Эйлет Уолдман - Любовь и прочие обстоятельства

— Кажется, нет.

— Евреи не верят в ангелов. Особенно ортодоксальные. То есть они не верят в небесных ангелов. Помнишь, я говорил, что я — ортодоксальный еврей?

— Да.

— На самом деле это не так.

— Знаю.

— Протестанты верят в ангелов и в рай, но я и не протестант.

— Нет?

— Наверное, я буддист. Они верят в реинкарнацию. Это значит, что можно возродиться кем-нибудь еще. Человеком или животным. Ты веришь в перерождение? Может быть, Изабель воскреснет в виде животного? Например, рыбки в лодочном пруду. Или пингвина в зоопарке. Или вернется к нам в виде Блэра. Тогда она станет моим братом, а не сестрой.

Я замираю. Может быть, Изабель так хотела жить, что решила воскреснуть в обличье чужого ребенка? Ребенка Каролины? Который, возможно, тоже проживет всего один день. Мне недостает детской уверенности моего маленького буддиста.

— Не знаю, Уильям. Похоже, я не верю в реинкарнацию.

Уильям направляет кораблик на плавающий листок, потом ведет его вдоль берега, под таким углом, что мачта почти касается воды.

— Ну а что, по-твоему, случилось с Изабель, когда она умерла? — спрашивает он.

— Наверное, она просто ушла. Кем бы она ни была и чем бы ни отличалась от остальных, Изабель исчезла.

— Значит, ты веришь в ничто, — говорит Уильям, как будто ему и раньше доводилось это слышать. Он вполне способен понять веру в ничто.

— Не знаю. Просто не знаю.

Уильям заставляет кораблик бешено крутиться, и тот едва не переворачивается.

— Ну а я буддист.

— Вот и хорошо.

— Я скажу тебе, если найду Изабель.

— Обязательно. Мне будет очень приятно знать, что ты ее нашел. — Я наблюдаю за тем, как он управляет корабликом. Уильям держится очень уверенно. — А теперь пора причаливать.

— Еще один кружок.

Уильям проводит корабль вокруг пруда медленно — тянет время. Когда корабль причаливает, я вынимаю его из воды и отряхиваю.

Уильям тянет к фрегату руки. Корабль слишком большой для него, но я позволяю мальчику нести игрушку. Убираю пульт в сумочку.

— Мне очень нравится корабль, Эмилия. Спасибо за подарок.

— Не стоит благодарности, Уильям Соул Вульф Первый. С днем рождения Блэра. Я тебя люблю.

Я его действительно люблю. Люблю этого худенького всезнайку, не по летам развитого и с раздражающе ограниченным и эгоистичным взглядом на мир. Я полюбила его — не так истерически, мгновенно и спонтанно, как Джека. Я проделала этот путь, поскрипывая и раскачиваясь, точно трехколесная тележка на проселочной дороге. Я не бросилась в эту любовь как в омут с головой, а словно карабкалась на скалистый утес, обламывая ногти о камни, обдирая колени и распластывая руки и ноги в поисках опоры.

Такую любовь было трудно распознать, но наконец я увидела ее истинную суть — милость Божья. Это когда что-то оказывается более прекрасным, нежели мы заслуживаем, более тонким и приятным, нежели могло быть. Милость Божья подобна Центральному парку. Сланец и болота, валуны и кустарник, труд тысяч людей — землемеров, возчиков, подрывников, строителей, каменщиков, кузнецов и кирпичников. Центральный парк, в городе из стали и стекла, мрамора и асфальта, камня и цемента, — это триста сорок один гектар милости Господней. С плакучими ивами, зелеными прудами, изящными мостиками, он прекраснее и изысканнее, чем заслуживает любой из нас, будь то помешанный на акциях финансист, пакистанец-шофер с дипломом юриста, мать двойни и всякий иной из восьми миллионов ньюйоркцев. Жители других городов, разумеется, не хуже, они такие же уникальные и точно так же достойны прибежища. И все же у нас — подлинная благодать, а в других местах — лишь ее слабое подобие.

Когда я увидела Уильяма у входа в зоопарк на отцовских плечах, мне показалось, что это преграда на пути к исполнению божественного замысла. Но я ошиблась. Величие жизни проявляет себя в случайных вспышках красоты и ситуациях необъяснимого благоволения свыше. Например, когда ребенок внезапно вносит в твою жизнь волшебство.

Уильям Соул Вульф — мой нежданный дар небес.

Большая часть этой книги была написана в Макдауэлле, и я бесконечно благодарна за то, что эта чудесная организация уделила мне время и место. Щедрость Фонда Стэнфорда Колдервуда сделала это возможным.

Я благодарна людям, которые мне помогали: Эндрю из «Хлеба насущного», Хилари Бортон, Сильвия Браунригг, Алисия Костеллоу, Кармен Дарио, Элизабет Гэфни, Энди Греер, Дэниэл Хэндлер, Рик Карр, Кристина Ларсен, Мишлин Марком, Дэвин Макинтайр, Дэниэл Мендельсон, Пегги Оренстейн, Сюзанна Пари, Лиз Петкевич, Элисса Шапел, Нэнси Шульман и Эликс Фридман из детского сада на Девяносто второй улице, Мона Симпсон, Карла Синз, Джошуа Тейгер, Седж Томсон, Вендела Вида и Айрис Уилбэнк. И конечно, Майкл Чейбон.

За поддержку этой книги я благодарю Мэгги Дойл, Карен Глас, Марка Платта, Эбби Вульф-Вайс, Сильвию Рабино, Марианну Велманс и, разумеется, Мэри Эванс.

Но больше всех я признательна несравненной Филис Грэн.

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Пол Саймон и Артур Гарфанкел — вокально-инструментальный дуэт, популярный в 1960-е гг.; вдохновлялись в том числе южноамериканскими и бразильскими мотивами. В 1981 г. дали концерт в Центральном парке. — Здесь и далее примеч. пер.

Паэлья — испанское блюдо из риса и морепродуктов.

Салтимбокка — итальянское блюдо из телятины с травами и пряностями.

Гарлем-Меер — озеро в Центральном парке.

Фрида Кало (1907–1954) — мексиканская художница.

Шива — в иудаизме семидневный траур по умершему; в течение этого периода ближайшие родственники покойного не выходят из дому.

Кенте — парадная одежда из ткани с ярким рисунком у некоторых народов Западной Африки.

«Земляничные поля» — мемориал в нью-йоркском Центральном парке, посвященный памяти Джона Леннона. Назван по одноименной песне группы «Битлз».

С днем рождения, Эмма (исп.).