше скажу: ты будешь потягивать джин из бумажных стаканчиков с последними шлюшками на Десятой улице. И с кем мне тогда зажигать? Явно не с тобой.

Шелби запускает пальцы в свои все еще всклокоченные волосы — доводит до конца недоделанное шаром для боулинга.

— Ты права. Не пойму, что со мной. Мне просто нужно успокоиться и подумать о том, как скорее оказаться на пятом уровне.

Мамуля аж подпрыгивает.

— Что это — пятый уровень?

Я быстренько цитирую предложения «магазина на диване», причем все подряд:

— Закажите у нас четыре тренажера, и трико получите бесплатно. Получившие пять трико имеют право на суперблендер. С суперблендером вы оказываетесь на пятом уровне и можете участвовать в розыгрыше пароварки. Все участники гарантированно получат книгу «Питание по группам крови». Мам, ты же целыми днями в телик пялишься, могла бы и усвоить, что такое пятый уровень.

БУМ!!!

Пол уходит из-под ног, стекла дребезжат. Да, я мечтала, чтобы в мамулю угодила граната, но это не моя работа. Клянусь вторым уровнем.

Шелби сползает со стула. Я оглядываюсь: все спокойно продолжают есть и разговаривать.

— Шел, ты что, рехнулась? Вылезай!

— Нас бомбят! — доносится из-под скатерти.

— Не дури. Просто кто-то резко газанул.

Не без труда мне удается выманить Шелби из-под стола. Волосы ее, еще не пришедшие в себя после падения шара для боулинга, теперь вдобавок шевелятся, но Тактичная Ви на эту тему помалкивает. Шелби больше не притрагивается к омару.

— Все, начинаю новую жизнь. Клянусь, — с чувством произносит она.

На следующий день в бутике появляется Кимберс.

— Ви, ты ведь разговаривала с Кэлом? Ведь разговаривала?

Я изображаю видимость деятельности — меняю местами розовые и желтые сумки. Оформитель витрины из меня никакой, зато, когда руки заняты, легче делать умное лицо.

— Извини, Ким, у меня и без тебя дел по горло.

— Ви, неужели ты мне не поможешь? Ты до сих пор меня ненавидишь, да? Выходит, ты всю дорогу изображала подругу, а сама только и думала, как бы половчее нанести удар в спину?

Ничего подобного я не думала. Я вообще не думала о Кимберс, потому что привыкла думать исключительно о себе. У меня нет времени ни на добрые дела, ни на любовь к ближнему (равно как и к дальнему). Я ставлю розовую сумку в первый ряд и удостаиваю Кимберли взглядом.