Ляля Брик - Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Рука Петра вышла в свой путь по знакомому маршруту, и Катя почувствовала облегчение; сегодня будет все, как обычно. Почему-то для нее сейчас это было особенно важно. Она спокойно лежала, дожидаясь того момента, когда должна будет приступить в этом дуэте к исполнению своей партии.

Все повторилось одно к одному. Ее ночнушка, словно большая птица, полетела в одну стороны, его трусы, подобно юркому зверьку, скользнули в другую. Он вошел в нее и начал ритмичные движения. Катя чувствовала, как быстро нарастает в ней желание, как оно становится все более концентрированным, все более готовым взорваться, разнеся по всему телу осколки огромного наслаждения. Но при этом что-то мешало ей полностью сосредоточиться на нем. Она поймала себя на том, что думает, как завтра сядет в поезд; а взяла ли она электрокипятильник, чтобы вечерами пить в своем номере чай; а положила ли она фен… Катя ощущала, как рождается внутри нее оргазм, но параллельно этому почти также стремительно несся поток далеких от происходящего на этой кровати мыслей. И как ни странно, этот поток занимал ее гораздо больше, нежели то, что происходило сейчас в ее теле.

Внезапно ритмично двигающееся по точно очерченной амплитуде тело мужа отяжелело, и, словно прогнившая балка, рухнуло на нее.

По этому падению она поняла, что процесс занятия любовью подошел к благополучному завершению. Правда, она так и не достигала пика оргазма, и чтобы это замечательное событие совершилось, ей еще требовалось довольно длительное восхождение на эту вершину. Но сейчас она особенно не жалела о том, что эта высота на этот раз так и не покорилась. Кати вдруг страстно захотелось, чтобы как можно скорее наступил бы следующий день — и тогда поезд увезет ее далеко-далеко…

Катя извлекла из заточения в чемодане последнюю из своих юбок, что взяла с собой, повесила ее на плечики и удовлетворенно оглядела комнату. Номер, который ей достался, понравился Кате сразу. Правду был он совсем не велик и своими габаритами и очертаниями напоминал школьный пенал, но зато как-то по-домашнему уютен. Кровать не устает радовать глаз ярким пятном красивого покрывала, на стене — картина с морским пейзажем — бушующая стихия поднявшихся, словно табун лошадей, на дыбы волн, безжалостно разбивает в щепки утлый плот с насмерть перепуганными пассажирами — воссоздана так натурально, что ей все время кажется, что вся это гигантское скопище воды не удержится на полотне и зальет ее комнату; есть даже телефон, и она может в любую минуту позвонить домой. Тут же рядом за дверью в прихожей все необходимые и полезные для жизни удобства. Но главное — это балкон, с которого одновременно открывается вид и на море и на горы. Только от одного этого восхитительного зрелища можно прийти в неописуемый восторг. И ведь это все не нарисованное, не на картинке и даже не на экране телевизора, а настоящее, живое. Достаточно ей сделать буквально несколько сот шагов, и она окажется на пляже, увидит, как приползает, словно выдрессированная собачонка, к ее ногам теплая соленая волна.

Ей вдруг стало так хорошо и весело, что она плюхнулась на кровать и рассмеялась. И чего она, дуреха, так боялась ехать, в этом нет совершенно ничего страшного. И это даже несмотря на то, что в купе ее попутчиками оказались исключительно представители противоположного пола, да к тому же еще совсем не старые представители. Они наперебой ухаживали за единственной дамой, явно устроив соревнование на кубок ее благосклонности. Пытаясь завоевать этот приз, они так нашпиговали ее сладостями, что она полночи не могла заснуть, так как ее жутко изводила жажда. Правда была еще одна причина, почему ее так долго не был бессилен сморить сон; в ее голове, словно гвоздь в стене, засела мысль, что кто-нибудь в темноте вдруг полезет к ней. Она прислушивалась к нестройному, как игра впервые собравшихся вместе музыкантов, храпу ее соседей, ожидая, что вот-вот один из них прервет это сладостное занятие ради того, чтобы наброситься на нее. Мысленно она прикидывала, каким образом будет давать отпор насильнику. Но все ее приготовления оказались невостребованными; шли бессонные часы, а намерение ее изнасиловать почему-то никто не выказывал. В конце концов, долгое и бесплодное ожидание этого момента ее так утомило, что она заснула. А когда вновь отворила глаза — все вокруг было залито светом, по купе во всю шарили солнечные блики. Она взглянула в окно и увидела, что за то время, что она пребывала в небытие, поезд явно не стоял на месте, а преодолел немалое расстояние, и теперь вокруг цвела и зеленела несравненно более пышная южная растительность.

Прибыв на вокзал Симферополя, она попрощалась со своими любезными попутчиками, а затем автобус без всяких проблем и приключений доставил ее в Судак. А еще через час она входила в свое новое, временное, но, как, оказалось, уютное пристанище.

Пора было знакомиться с местностью и, прежде всего с морем, которое совсем рядом, всего в нескольких сотнях метрах переливалось на солнце мириадами блестков. Взяв купальный костюм, она прошествовала в ванную комнату. Быстро скинула с себя платье, И сразу же большое, почти во весь рост, зеркало мгновенно до самых краев наполнилось ее обнаженной фигурой. Катя внимательно стала рассматривать себя, провела пальцами по телу от плеч до кустика внизу живота, едва ощутимо дотронулась до клитора, но и этого прикосновения хватило для того, чтобы вызвать внутри себя легкий сладостный всплеск. Но дальше экспериментировать в этом направлении она не стала, а поспешно натянула, словно спасаясь от греха, трусики. Затем запрятала два крупных полушария в верхнюю частью пляжного ансамбля. Но полностью укрыть их в этих норках ей не удалось, грудь целиком не вмещалась в предназначенные для этого чаши бюстгальтера и осталась наполовину открытой. Катя даже подумала, а не слишком ли опрометчиво поступила, приобретя столь откровенный купальник? Вот даже и Петя, видевший ее в самых разных видах и нарядах, был так ошеломлен в первую минуту этим ее видением в нем, что даже лишился на некоторое время дара речи. Но теперь уже все равно ничего не изменить; если кто хочет, пусть смотрит, не жалко.

Катя вышла из корпуса, и сразу же ее со всех сторон обступил жаркий солнечный день. Небо было почти чистым, лишь кое-где на лазоревом фоне висела рваная вата облаков. Но небеса ее интересовали мало, они были почти такими же, как и в Москве, а вот море — это совсем другое дело. Она устремилась на набережную. Показала дежурному свою карточку и оказалась на пляже.

О том, как она будет входить в море, она представляла всю дорогу от Москвы до Судака. Конечно, за вычетом того времени, когда внимала россыпям комплиментов своих попутчиков. И вот этот долгожданный час пробил, хотя никакого звона и не раздалось. Но она ясно слышала его радостные переливы внутри себя. Легкий халат, расстегнутый нетерпеливой рукой, безропотно скатился к ее ногам, а они сами, осторожно ступая по каменистому песку, понесли ее к воде.