Рэйчел Гибсон - Спаси меня (ЛП)

- А ты поешь?

- Только если хочу вывести людей из себя.

Он рассмеялся:

- Значит, ты очень похожа на нее. – И откусил еще кусок.

Это комплимент? Она что, в самом деле краснеет?

- Не знаю. Люди говорят, что да, но у меня глаза отца. – Еще кусочек сэндвича.

- Ты тоже была королевой красоты?

Покачав головой, Сэйди взяла стакан с чаем.

- Выиграла когда-то несколько лент и корон, но не титул. У меня проблемы с тем, чтобы ходить и махать рукой одновременно. – Она отпила чая. – Быть королевой – тяжкий труд. - Винс рассмеялся. - Так и есть. – Сэйди улыбнулась. – Ты пытаешься петь, танцевать, искриться и сиять. И все это одновременно. Думаешь, быть «морским котиком» трудно? Думаешь, террористы жестокие? Все это детские игрушки в сравнении с атмосферой на конкурсе. Мамочки некоторых претенденток безжалостны. – Где-то в ее книге хороших манер было правило о том, чтобы не говорить слишком много о себе. Кроме того, Сэйди хотела узнать побольше о Винсе. – Почему ты присоединился к «морским котикам»?

- Взрывать и стрелять в честь дяди Сэма казалось интересным.

- Так и было?

- Ага.

Он сунул в рот чипсы и взял стакан с водой. Определенно, Винс был не из болтливых. По крайней мере, когда говорить нужно о себе. Но тут сложностей не возникало. Одной из причин, по которой Сэйди стала таким успешным агентом, было то, что она заставляла людей доверять себе настолько, что они могли говорить обо всем. Иногда о том, что ее совсем не интересовало. Как, например, физиологические проблемы или странное поведение.

- Разве «котикам» не приходится много плавать?

- Ага. – Он отпил глоток. - Мы учимся серфингу, но в нынешних вооруженных конфликтах отряды проводят большую часть времени на суше.

- Я не очень хорошо плаваю. Предпочитаю наблюдать за приливом с пляжа.

- А я люблю воду. Когда был ребенком, проводил большую часть лета в каком-нибудь озере. – Винс откусил кусок круассана. – Хотя я ненавижу песок.

- Рядом с океанами и озерами много песка, Винс.

Он улыбнулся уголком рта.

- На Среднем Востоке тоже. Песок и песчаные бури. – И отправил в рот остатки сэндвича.

- Тебе приходилось учить арабский?

Покачав головой, Винс проглотил:

- Да запомнил пару слов по ходу.

- Разве не трудно было общаться?

- Я был там не для разговоров.

Здесь он тоже был не для разговоров и совсем не много рассказал о себе. Но и с этим у Сэйди сложностей не возникало. На Винса с его большими мышцами и яркими зелеными глазами на красивом лице, было приятно поглядеть. Сэйди встречалась с симпатичными мужчинами. Не с такими симпатичными, как Винс. Но в комплекте со всей этой его красотой шла настоящая скрытность. Нежелание дать женщине что-то кроме своего тела. И это было нормально для Сэйди, потому что именно на это она и согласилась. И именно это она и хотела.

- Почему ты живешь в Фениксе, когда могла бы жить здесь? – спросил Винс.

Очевидно, разговоры о нем закончились.

- Я знаю, что скотоводство кажется романтичным, вроде как освоение Дикого Запада, но здесь очень много тяжелой работы и уединенный образ жизни. Я не боюсь тяжелой работы, но расти, когда твой ближайший сосед в двадцати милях от тебя, одиноко. Особенно если ты – единственный ребенок. Я не могла сесть на велосипед и отправиться к подружке домой. – Сэйди откусила сэндвич и прожевала. У нее никогда не было лучшей подружки. Она никогда не бегала играть с соседскими детьми. Ей приходилось общаться со взрослыми или телятами, или овцами, которых она выращивала. – Если тебе нравится перегонять скот или ходить по коровьим лепешкам, тогда, я полагаю, одиночество того стоит.

Она сказала одиночество? Сэйди не считала себя одинокой, но помнила, что ребенком была совсем одна.

Винс положил салфетку на пустую тарелку:

- Разве однажды все это не станет твоим?

Когда давно знакомое чувство ужаса шевельнулось в желудке у Сэйди, ей внезапно расхотелось есть.

- Почему ты так думаешь?

- Люди говорят, а работа в магазине похожа на работу бармена. – Он пожал плечом. – Только не так много пьяниц и без чаевых.

Люди любят поговорить, особенно в Ловетте.

- Да, но я девушка.

Откинувшись на спинку стула, Винс скрестил мощные руки на обнаженной груди. Его взгляд оторвался от глаз Сэйди, скользнул вниз по ее подбородку и шее к футболке. Он улыбнулся и снова посмотрел ей в глаза.

- Это очевидно.

- Отец хотел мальчика. – Она сделала глоток чая. – Он хочет оставить «Джей Эйч» мне не больше, чем я хочу получить ранчо площадью в десять тысяч акров. Но я единственный ребенок единственного ребенка. Больше никого нет.

- Так что ты унаследуешь ранчо, которое не хочешь.

Сэйди пожала плечами. Ее чувства к «Джей Эйч» были запутанными. Она одновременно любила и ненавидела ранчо. Оно было такой же ее частью, как голубые глаза.

- Не знаю, что на уме у отца. Он не говорил мне, а я не спрашивала.

- Тебе это не кажется странным?

- Ты не знаешь моего отца, - прошептала она.

Винс чуть повернул голову влево. Сэйди заметила, что он иногда так делает и следит за ее губами.

- Сколько твоему отцу?

- Семьдесят восемь.

К чему все эти вопросы? Не может же Винса так интересовать ее жизнь. Это лишь секс на одну ночь. Ничего больше. Сэйди отодвинула тарелку.

- Закончила есть?

- Да.

Винс улыбнулся:

- Готова продолжить?

А. Он просто убивал время, задавая эти вопросы в ожидании, пока она поест. Сэйди взглянула на часы. Было чуть больше часа ночи. Сестры Партон появятся примерно в шесть утра. Нет, это был не самый романтичный секс, но он оказался восхитительным. Винс был не очень романтичным парнем, но Сэйди и не искала романтики. Винс - лишь партнер на одну ночь, и он дал Сэйди то, чего у нее давно не было.

Хорошо проведенное время.

- Ола.

ГЛАВА 11.

- Ну и кто же намазывает маслом твой маффин?

Повернувшись, Сэйди взглянула на отца: кислородная канюля вставлена в нос, очки на макушке, на ногах новая пара пурпурных нескользящих носков. Отец узнал о Винсе? Кто-то видел, как пикап отъезжал от дома около трех утра, и сболтнул об этом Клайву?

- Что?

- Ты напеваешь.

Сэйди повернулась обратно к раковине, которую заполняли желтые маргаритки.

- Человек разве не может напевать?

- Только тогда, когда для этого есть причина.

Сэйди прикусила щеку изнутри, чтобы удержаться от улыбки. Впервые с того утра, как повернула свой «сааб»в сторону Техаса, она чувствовала, что в мире с собой. В первый раз с тех пор, как приехала в «Джей Эйч», она провела ночь, думая о… ну ладно, не думая ни о чем. Только чувствуя. Наслаждение. Занимаясь чем-то еще, кроме просмотра телевизора и беспокойства за отца, свою карьеру и будущее. И это что-то определенно было причиной мурлыканья под нос.