Светлана Чистякова - Производные счастья

Однако за дверью обнаружился именно он. В руках у него был горшок со здоровенным кактусом, вершину которого венчал красивый розовый цветок.

— Привет. Не присмотришь за ним, — Северинцев заговорил сразу же, едва Нара открыла дверь, — мне уехать нужно, а Ольга…

— Проходи, — она посторонилась пропуская его внутрь, — где ты взял это чудо?

— Это моей мамы. Первый раз зацвел после её смерти, — тихо сказал он и вдруг посмотрел ей в глаза, — Нара, прости меня! Я такой…

— … идиот. Я знаю, Сань. А ещё ты почему-то решил, что всё и всегда должен решать сам. Это неправильно.

— Мне плохо без тебя, — он аккуратно примостил горшок с кактусом на памятный бабушкин стол и притянул её к себе, — прости…

— Она прижалась к нему, вдыхая знакомый аромат к которому примешивался запах алкоголя.

— Ты напился?

— А что — похоже? Нет, я выпил совсем немного. У меня сейчас… впрочем неважно.

— Надеюсь, ты не за рулём.

— Нет. Меня друг ждёт. Я ненадолго. Просто убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Сань, что происходит? Почему я должна быть не в порядке?

— Я пока не могу тебе ничего сказать. Не потому что не хочу, я действительно не могу. Но умоляю тебя, будь осторожна! Береги себя и Машку. Пожалуйста. Я вернусь и всё будет хорошо.

— Саня!

— Нара. Просто поверь мне! Я вообще не должен был приходить сегодня. Но не смог, не заехать.

Его поцелуй был горячим и обжигающе-нежным, с нотками грусти и затаённой горечи, словно он вложил в него какое-то послание, смысл которого Нара так и не смогла определить.

— Я позвоню, — он оторвался от её губ, ещё раз с нежностью провёл по щеке, — береги себя!

Он уже был на площадке, когда обернулся:

— Кактус не любит прямых солнечных лучей, и я его сегодня полил. Больше не надо. И ещё. Мама называла его Санечка.

Он исчез так же внезапно, как и появился, оставив Нару с ощущением, что надвигается чего-то непоправимое. Она едва успела добежать до окна, чтобы увидеть выезжающий со двора огромный внедорожник.

Нара вернулась в прихожую, подошла к столу и прикоснулась рукой к целому облаку колючек, окружающих кактус словно копна волос. Цветок же выглядел так, будто кто-то вылепил его из цветного воска. И всё равно он был живым.

— Санечка, — прошептала Нара и грустно улыбнулась, — твоя мама была права. Он действительно похож на тебя.

— Виктор Михалыч, можно? — после утренней врачебной летучки в кабинет главного врача, робко заглянула женщина.

— А, да! Проходи, не стесняйся. Никак не могу привыкнуть, что бывшая одногруппница обращается ко мне строго официально, — добродушный грузный главный врач кардиоцентра, широко улыбнулся и сделал пригашающий жест. — Кофе будешь?

— Нет, спасибо. Я по делу.

— Заявление на отпуск, да? Видел. А чего ж ты посреди недели срываешься, могла бы и до пятницы подождать.

— Да я путёвку, горящую купила. На Кипр. Стоит копейки, а условия царские. Завтра вечером самолёт. Если сегодня после работы уехать, днём уже в Москве буду. Я уж и чемодан собрала. Так ты подпишешь, а, Вить?

— Да куда ж я денусь, подпишу конечно. Кипр — это очень хорошо. Это здорово! Давай сюда своё заявление. Советую при случае навестить Пафос. Там больше всего сохранившейся античной мозаики. Если тебя интересует конечно.

— Обязательно! Спасибо.

— Не на чем. Отдыхай.

Она взяла подписанное заявление и развернулась на выход, когда её нагнал тихий голос:

— Нин.

— Да?

— Мозаика — это безусловно хорошо, но больше всего я тебе желаю, найти достойного спутника жизни. Кто знает, может именно там тебя ждёт мужчина твоей мечты. Ну что ты всё одна да одна.

— Спасибо за заботу, Вить. Но я уж как-нибудь сама. — она тихо прикрыла дверь.

— Угу. Всё принца ждешь, — пробормотал Виктор Михалыч себе под нос, — вот же дура-баба! Давно бы могла замуж выйти, детишек нарожать. И чего надо? Не понимаю.

Денис отчаянно зевал и пытался сосредоточиться. Хронический недосып очень мешал работе, и он пролистывал личные дела сотрудников «по диагонали». Второй день они с Вадиком зависали в отделе кадров кардиоклиники, занимаясь скучной рутинной работой, пока Влад и присоединившийся к нему Михалыч в который раз пересматривали протоколы вскрытия и результаты экспертиз в уголовных делах предыдущих жертв.

— Э, нет, дорогуша, так не пойдёт! — Вадик заметил клюющего носом Дениса, — если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, мы с тобой будем торчать тут до второго пришествия. Ну-ка дай сюда. — Он сгрёб папки, только что просмотренные Деней, — я сам ещё раз гляну. А ты, марш в буфет, принеси чего-нибудь пожрать и кофе. Если так можно назвать ту бурду, которая здесь продаётся под видом благородного напитка. Заодно проветришься. И не вздумай завернуть ещё куда-нибудь, а то я тебя знаю.

— Вадим!

— Давай-давай. И чтобы одна нога здесь, другая там. Я жду.

Когда Денис вернулся с двумя стаканчиками кофе и целым пакетом выпечки, Вадик задумчиво раскачивался на стуле, держа в руках очередную папку.

— Как тесен мир, Денька! Ты себе даже не представляешь! Кто бы мог подумать, что за триста вёрст от родной деревни, в самой престижной клинике, я встречу свою односельчанку. Мда-а! Скажи мне тогда, что она станет врачом, в жизни бы не поверил.

— Почему? — Денис отодвинул кучу папок в сторону, чтобы поставить стаканы и вытащив из пакета пирожок, протянул Вадику, — что тут такого. Подумаешь — триста километров. Ты же её не в Австралии встретил.

— Я не об этом! — отмахнулся Вадик, откусывая кусок, — просто она всегда была странной. Училась с моей сеструхой в одном классе. Знал бы ты, как над ней там все стебались! Хотя картинки она рисовала просто улётные! Но все с уклоном в фантастику. Все думали, что она в художку поступит, если бы её приняли туда конечно.

— Ну так, а в чём её странность-то заключалась? — спросил Денис, радуясь хоть такому перерыву. Копаться в макулатуре ему до смерти надоело.

— Да, чухня всякая. Пришельцы, НЛО и всё такое. На звёзды могла часами смотреть. Папаша её, фермер наш местный, даже телескоп доченьке купил, представь! А девки наши однажды прикололись, заплатили местной цыганке, чтобы она сказала ей, что на жениха ей звёзды укажут. Вся деревня потом угорала, когда она в звёздные ночи на пригорке сидела и в небо таращилась. Сеструха моя ей даже дразнилку придумала. Таких в старину блаженными называли. Хотя при всей своей странности, школу умудрилась с серебряной медалью закончить. Потом она в город уехала. Предки её не очень с односельчанами ладили, так что никто даже и не знал, куда она поступила. А потом они в аварию попали оба. Мне мать писала, когда я уже в институте учился. Ну ладно. Отдохнули, сказку послушали, давай снова за дело приниматься. А то Влад нам бошки поотрывает, если ничего не нароем.