Иосиф Гольман - Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони

– Дорогая, вам есть что сказать по делу? – мягко поинтересовалась Ольга.

Адвокатесса скорчила обиженную физиономию, но от Шеметовой сразу отвязалась.

Зато ей на смену пришла Маша.

– Ольга, а вы никогда не пробовали похудеть? – спросила она, вперив в Шеметову свои глуповатые, но, надо отдать должное, красивые глаза.

«Может, Боря на глаза ее повелся?» – подумала адвокатесса, а вслух сказала:

– Машенька, давайте все неглавные вещи обсудим, когда ваш муж будет на свободе, идет?

– Идет, – легко согласилась Маша.

Она-то точно не обиделась.

«Вот и вторая причина для мужской любви появилась, – отметила про себя Шеметова, – полная незлобивость». И по-женски мстительно, тоже, ра-зумеется, про себя, добавила: «Связанная с такой же полной дураковатостью».

В самолете Екатерина Андреевна, устроив поудобнее сильно сдавшего супруга – он и постарше был лет на десять, – вернулась к Ольге.

– Ох, только вытащите его, родная, – сказала она. – Он же у нас поэт. Для него тюрьма непредставима.

– Да, чтобы это пережить, требуется мужество, – вынуждена была согласиться адвокат.

– Вытащите его – нам как родственница будете, – взяла ее за руку Борина мама. – Вы уже как родственница. Думаете, я не вижу разницы между юристами?

– Спасибо, Екатерина Андреевна, – искренне поблагодарила Шеметова. – Вам нужно постараться успокоиться, особенно перед встречей с сыном. Он же на вас тоже смотрит.

– Я постараюсь. Как вести себя со следователем?

– Да никак, честно говоря. Он гадостей со свиданиями устраивать не будет. Владимир Евграфович – неплохой человек. С учетом профессии, конечно. Я попрошу его о максимально щадящих условиях для Бориса. А еще неплохо бы притащить сюда консула. Сразу бы многое решило. Вряд ли французские консулы часто посещают здешний острог. Подумайте на эту тему, ладно?

– Хорошо, – отметила пункт на смартфоне мать Бориса. – У меня есть кое-какие контакты.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Ольга. – И постарайтесь настроиться на серьезную борьбу. И мужа настроить. И главное – Бориса. Чудес, конечно, не будет. Но шансы на успех у нас однозначно есть.

– Спасибо вам, Олечка, – тепло сказала Семенова.

– Пока не за что, – мягко сказала Шеметова. – Будьте спокойны, я выложусь полностью.

– Если б удалось его вытащить, – позволила себе помечтать Екатерина Андреевна. – Так всем составом и улетели бы в Бордо. И с вами, конечно.

– Я не одна, – улыбнулась Ольга.

– Так вместе с мужем! – обрадовалась собеседница дополнительной возможности сделать приятное. – Вы же видели, у нас для всех места хватит!

– Спасибо! Сделаем дело – с удовольствием съездим к вам в гости, – ответила ей Шеметова.

Перелет не был длинным, и скоро шасси лайнера стукнули о бетон взлетно-посадочной полосы.

А еще через тридцать минут пути Шеметовой и Семеновых разделились: семья с примкнувшей к ней французской болезненной адвокатессой отправилась обживать номера в лучшем отеле города, а Ольга поехала в городскую тюрьму – следователь по делу Бориса Владимир Евграфович Колышкин тоже собирался провести там целый день.

Острожные формальности здесь оказались гораздо более быстрыми, чем в столице. Краткий разговор с Владимиром Евграфовичем не дал новой информации, просто Шеметовой нужна была его виза для разрешения свидания с Семеновым.

И все же от встречи осталось хорошее впечатление. Колышкин не проявил той слегка брезгливой настороженности, которая отчетливо просматривалась при первой встрече. Может, навел об Ольге справки, мир-то тесный. А может, и сам убедился, что московская адвокатесса долларами не швырялась, следственные дела подбрасывать в воздух не собиралась. А наоборот, собиралась реально работать по профессии, по позиции, как здесь говорят. И даже если придется им столкнуться в процессе противниками – такие противники уважают друг друга.

На прощанье Ольга даже решила попросить следака о максимально возможном облегчении жизни Бориса.

– Понимаете, он поэт, – объяснила она. – Очень уж у них души ранимые.

– Здесь много поэтов сидело, – улыбнулся Колышкин. – Правда, по более тяжелым статьям.

– Я могу быть спокойна за подзащитного? – гнула свое Шеметова.

– Если вы о безопасности – то можете быть спокойны, – ответил он. – А если о завтраках из ресторана – то вряд ли.

– Да бог с ними, с завтраками, – обрадовалась адвокат. – Главное, чтобы он понял, что никто не будет покушаться на его честь и достоинство.

– У нас тут не Москва, – наконец улыбнулся и следователь. – У нас тут порядок. На нашей территории его уж точно ни чести, ни достоинства не лишат.

– Спасибо, – поблагодарила Ольга.

Слово старого следака дорогого стоило. А психологическая уязвимость поэта-миллионера Бориса была главным окном уязвимости всего предполагавшегося процесса.

Еще через полчаса Ольга Викторовна Шеметова уже занимала кабинет в следственной части, точную копию недавно посещенного московского. И тоже, к счастью, без зарешеченного «стакана» – нечего давить на и без того слабые нервы новоявленного француза.

Конвоир забрал у Шеметовой талон, привел Бориса, сразу снял с него наручники и ушел.

– Здравствуйте, Борис, – улыбнулась Ольга, но ответной улыбки не увидела.

– Здравствуйте, Борис! – повторила она, добившись, наконец, пристального внимания подследственного.

Тот, как будто выйдя из прострации, в упор смотрел на нее. Наконец вяло ответил:

– Здравствуйте.

– Меня зовут Ольга Шеметова. Я ваш адвокат. И моя задача – вытащить вас отсюда. На свободу.

– Вы думаете, это реально? – как-то безнадежно покачал он головой.

– Абсолютно, – стараясь передать ему свою убежденность, сказала адвокат. – Но одних моих усилий не хватит.

– Нужны деньги? – невесело улыбнулся он. – У моей мамы есть доверенность.

– Нужны не деньги, – пробивалась сквозь его опустошенность Шеметова. – Денег достаточно у Кочергиной. Нужна ваша готовность к сопротивлению. А ее я как раз и не вижу, – жестко закончила она.

Борис слегка встрепенулся: все же Ольга его расшевелила.

– Кочергина оплачивает расходы? – уточнил он.

– Полностью, – улыбнулась Шеметова. – Вас никто не бросил: ни семья, ни фирма. Да и Ольга Шеметова, – назвала она себя в третьем лице, – тоже не из худших спецов. Короче, есть все, кроме вашего мужества и готовности к бою.

– А что я должен делать? – после паузы спросил Семенов.

– Выйти из прострации, – жестко сказала адвокат. – Принять сегодняшнюю действительность. И вместе с нами бороться за ее изменение.

– Вы всерьез считаете это реальным? – вдруг вскипел Борис. – Вы за дурака меня держите? Не читаете газет? Незванов сейчас вице-губернатор! В России нет законов! Вон Ходорковский украл нефти больше, чем произвел. Все это знают и понимают. А сколько лет он сидит? А это ведь его е-дин-ствен-ная жизнь! Единственная, вы это понимаете?