Эмма Ноэль - Пятьдесят оттенков измены. Я – твой трофей!

— Через пару часов встречаемся у выхода, — произнес он и направился к выходу, но прежде чем уйти, Медведь повернулся и с улыбкой произнес:

— Мне понравилось, как ты поешь. Может, как-нибудь сходим в караоке?

Мила запустила в него тапкой, но Алекс увернулся и поспешно вышагнул в коридор, прикрыв за собой дверь.

— Ого! Я не хочу уже никуда идти! Быстро в спальню! — произнес он, рассматривая вечернее платье Милы с впечатляющим боковым разрезом. Оно было приятного фиолетового оттенка и слегка блестело, так что отсутствие драгоценностей не делало ее облик блеклым. Строгость и распутность одновременно — в этом была особенная притягательность. Алекс озорно ее чмокал то в одно, то в другое оголенное плечо. За этой любовной игрой наблюдал мрачный Василий, все его существо кричало о неприятии этой резвости влюбленных. Он был печален, как Пьеро и нес в этот мир грустную песнь о неразделенной любви. Мила обратила внимание, что он слегка пошатывался из стороны в сторону, словно маятник, и это в очередной раз свидетельствовало о злоупотреблении спиртным. Конечно, толстяк не мог конкурировать с красавцем-богачом. Он с завистью разглядывал его дорогое одеяние — легкий летний костюм темно-серого цвета, в котором Алекс выглядел как кинозвезда на красной дорожке. Мужчина страдал, искренне считая, что преградой между ним и его возлюбленной стали денежные купюры. Василий сделал ироничный жест, имитирующий снимание шляпы. Естественно этот маленький спектакль был исключительно для дамы, Алекс и не подозревал, что за его спиной осмелевший шут пытается выразить свое недовольство по поводу происходящего.

— Вам больше ничего не нужно, Алексей Алексеевич? — не скрывая раздражения, заголосил повар.

Мила вздрогнула, оглянувшись, думая, что в холле появился старик-миллиардер, но обращение было к продолжателю династии. Алекс не любил, когда его называли именем отца, а если случалась такая оказия, притворялся глухим или умалишенным. Он попросил Василия удалиться, и тихо произнес:

— Забываю, что у нас с отцом одинаковые имена. Дурацкая традиция! Я ее изменю!

В ресторане «Вокруг света» было столпотворение. Открылось это заведение недавно и стало весьма популярным, потому в нем было сразу несколько направлений кухни. Многие считали, что оно загнется весьма быстро, потому что станет нерентабельным. В каждом направлении работали дорогостоящие повара, приглашенные из тех стран, которой соответствовало название части ресторана. Многим посетителям нравилось, что за один вечер можно не выходя из здания сменить обстановку около десяти раз. Причем в каждом тематическом уголке была своя мебель, посуда и даже форма официантов.

— Где ты хочешь побывать, дорогая? В Египте, в Англии или во Франции? А может, махнем в Японию? Весь мир сегодня у твоих ног! — спросил с пафосом в голосе Алекс.

— Я бы хотела погостить у Эйфелевой башни!

— Разделяю твой выбор.

Свободных мест не было, но для Алекса был резерв.

— Как хорошо иметь влиятельного папу, — отшутился он, лавируя между столиками. Им принесли меню, но оно оказалась на французском языке. Кто-то уже в этот момент скандалил в зале по поводу вопиющей несправедливости, возмущаясь по поводу того, что в стране, в которой он живет, должны говорить на соответствующем языке.

— Поймите, месье, вы как будто во Франции, — говорила картавая толстуха-официантка. Она не была убедительной, и скандалист потребовал присутствия администратора. Спустя полчаса им все же удалось сделать заказ.

Алекс заставил девушку перевести каждый пункт меню, оправдывая себя тем, что боится упустить что-нибудь особенное.

— Я был вежлив! Надеюсь, она не плюнет в мою тарелку! Хотя… от этих официантов и поваров всего можно ожидать! Как, например, от нашего Василия! Признайся, ты переспала с ним и после бросила?

Мила не смогла произнести оправдательную фразу, подавившись вином. Алекса веселила ее реакция. Прокашлявшись, она уточнила, откуда подобные фантазии?

— Ну, ведь ты каким-то образом попала в наш дом! Это не так уж просто! Надо очень постараться или придумать какой-нибудь хитрый план!

— Я же говорила, что ты сел в…

— Такси! А там сидела ты! И я вдруг повез тебя в дом к отцу, в котором сам на птичьих правах! Не в гостиницу, куда обычно приводят одноразовых женщин…

— Одноразовых женщин… — вторила Мила, чувствуя, что не может дышать от передозировки его жестокости. Она встала, слегка покачиваясь, и поспешила в уборную.

Мила стояла напротив зеркала, пытаясь не заплакать, потому что переживала, что потоки слез превратят ее в чудовище, а ей совсем не хотелось выглядеть жалкой и вызывать сочувствие. Сочувствие — этого слова не было в лексиконе ее спутника. Мила устало подняла глаза и встретилась взглядом с Алексом, который стоял за ее спиной. Он резко схватил ее и затащил в кабинку туалета. Там было просторно и чисто, зеркальные стенки создавали эффект объема. Они будто были заключены внутри сувенирной конструкции, являясь маленькой частичкой большой коммерции. Придя в себя, Мила начала выталкивать инородное тело из кабинки женского туалета, отбиваясь от цепких рук Алекса, но он был сильнее. Задрав нижнюю часть платья, возбужденный мужчина просунул руку между ее ног, ощупывая ее с такой тщательностью, словно она попала на прием к врачу.

— Не хочу тебя! — солгала она, только усугубив его внимание. Алекс покусывал ее упругую грудь сквозь одежду и нежно ласкал ее в области клитора. Предатели-соски вздыбились, выдавая, что не без удовольствия она оказывает слабое сопротивление. Он вцепился в ее губы и немного больно сжал грудь, она снова попыталась его оттолкнуть, но это было бесполезно. Чувствуя, что силы на исходе, Мила прекратила оказывать сопротивление, теперь она сама перешла в сексуальную атаку, желая, чтобы он обрушился на нее со всей мощью, мечтая извиваться в его требовательных руках и стонать, когда в очередной раз оргазм вознесет ее на седьмое небо.

— Если хочешь, я остановлюсь! — прошептал Алекс, завернув ей руки так, что она стала неподвижной. Он смотрел на нее вопрошающе, с трудом справляясь со сбитым дыханием.

— Остановиться ты должен был там — за столом. Теперь не надо все портить!

Он злился. Возможно потому, что она была права. Через мгновение перед его лицом был ее затылок. Мила стояла к нему спиной, чувствуя, как его фаллос проникает в теплое убежище. Сильные толчки, растаскивающие организм на кусочки удовольствия. Мила уперлась руками в стенку кабинки. Одной рукой мужчина «руководил» процессом, придерживая ее за живот, чтобы блюсти ритм движений, а второй будоражил эрогенную зону вокруг клитора. Мила стонала, чувствуя, как все ее тело отвечает его немного грубым и напористым движениям. Он снова забрал ее в плен и лишил возможности мыслить. Разве может мужчина так довлеть? Мила ощутила тяжесть его головы на своей чуть ссутуленной спине. Она пыталась восстановить сбившееся дыхание.