Билли Грин - Идущий по звездам

Она осторожно подошла ближе. Бросила быстрый взгляд через край бассейна и тут же отвела глаза в сторону. Издав чуть слышный вздох облегчения, она посмотрела на него. Сквозь прозрачную воду были видны черные плавки.

— Вот мыло.

Сбросив с себя мечтательную задумчивость, она сделала шаг в сторону. Его глаза были по-прежнему закрыты, но он поднял одну руку, чтобы взять кусок мыла.

Она вернулась к краю бассейна. Наклонившись, взяла у него мыло.

— А что вы скажете о загрязнении? Ящерицы и… и прочие чешуйчатые создания, которые привыкли останавливаться здесь, чтобы пропустить по маленькой прежде, чем возвратиться домой к жене и детям — что скажут они?

— Я уверен, что все чешуйчатые создания оценят вашу заботу, — сказал он сухо. — Но мыло сделано из тех же растительных образований, которые использовались моими предками, когда они мылись. Это никому не повредит. Не увиливайте.

— Хорошо, — сказала она, опуская одну ногу в нагретую солнцем воду. — Время принимать ванну.

Когда он изменил свое положение, она испуганно отпрянула, но он всего лишь подставил ей свою спину, указывая, как она поняла, место, с которого ей следовало начать.

— Если вы хотите, чтобы я играл роль врачевателя, — сказал он спокойно, — вам придется следовать определенным правилам.

Она слегка передернула плечами, а затем опустилась на колени за его спиной. Смочив мыло, она потерла его о ладонь. Хотя пены образовалось и не очень много, гладкая, бархатистая поверхность была приятна на ощупь.

Когда тянуть дальше стало невозможно, она наклонилась и начала осторожно водить руками по широкому пространству его спины, вспоминая, как она делала то же самое для Ч. Д., когда тот был маленьким.

— Согласно легенде…

Лэйкен выронила мыло и прикусила язык, чтобы не закричать, когда ее достиг его голос.

— … старики — те, которых мы называли Отцами Земли, принадлежали разным племенам. Каждый родился со знанием, что он — другой, что у него особая связь с землей. И каждый знал, что он не один. Так что, когда пришло время, они отправились на поиски друг друга. И только собравшись вместе, они поняли, для чего рождены. Они поняли, что им нужно изолировать себя от остального мира, чтобы слышать, как говорят боги.

Его голос гипнотизировал ее, держа ее в плену. Это была весьма разветвленная легенда, в которой один рассказ наслаивался на другой. Рассказ о чудесных приключениях, борьбе и достижении цели, триумфах и поражениях.

— Это продолжалось более тридцати лет, — говорил он. — Они потеряли более половины своей численности и те, кто остались, стали глубокими стариками. Но, в конце концов, это случилось. Они предстали перед богами. Привыкнув к лишениям, они выдержали, и истина, которая им открылась, не заставила их съежиться от страха. Каждый знал, что его проверили и нашли достойным. Они стояли на вершине холма, обратив лица к небесам. И, в конце концов, познали волю богов.

Только когда он закончил, Лэйкен поняла, что произошло. Он использовал свой прием.

Он рассказал историю Отцов Земли, чтобы помочь ей снять нервное напряжение.

— Думаю, там уже достаточно, — сказал он. — Есть и другие места.

Бормоча извинения, она передвинулась вокруг него, пока не оказалась между его ног.

Несколько секунд она не шевелилась, чувствуя, что необходимо восстановить равновесие.

Когда она снова нашла в себе мужество встретиться с ним взглядом, Лэйкен обнаружила, что он смотрит на нее, изучая ее лицо, задержавшись на родинке возле рта, прежде чем снова посмотреть ей в глаза.

— Они снова изменили свой цвет, — сказал он громким шепотом.

Лэйкен не ответила. У нее не было сил. Закусив нижнюю губу, она стала тереть мылом его грудь, а затем осторожно проделала то же правой рукой.

Знал ли он? Понимал ли, что она совсем не моет его? Она пропитывалась им, похищая частички его энергии кончиками пальцев и пропуская ее через себя. Положив ладони ему на плечи, она стала медленно опускать свои руки. Ее дыхание стало столь же неупорядоченным, как и биение ее сердца. Что-то должно было произойти. Она не знала, что именно, но предчувствие неизвестного события неожиданно нахлынуло на нее и она совсем потерялась в темной глубине его глаз, ожидая, что же произойдет.

Но ничего не произошло.

Губы Лэйкен скривились, когда она почувствовала, что невероятное напряжение рассеялось столь же внезапно, как и возникло. Она не знала, куда это делось, но неожиданно то, что было здесь секунду назад, исчезло.

Подавшись в сторону, она взяла кусок мыла и снова принялась за работу.

— Это было неплохо, — сказал он несколько минут спустя.

— Больше не надо?

После небольшой паузы он ответил:

— Этот шаг сделан.

Когда они возвращались в лагерь. Лэйкен оставалась позади него. Она упорно думала о том, что вот-вот должно было произойти, но так и не произошло.

Она пыталась убедить себя, что это не произошло потому, что она была достаточно сильной и взрослой, чтобы понимать, что Марк Рид — циник, способный использовать женщин, способный использовать ее в качестве временного развлечения.

Но, конечно, это было ложью. То, что она пережила, затерявшись в бездонном колодце его взгляда, было сильнее всего, что ей приходилось чувствовать до сих пор. Если бы то, что едва не произошло, все-таки случилось, она бы ушла под воду, не успев осознать этого.

Ничего не случилось, потому что Марк не допустил этого.

В эту ночь, сидя по разные стороны костра, они молчали. Спальные мешки были расстелены позади них, но ни он, ни она не сделали движения по направлению к ним. Случайно их глаза встретились, и почти видимая волна напряжения пробежала между ними.

Когда терпеть стало невмоготу, Лэйкен кашлянула и выпрямилась на своем месте.

— Почему ваш дед не женился на миссис Куртис?

Он опустил глаза в свою чашку кофе.

— По двум причинам. Во-первых, из предубеждения. Люди в городе ополчились бы против нее. А во-вторых, из другого предубеждения — он не был уверен, что белая женщина способна принять его образ жизни.

— Это грустно… — она нахмурилась. — Мало того, это просто глупо. Он должен был, по крайней мере, спросить ее. Судя по тому, что я видела, Анабел Куртис была способна на многое. — Лэйкен презрительно фыркнула. — Что за шовинизм. Неудивительно, что вы… — Остановившись, она прочистила горло и переменила тему. — Когда вы были с ним, как обстояли дела с религией?

Он улыбнулся.

— Если вы имеете в виду что, будучи команчем, я должен был повернуться спиной к традиционной иудейско-христианской вере, то ответ отрицателен.

— Вы верите и в то, ив другое?

Он отвел взгляд от огня и посмотрел в темноту.

— Я ни во что не верю, — произнес он медленно. — Но когда это было, я не сталкивался ни с какими противоречиями. Бог есть Бог. Религия команчей тесно связана с землей, она уважает все формы жизни, существующие на планете, которую мы населяем. — Он помедлил. — Иисус Христос пришел, чтобы передать сообщение, которое было весьма просто. Все касалось любви и уважения. И объектом, которому предназначалось это сообщение, было все человечество. Люби и уважай ближнего. Если бы сегодня Он пришел опять, я думаю, все было бы немного по-другому. Мне кажется, Он сказал бы: «Люди, вот вам ключ. Посмотрите вокруг себя. Посмотрите, что вы делаете с этой странной планетой. Что вы делаете для своих детей?»