Ярослава Лазарева - Розовый узор на черном крыле…

Кирилл молча кивнул.

– Ну ничего! Теперь деятельности этого ублюдка пришел конец. Мы ведь все записали на видео. Дарк даже не удосужился дверь в свою сторожевую каморку запереть. Оттуда мы и попали в музей. В дверную щель все и записывали. Только тяжело было терпеть, видя Марику связанной. Но пришлось, пока Дарк не наболтал достаточно для следствия. Но скажи честно, парень, зачем ты сюда явился? Неужели думал, что с ним можно договориться?

– Думал, – после паузы ответил Кирилл и твердо посмотрел в его глаза. – Он позвонил мне вчера вечером, начал угрожать. Вот я и решил, что на месте разберусь. А если не получится, то решил записать наш разговор, потом этого гада схватить, связать и вас вызвать. И все рассказать, чтобы вы Марику защитили. Он же говорил, то у него верный человек имеется, который ее все равно потом убьет.

– Н-да, история, – сказал Савелий Иванович. – Ты, конечно, поступил по – детски, Кирилл. Не умнее ли было все тогда рассказать мне? Но в принципе я тебя понимаю. А за Марику не волнуйся. С этим мы разберемся. Главное, что Дарк в наших руках и все его связи будет выявить не так уж сложно. Где твой диктофон или на что ты там записывал? Давай, приобщим к делу.

– Его посадят пожизненно? – спросил Кирилл, доставая из нагрудного кармана куртки маленький диктофон и протягивая его Савелию Ивановичу.

– Это суд решит, – хмуро ответил тот. – Но его должны проверить на психическую нормальность. А тут, боюсь, признают…

Он замолчал.

– Психически больным? – продолжил Кирилл и встал, глядя на Марику. – И тогда?

– Лечиться отправят, – тихо ответил Савелий Иванович. – Таковы законы. Я же тебе, помнится, рассказывал о раздвоении личности. А тут все может быть. Но это уже медики решат.

Марика вновь заплакала. Кирилл обнял ее. Она уткнулась ему в плечо.

– Вот что, ребятки, – сказал Савелий Иванович, – понимаю, что после такого потрясения вам неплохо бы к психологу. Может, препараты даже какие-нибудь необходимо принять.

– Нет! – в один голос воскликнули они. – Мы домой!

– Девятый час, – пробормотал Савелий Иванович, глянув на часы. – Давайте я вас развезу.

– Мы не хотим расставаться, – одновременно проговорили они, глянули друг на друга и впервые за сегодняшний вечер улыбнулись.

– Ох уж эти дети! – заметил Савелий Иванович. – И что родителям скажете?

– А пусть Марика у меня побудет, – предложил Кирилл. – Мать на сутках, отец в гараже с дружками. А завтра все равно выходной, в лицей не нужно. А вы уж что-нибудь скажите Марии Андреевне.

– Ой! Как я хочу побыть у Кирюшки! – обрадовалась Марика. – И еще завтра можно весь день вместе провести!

– Спать-то хоть по отдельности будете? – строго спросил Савелий Иванович.

– Мне вообще-то уже шестнадцать! – заметила Марика. – И такие вопросы я могу решить самостоятельно.

– Да нет у нас ничего такого, – тихо сказал Кирилл. – Не беспокойтесь!

– Вот и славно! – вздохнул тот. – Тогда поехали?

Они вышли из музея. В переулке стоял черный BMW. Савелий Иванович сел за руль. Кирилл устроился рядом с ним. А Марика на заднем сидении.

– Ну что, все-таки к тебе? – спросил Савелий Иванович, заводя мотор.

Кирилл молча кивнул.

– Но ведь вы знали про какого-то Анатолия? Помните, вы мне про него рассказывали, что он попал под подозрение из-за нескольких самоубийств школьников в каком-то городе? – нервно проговорил Кирилл, когда машина тронулась с места. – А сейчас все компьютеризировано, найти-то нетрудно. Это Дарк?

– Думаешь, нетрудно? Ну, во-первых, Анатолий, он же Дарк, тогда был блондином с короткой стрижкой и килограмм на десять полнее, во-вторых, год назад он женился и взял фамилию жены. И сейчас он по паспорту Иванов. А с такой фамилией, сам понимаешь! Ивановых у нас в стране миллионы. Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался он.

– Все в порядке, – ответил Кирилл и повернулся к Марике.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– И вы не представляете, какое я чувствую облегчение! – тише добавил Кирилл, отвернувшись от нее и сев глубже в кресло. – Я несколько месяцев жил словно под огромным мечом, зависающим над моей головой. Но хуже всего, что я постоянно боялся за жизнь Марики.

– Это не допрос, – сказал Савелий Иванович, – но как ты с ним познакомился?

– Случайно, – ответил тот. – Это было еще в начале октября. Пришли с классом на экскурсию в музей, зашли и в кузницу. У моей мамы через неделю был день рождения. Вот я и решил сделать ей оригинальный подарок и заказать кованый подсвечник. Как-то после уроков пошел в кузницу договориться об этом. Тогда с Дарком и познакомился. Он сидел во дворе возле входа в музей и читал… Ницше. Начал со мной разговаривать ни о чем, сказал, что ему необычайно нравятся эмо, но сам он, типа, по возрасту уже не может придерживаться этого стиля. Ну поговорили и разошлись. Но я понятия не имел об этой истории с Ирой, честно! Я даже не подозревал, что она тоже с ним знакома и постоянно общается.

– Это, как я понял, его принцип, – заметил Савелий Иванович, – обделывать свои делишки один на один, чтобы не попадаться. Но ты-то умный парень! – громко сказал он и посмотрел на Кирилла. – Ты-то как мог попасться в эту ловушку? Он же явно болен на голову!

– Я тогда не в себе был, – после паузы ответил Кирилл и вновь обернулся и глянул на Марику.

Она внимательно слушала их разговор, но молчала.

– Я полностью погрузился во внутренний мир, – продолжил Кирилл, – много слушал песен эмо – групп, иногда часами не вынимал наушники и не выходил из комнаты. А что?! – резко спросил он. – Лучше было смотреть на ту жизнь, которую ведут мои родители?

– Я этого не говорил, – хмуро заметил Савелий Иванович.

– Не могу передать того состояния, в котором я тогда находился. И общение с Дарком мне нравилось. Подкупало то, что он говорил со мной, как со взрослым. Мы много беседовали о жизни, о смерти. Его идеи казались мне тогда интересными и заманчивыми.

– Он вами ловко манипулировал, – сказал Савелий Иванович и помрачнел. – Эх вы, эмо – куклы! Мы же говорили с тобой на эту тему, помнишь? При нашей первой встрече. Разве можно доверять незнакомому человеку, который ни с того, ни с сего лезет к тебе в душу?

– Нельзя, – тихо ответил Кирилл.

– Нужно подумать о передаче на нашем местном канале, – задумчиво добавил он. – Кто знает, может, он еще с кем-то подписал договор смерти. А что? Идея вполне осуществима. Покажем его фотографию, предупредим и детей и родителей, что это маньяк.

– А разве можно? – поинтересовался Кирилл. – Ведь еще должно следствие быть и все такое.

– Вот вы все нынче какие умные! – засмеялся Савелий Иванович и затормозил недалеко от дома Кирилла. – Книги читаете, фильмы смотрите, все лучше нас знаете. Ничего, прокурор, думаю, возражать не будет против такой акции. Все-таки, это в интересах наших сограждан. Не дай бог какой-нибудь ребенок – эмо, или не эмо, сейчас готовится к самоубийству, потому что «срок назначен» этим ублюдком.