Кейт Сандерс - Брачные игры

— Какие восхитительные платья!

— Спасибо, — с тяжелым сердцем проговорила Руфа. В этот момент она поняла, что их наряды выглядят неуместно. Все остальные гости были немодно одетыми. Роскошные платья Клэр казались кричащими, показными, какими-то искусственными. Но было поздно давать обратный ход. К тому же она не хотела волновать Нэнси.

Руфа закинула назад волосы, жалея, что Рошан не позволил ей заплести их в скромную косу. Они вернулись в холл, а оттуда — в комнату, где должен был состояться концерт. Оказалось, что это библиотека. В дверях стоял маленький стол с кипой ярких программ. Они взяли по одной, а Нэнси взяла себе бокал шампанского.

— Мы же договорились не пить, — прошептала Руфа.

— Вы с Роши так решили. Я на это согласия не давала. Не откажусь от бесплатного шампанского.

— Хорошо. Только не наклюкайся.

Руфа оглядела комнату, пытаясь увидеть Рошана и фотографа, присланного газетой. Библиотека была большая, с двумя окнами, выходящими на площадь перед парком. Вдоль двух стен протянулись книжные полки. Книги были в хороших переплетах, но, присмотревшись, Руфа поняла, что это старые сброшюрованные номера журнала «Иллюстрейтид Лондон ньюс». Другие стены были завешаны портретами предков графа. Руфа с грустью вспомнила гостиную в Мелизмейте, где оставались лишь пять портретов — они оказались слишком плохо написанными и не нашли спроса. Настоящий Мужчина называл их «ненужным хламом». Невозможно было обойтись без сравнений. «Когда дворянский род деградирует, — подумала она, — он источает ужасную вонь».

— Вот он, — сказала Нэнси. — Пошли.

Она заметила Рошана, стоявшего за белоснежным мраморным камином и подававшего им знаки. Рядом с ним находился краснолицый мужчина с фотоаппаратом, который оглядывал все вокруг с выражением недовольства и презрения. Два других фотографа осторожно продвигались мимо худых, неряшливо одетых престарелых женщин с крючковатыми носами. Понятно было, почему шеф Рошана не хотел, чтобы эти люди появлялись на страницах эффектного и несколько вульгарного раздела мод, хотя и принадлежали к истинной аристократии.

— Прошли! — прошептал Рошан, чуть не прыгавший от радости. — Потрясающее зрелище, да?

— Это? Набор безумных старух! — сказала Нэнси. — У меня такое чувство, будто я организую музыкальные викторины, чтобы гости не умерли от скуки.

— Во всяком случае, вы прошли, и вас видят. А это главное.

Руфа незаметно огляделась. Худощавый мужчина с ухоженными седыми волосами продолжал задумчиво смотреть на них пристальным взглядом. Она повернулась к нему спиной.

— А где же граф?

— Еще не появлялся, — сказал Рошан. — Видимо, заперся где-нибудь в своих покоях — внутри иерархии всегда существует собственная иерархия. Осмелюсь предположить, что самые избранные общаются за закрытыми дверями с принцессой. Это, между прочим, Пит.

Фотограф засунул палец под воротник.

— Привет, девочки. Где их снимать, Рош?

Рошан кивнул на дверь.

— Вот и граф, попробуй щелкнуть его пару раз вместе с принцессой.

Пит протяжно захихикал.

— Принцесса Зануда. Она мне нравится. — Неспешным шагом он направился сквозь толпу. Руфа позавидовала его самонадеянности.

— Он не тот фотограф, которого я бы выбрал, — сказал Рошан Нэнси, — но следует довольствоваться малым: во всяком случае, у него есть смокинг.

Руфа смотрела на графа Шерингемского. Ее сердце нервно прыгало, но она не испытывала никаких чувств, кроме благоговения по причине огромной пропасти, разделявшей проникновение в дом этого человека от возможности убедить его жениться на ней. Он был бледнее и мельче, чем на фотографиях; хрупкость и элегантность его была подобна ценному, но выцветшему гобелену. Когда он смотрел на принцессу, его улыбка была нежной и чарующей, но всех остальных он обозревал с выражением презрения на холеном лице. На секунду его взгляд встретился со взглядом Руфы, не изменив выражения. Руфа почувствовала себя смешанной с грязью. Она вспомнила, что любил говорить Настоящий Мужчина о людях, смотрящих на тебя сверху вниз: «Когда Вильгельм II Рыжий передавал право на владение Мелизмейтом твоим предкам, предки этого парня выращивали репу».

Пит приковылял назад к камину и сменил пленку.

— Давай снимем девочек у камина, и я отвалю.

— Хорошая мысль, — сказал Рошан. — Беседуйте между собой, девочки. Делайте вид, что у вас куча времени; я хочу изобразить вас эдакими беззаботными овечками.

— Может, споем «Интернационал»?.. — пробормотала Нэнси. — Я чувствую себя извалянной в грязи.

Руфа взглянула на нее с улыбкой:

— Что-то не похоже. Ты по-прежнему выглядишь изумительно.

— Ты слишком добра, дорогая, но я не дождусь конца этого мероприятия. Когда выйдешь за этого человека, ни в коем случае не позволяй ему устраивать такие нудные званые вечера.

Пит пританцовывал и прыгал вокруг них, щелкая аппаратом без явных усилий и артистизма.

— Прекрасно… закинь волосы назад, дорогая… вот так, хорошо. Рош, хочешь, чтобы я снял их с Занудой и лордом Воображалой на заднем плане?

— Хочу, — сказал Рошан. — И помни: позы должны быть естественными. Девушки — не фотомодели, они аристократки. — Он взял обеих сестер за руки и отвел на новые позиции. Пит сделал еще несколько снимков. Вся операция заняла менее десяти минут, но они уже привлекли к себе любопытные взоры.

— Чудесно! — объявил Рошан. — Еще пару снимков Раду Лупу — и дело сделано.

— Кого?

— Того черноволосого, разговаривающего с Занудой.

— Хорошо.

Пит неторопливо смешался с толпой.

— В следующий раз, — сказала Руфа, — явлюсь под видом фотографа. Никто не пялит на него глаза.

— Да, но никто и не запомнит его, — мудро заметила Нэнси, поправляя прическу.

Руфа тайком наблюдала за графом, размышляя, как заставить его познакомиться с ней. Может, упасть в обморок у его ног? Выразить восхищение музыкой? Под благовидным предлогом вовлечь его в серьезный разговор? Нет, ей не преодолеть эту тяжкую атмосферу превосходства…

Граф наконец отошел от принцессы и пианиста. Своим холодным взором он медленно обвел комнату. И снова его взгляд скрестился со взглядом Руфы. Руфа похолодела от ужаса. Но на этот раз в его взгляде содержался элемент одобрения.

Эрмьон, подружка Рошана, симпатичная особа, явно чем-то обеспокоенная, подошла к графу. Она была с контролером, сидевшим за столом в холле. Граф повернулся спиной к Руфе, чтобы поговорить с ними. Руфа вздохнула с облегчением. Однако облегчение было недолгим. Контролер посмотрел через плечо графа на Руфу, на его лице отражалась досада, смешанная с презрением.

У Руфы зазвенело в ушах. «О Боже, — подумала она, — унеси меня отсюда!» Она теперь знала, что имеют в виду люди, когда говорят, что готовы провалиться на месте. Она полагала, что способна справиться с этим чувством, но унижение было невероятным. Она толкнула Нэнси.