Анна Диллон - Измена

Просмотрев содержимое одного файла и не найдя в нем ничего интересного для себя, Кейти перешла к другому и увидела счета Роберта за пользование мобильной связью.

Роберт Уокер звонил Стефани Берроуз семь или восемь раз в день. На ее домашний или мобильный телефон. Почти все звонки продолжались примерно от нескольких минут до часа.

Каждый день.

Семь дней в неделю.

Сотни звонков.

— Кейти!

— Привет, Морин.

Кейти стояла на пороге дома Морин Райан, держа букетик цветов в одной руке и бутылку вина — в другой.

— Входи, входи. Я тебя и не ждала. Я бы тебя поцеловала, но боюсь тебя заразить, что бы это ни было.

Морин слегка отстранилась и дала Кейти пройти в дом.

— Иди прямо в кухню.

Морин жила в том же доме, в котором и родилась. Кейти припомнила, что она как-то раз говорила о том, что мечтает и умереть тоже в нем. Красивый дом, построенный Дублинской корпорацией в 1950-х годах.

— Мне нужно было давно позвонить тебе, я знаю, — сказала Кейти, проходя по коридору в кухню. Или в столовую? Она остановилась, потрясенная увиденным.

Кейти ожидала увидеть обычную кухню, какая есть в любом доме, а здесь была освещенная необычно ярким светом комната; стена, заднее окно и кухонная дверь попросту отсутствовали, и кухня плавно переходила в другое помещение круглой формы, где стояла рождественская елка и был разбит небольшой уютный садик.

— Просто невероятно, — только и смогла вымолвить она.

— Да, это действительно прекрасно, — согласилась Морин, которая к тому времени тихо подошла и стояла за спиной Кейти. — Мы делали передачу для RTY пару лет назад, и я предложила провести ее в моем доме. В результате у меня появилась новая кухня, переходящая во внутренний дворик, и я не отдала за это ни одного цента. Наоборот, они неплохо заплатили мне, чтобы сделать все это.

Кейти повернулась, чтобы взглянуть на нее, протянула вино и букет.

— Я только вчера вечером узнала о том, что ты больна. Роберт забыл сказать мне об этом. Он уверял меня, что говорил, но это не так.

— Наверное, он был сильно занят все последнее время, — сказала Морин.

Она отвернулась, поставила вино на стол, а цветы в вазу и включила чайник.

— Присядь там, в круглой комнате. Теперь это моя любимая часть дома.

Морин Райан была на двадцать лет старше Кейти — высокая, довольно плотная женщина с сильными руками и ногами. Глаза у нее были настолько светло-голубыми, что казались почти прозрачными, а волосы — белоснежными. Когда они впервые встретились, на Морин были очки. В последнее же время она сменила их на линзы, утверждая, что очки ее старят. Морин никогда не была замужем, в то же время светская хроника весьма прозрачно намекала на ее романы с несколькими известными политическими деятелями и актерами. Тем не менее даже в сплетнях утверждалось, что связи эти носили скорее романтический характер.

Морин любила говорить, что все эти истории весьма преувеличены: она всего-навсего была знакома с двумя-тремя политиками и стольким же количеством Никому не известных актеров.

Обычно Морин одевалась с большим вкусом, и фигура у нее была все еще достаточно стройной, так что она вполне могла позволить себе надевать узкие джинсы и футболки.

Сегодня на ней был костюм цвета сливы и невероятной формы шлепанцы.

Кейти прошла в круглую комнату. Воздух там был необычайным — с примесью цветочного аромата и мускусного запаха горящих свечей в подсвечнике. Два огромных стула стояли около стеклянного стола. На столе открытый роман Стивена Кинга — Кейти вспомнила, что произведения этого автора всегда нравились Морин.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она громко.

— Уже лучше. Гораздо лучше. — Голос Морин доносился из кухни. — Я простыла. Сильно кашляла. Я не хотела оставлять работу, но врачи уверяли, что существует риск воспаления легких, поэтому я решила хотя бы раз в жизни послушаться хорошего совета и остаться дома.

— Тебе нужно было сообщить мне. Я пришла бы гораздо раньше…

— Мне казалось, что Роберт обязательно скажет тебе. Затем я предположила, что он попросту забыл об этом, — сказала Морин, заходя в комнату. Она несла на подносе две яркие чашки и заварочный чайник, раскрашенные явно вручную. — Ну разве они не забавны? Я достала их в Айя Напа.

— Это разве не то место, где обычно собирается молодежь?

— Да, это оно. Я все еще думаю о себе как о молодой, — усмехнулась Морин.

— Так оно и есть. Ты самая молодая из всех людей, которых я знаю. Хотелось бы мне иметь столько энергии в твоем… — она запнулась.

— В моем возрасте, — усмехнувшись, договорила Морин.

— Что-то вроде этого, — Кейти присела на стул и наблюдала за тем, как Морин разливает чай по чашкам. — Почему ты остаешься такой молодой? Что тебе в этом помогает?

Морин подняла голову и улыбнулась, показав ровные, совершенно белые зубы:

— Раньше я утверждала: достаточно иметь регулярный отпуск и встречаться с испанскими парнями. Теперь я думаю, что все дело в собственном сознании. Я выбрала определенный возраст и упорно его придерживаюсь.

Несмотря на сильную головную боль, Кейти улыбнулась.

— И сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Надо же… Я всегда считала, что большинство людей ответят: «восемнадцать».

— Я тогда была совсем глупенькой, а в двадцать два уже многое узнала. К тому времени, как мне исполнилось двадцать три, я знала уже слишком много.

Морин передала чашку Кейти, затем помолчала немного, наблюдая за тем, как она наливает себе молоко.

— Я не считаю себя старой, поскольку знаю — это не так. Именно поэтому меня раздражает эта инфекция. Она напоминает мне, что я не так юна, как прежде.

Женщины молча пили чай, поглядывая в сторону миниатюрного сада.

— Соседи, наверное, завидуют тебе из-за этого сада, — наконец сказала Кейти.

— Да, мне тоже так кажется. На самом деле я мечтала изменить таким образом весь дом, — она отпила немного чаю. — Мне нужно взглянуть на ваш новый дом. Сколько вы там уже живете — пять лет? Шесть?

— Шесть, и я там ничего нового не сделала. Время так быстро движется — дети уходят в школу, дети приходят из школы, и я ничего не могу начать делать. В следующем году все-таки хочу что-нибудь изменить… — Поняв, что она чересчур разговорчива, Кейти резко замолчала.

— А как Роберт? — поинтересовалась Морин.

Кейти удивленно на нее взглянула.

— Я не видела его почти шесть недель, — добавила Морин.

Кейти изумленно покачала головой.

— Он сказал мне, что ты больна не больше трех-четырех недель.

— Я заболела в начале ноября. После этого я с ним не общалась.

— Значит, он тебе не звонил? — уточнила на всякий случай Кейти, начиная сердиться уже по-настоящему. Успех и рост их компании во многом был связан именно с этой женщиной. А кроме того, она была не только верным помощником, но и надежным другом.