Билли Грин - Идущий по звездам

Марк встал, намереваясь выпроводить ее вон, и преградил ей дорогу, когда она была уже в метре от их столика. Он вцепился ей в плечо и прошипел:

— Что вы себе, черт побери, позволяете?

— Марк! — восхищенно завопила она. Он еще крепче стиснул ее плечо, готовясь

к тому, что придется тащить ее через всю залу, но она без промедления обвила руками его шею и прижалась к нему своим полуобнаженным телом.

Все еще думая о том, как бы вытолкать ее, он переместил свои руки к ней на талию. Она издала резкий смешок, а в следующую секунду ее губы прижались к его губам в поцелуе, который был столь же неистов, как и ее появление.

Лэйкен пришлось проглотить еще один смешок, когда она почувствовала его твердые сердитые губы под своими. Другой, менее воспитанный мужчина оттолкнул бы ее от себя, и предал проклятию, призвав в свидетели весь ресторан. Но Марк не был другим мужчиной. Он мог считаться королем выдержки.

В следующий момент ей не хватило дыхания и она с удивлением почувствовала, что его руки скользнули к ней на бедра и прижали ее к нему. Его губы — по-прежнему твердые и сердитые — двигались по ее губам в поцелуе, который неожиданно сделался полноценным.

Лэйкен почувствовала, что высвободиться из его объятий достаточно трудно. Она не могла продолжать так же, как начала. Она планировала, что все будет иначе. Она думала, что сама будет руководить представлением. Фарсом. В котором не предполагалось участие языков.

Наконец, поцелуй закончился — не потому, что она вырвалась, а потому что он решил, что хватит. Едва переведя дыхание, она села за стол, не глядя на него.

— Сожалею, что опоздала, — сказала она, обращаясь ко всему столу. — Соседка по комнате взяла мои любимые румяна — я отдала за них двадцать пять баксов — и куда-то засунула.

Лэйкен привела себя в порядок, сосредоточившись на той роли, которую собиралась играть.

— Но, в конце концов, мы нашли их под кроватью. — Она обвела взглядом тех, кто сидел за столом, остановившись на бледном мужчине слева от нее. — Ну вы и хитрец. — Она повернула голову и подмигнула его жене. — Уверена, что вам пришлось не сладко. Впрочем, не надо было говорить ему. Мужчины так много о себе воображают. Особенно, если знают, что вы к ним неравнодушны.

Первой реакцией мистера Джеймсона было раздуться от гордости, но он вспомнил, что его считают обиженным, поэтому окаменел и бросил негодующий взгляд в сторону Марка.

— Послушайте, братцы, — продолжала Лэйкен, облокотясь о стол, — поскольку вы уже поели, и я по дороге перехватила чили-дог, почему бы нам не покинуть эту нору и не отправиться в более веселое местечко?

За ее предложением последовало долгое молчание. Она воспользовалась им, чтобы достать пачку жевательной резинки, предложить ее всем присутствующим и сунуть подушечку себе в рот. Делая вид, что не замечает трех пар негодующих глаз, она выдула небольшой пузырь, а затем втянула его обратно в рот, и он лопнул.

Когда неловкое молчание затянулось, она посмотрела на миссис Джеймсон:

— Вы слишком бледны, милочка. И в такое время? Правда, со мной это тоже случается. Хотите, вызовем такси? Я договорюсь с этими ребятами. — Она бросила озорной взгляд сначала на одного мужчину, потом на другого. — Как я всегда говорю, лучше всего веселиться вдвоем или втроем.

Казалось, никто не понял шутки, поэтому она посмеялась над ней в одиночестве, а затем подалась вперед и положила руку на предплечье мистера Джеймсона:

— Вам случалось бывать в «Золотом утенке»? Там всегда полно народу, но одна из танцовщиц — моя хорошая-прехорошая подруга, и я уверена, она поможет найти нам столик. Мы с Ру делили одного и того же дружка в течение целого года. — Она покачала головой. — Ру была без ума от него. Я говорила ей сотни раз— бери деньги, делай свое дело и радуйся. Но никогда, никогда не относись к ним серьезно.

Она приняла более удобную позу.

— Надо сказать, что денег он не жалел. Но, конечно, до моего Марка ему далеко. Когда деньги и удовольствие идут рука об руку, тогда я говорю, что вам повезло.

Она послала Марку нежный взгляд, не обращая внимания на злобное выражение его глаз:

— Ты помнишь Ру, милый? Я еще просила, чтобы ты пригласил ее на твой костюмированный бал. Она оделась как Мэрилин Монро.

Лэйкен снова посмотрела на мужа с женой и хихикнула:

— Видели бы вы этого парня. Он изображал из себя «Мыслителя». Очень удачный выбор, правда? Во всяком случае, он едва не учинил беспорядка, когда вышел на улицу и попытался руководить движением транспорта. — Она опять хихикнула. — Его голый зад забавно блестел при свете уличных огней. И было не так-то просто забрать его оттуда, честное слово.

Эти последние слова ее тщательно составленных воспоминаний заставили Джеймсонов дружно подняться со своих мест с красными лицами и плотно сжатыми губами.

— Я думаю, на этом мы закончим, — сказал мистер Джеймсон. — Вам придется отправиться в «Золотого гусенка» без нас.

— «Утенка», — поправила Лэйкен, — «Золотой утенок».

Не обращая на нее внимания, Джеймсон посмотрел в сторону Марка:

— Завтра утром я дам вам о себе знать. А также мой старший партнер.

Затем он и его жена повернулись и чопорно зашагали прочь.

Лэйкен помедлила, пока они скрылись, и посмотрела на Марка. Он не произнес ни слова, но по выражению его лица можно было подумать, что он замышляет убийство.

Лэйкен поставила локти на стол и, подперев голову, хихикнула:

— Это мне нравится. — И улыбнулась ему обворожительной улыбкой.

Несколько напряженных секунд он изучающе смотрел на нее, а затем встал. Крепко стиснув ей руку, он заставил ее тоже встать и молча повел вон из ресторана.

— Ты не хочешь заплатить по счету? — спросила она, когда они проходили мимо метрдотеля. — А, понимаю. Неплохо быть Марком Аврелием Ридом из Чикаго. Если бы я попыталась уйти из обеденного зала, мне бы поставили подножку до того, как я пробралась к выходу.

Он ничего не ответил. Только крепче сжал ее руку и кивнул швейцару, который открыл перед ними дверь без тени удивления на лице.

И ни слова не было сказано между ними, пока они садились в его машину.

И выводя ее из машины спустя четверть часа, чтобы ввести в дом, он по-прежнему продолжал молчать. Он повел ее вверх по лестнице в просторную спальню и захлопнул дверь.

Очевидно, это была хозяйская спальня. Его спальня. И, как и весь дом, носила мужественный характер и была полна антиквариата. Но главную роль играла массивная кровать со спинкой красного дерева, казалось, закрывавшая большую часть стены.

Когда он выпустил ее руку, Лэйкен пробормотала: «О, Боже» и осторожно отступила в сторону, глядя, как он запирает дверь и прячет ключ в карман.