Светлана Чистякова - Производные счастья

— Я открою, — Маша сунула в руки Нары замотанного котёнка и помчалась открывать дверь.

Через минуту она вернулась с круглыми глазами:

— Нар, там это… Вчерашний мужик стоит, ну, светило твоё медицинское.

Нара представила себя со стороны: мокрая, в прилипшем к телу халате, и ужаснулась:

— Машка! Не вздумай открыть ему!

— Дура что ли? Как же не открывать-то? Человек в гости пришёл, я просто тебя предупредить, чтобы ты в таком виде в комнату не вылезла. Давай, споласкивай Гешку и бегом переодеваться. А я пока отвлеку его.

— Марья! Нет!.. — но девчонка была на полпути к двери, — вот же зараза, блин!

— Добрый вечер, — донёсся до неё баритон Северинцева, пока она лихорадочно смывала шампунь с несчастного Гешки, — я тут мимо ехал, решил проведать пострадавших.

— Проходите, проходите, — в звонком голоске Машки гостеприимность просто зашкаливала, — вот сюда, в кухню. Нара сейчас придёт. Мы котёнку блох выводим.

За время, пока Нара вытирала котёнка, переодевалась в джинсы и футболку и пыталась привести в божеский вид бардак на голове, в кухне вовсю хозяйничала Машка.

Когда она вошла, Северинцев был уже, «дядей Сашей» (о, господи!), и сидел за щедро накрытым столом, причем половина того, что лежало на тарелках, судя по всему, было им же и принесено. Особенно впечатляла внушительная корзинка со спелой клубникой, вкусной даже на взгляд. Если бы не Манюнина непосредственность, неловкости было бы не избежать, всё-таки видеть Северинцева в нерабочей обстановке было непривычно, хотя выглядел профессор без своего обычного одеяния очень и очень неплохо. Даже сексуально. В жемчужно-сером тонком джемпере, выгодно подчеркивающем его поджарую фигуру и дизайнерских тёмно-синих джинсах. Ну, и конечно руки! Настоящие руки хирурга! С узкой кистью и длинными пальцами, сильными настолько, что он, в случае чего, спокойно пережимал аорту.

— Добрый вечер, Нара Андреевна, — в его глазах светилось лукавство пополам с самодовольством.

— Добрый. Вы решили навестить Машу? Как мило! Даже успели найти с ней общий язык, как я погляжу, а вот Гешку вам вряд ли удастся увидеть, он после помывки под диван спрятался.

— Но вы не переживайте, дядя Саша, — Нара мысленно содрогнулась, а Маша продолжала, — сегодня не вылезет, в следующий раз пообщаетесь. Вы ведь придёте ещё?

— Ну, если Нара Андреевна будет не против.

— Она не против. Вы не обращайте внимания. Обычно она не такая бука. Просто вы пришли неожиданно, вот она и растерялась.

— А я и не обращаю. Наоборот, растерянность ей к лицу. Обычно она очень серьёзная, — улыбнувшись, заявил он, и Нара отметила, что улыбка у него очень красивая. Вообще, в последнее время, Северинцев, который по её мнению считал её чем-то вроде живого приложения к операционному столу стал смотреть на неё несколько по-другому.

Они выпили чая, во время которого Машка выяснила, что гость предпочитает кофе, и пообещала к следующему разу сварить ему целый кофейник, съели принесённые Северинцевым йогуртовые пирожные и почти всю клубнику. Вернее, пирожные съела Маня, а Александру и Наре досталось одно на двоих. Потом Машка сказала «я сейчас!» и умчалась куда-то в комнату, оставив их наедине.

Профессор рассматривал её будто под микроскопом, и под его изучающим взглядом Нара чувствовала себя неуютно. Молчание грозило затянуться. Нара немного успела изучить его и в то, что он заботится о спасенной Мане не верилось. Такая показушная забота, ни каким боком не вписывалась в его образ. Вообще. Поэтому, она решила выяснить, что он здесь забыл.

«Была не была, — мысленно сказала она себе, — за спрос денег не берут, но будь я проклята, если он приехал сюда не с определённой целью.»

— Александр Николаевич, скажите прямо, зачем Вы здесь? — боясь поверить в собственную догадку, спросила она.

— Нара Андреевна, — в тон ей ответил он, — вы же умная женщина, за что я Вас очень ценю, неужели сами не догадываетесь? Маша, безусловно, занятная и непосредственная девчушка, но…

Он хотел добавить что-то ещё, но вернулась Машка, притащив привезённое с собой лото, и объявив, что они просто обязаны сыграть с ней хотя бы одну партию, и он замолчал. Хотя нужно было быть очень крупной идиоткой, чтобы не понять, что он хотел сказать этим своим «но».

Нара уже и забыла, когда в последний раз играла в лото, но Манюня уговорит и мёртвого подняться. В результате, они провели чудесный вечер втроём, и Северинцев засобирался домой только в одиннадцатом часу.

— Ох, совсем забыл! — он уже стоял в прихожей и собирался открыть дверь. — Маша, ты заговоришь кого угодно! Завтра в девять ты должна быть в отделе кадров нашего кардиоцентра. Напишешь заявление и возьмешь направление на медосмотр. Я договорился с заведующим детской реанимации. Тебя берут санитарочкой.

Взвизгнув от восторга, Маня сначала кинулась обалдевшему Северинцеву на шею, а потом на одной ноге поскакала в кухню, приговаривая:

— Меня взяли, меня взяли! Ура! Ура! Ура!

Профессор только головой покачал, но на его губах снова расцвела улыбка.

— До завтра, Нара Андреевна, — сказал он и вдруг протянул руку, чтобы провести пальцем по её губам. — Клубничный сок, — пояснил он, облизнув палец, — ммм, вкусно…

Подмигнув точно так же, как утром в операционной, он скрылся за дверями. Щёлкнул замок.

— Это невозможно! — простонала Нара, сползая по стене на пол. — Этого просто не может быть!

Только что профессор Северинцев едва ли не открытым текстом заявил о своих намерениях затащить её в постель.

— Это ужас! Нет, это самый ужасный ужас! Просто кошмар! И что самое смешное — я совершенно не против!

Оставшееся до сна время они убирались в кухне. Машка как электровеник носилась от стола к мойке, подавая Наре посуду, на все лады расхваливая Северинцева.

— Маш, ты знаешь его каких-то три часа, с чего ты взяла, что он такой уж хороший?

Не хватало ещё, чтобы эта малолетняя дурёха влюбилась во взрослого мужчину.

— Он хороший! — убежденно сказала Маня, и Нара поняла, что девочка воспринимала профессора лишь с точки зрения недолюбленного взрослыми ребёнка, и её бесконечные «дядя Саша» недвусмысленно говорили о том, как ей не хватает именно отцовской заботы и ласки. — У него такие красивые руки, ты заметила, — Маша ловко подхватила очередную поданную тарелку.

— Если бы не твоя дурацкая привычка вечно грызть ногти, твои были бы ничуть не хуже, — возразила Нара, глазами показав на тоненькие девичьи пальчики с обкусанными ногтями.

— Да, — вздохнула Маша, рассматривая свои руки, — ну что же делать, если я когда злюсь или нервничаю, всегда их грызу.

— Погоди, вот будешь у нас работать… Юлия Сергеевна — старшая детского отделения, вмиг тебя от неё отучит.