Энн Мэтер - Радость и боль

— Убирайтесь отсюда, — хрипло проговорил он, — или, Бог свидетель, я не отвечаю за последствия!

Лора уставилась на него, на его сильное худощавое тело, на гладкую кожу, на чувственный изгиб его рта, а потом побежала, распахнула дверь и понеслась по коридору, словно за нею гнались все демоны зла.

Лора, казалось, просидела на своей кровати несколько часов, с сухими глазами, словно лишившись всех эмоций, прежде чем собралась с силами, чтобы раздеться и надеть ночное белье. Она сорвала с себя платье и приняла холодный душ, чтобы разогнать онемение, охватившее ее тело. Затем она надела свою нейлоновую пижаму и стянула покрывало с постели. При этом на пол упала ее сумочка, и все ее содержимое рассыпалось по ковру. Там же оказалось и письмо, которое она нашла в мастерской Педро Армеса.

Заметив его, она быстро закинула в сумочку все, за исключением письма, и расправила его на ровной поверхности туалетного столика. Разумеется, оно было написано по-испански, но даже ее ограниченного знания испанского языка хватило, чтобы понять: это любовное письмо. Оно было датировано 14-м августа три года назад, и она подумала, что оно написано незадолго до смерти Элены. Пользуясь словарем, она тщательно перевела его содержание, не вспоминая об этической стороне дела. Элена мертва, никто уже не сможет ее обидеть, а это письмо могло объяснить ту горечь, которой охвачен Рафаэль. Закончив перевод, она прочла листок снова. Он начинался словами:

«Мой дорогой Педро,

не могу передать, как я жду завтрашнего дня. Мне трудно поверить, что скоро ми будем вместе навсегда. Рафаэль, я знаю, не верит, что я вообще когда-либо покину его, да, я думаю, его никто не интересует, кроме мальчика. Я не могу дождаться, когда ми сможем соединить наши жизни. Карлосу я не буду нужна, пока Элизабет здесь. Мне кажется, я не смогу нормально спать этой ночью. Я так взволнована, что мне придется принять несколько таблеток из тех, что доктор Лопес прописал донье Луизе. Эти часы пробегут бистро, дорогой мой.

До завтра,

Лора прочитала письмо еще раз, затем сложила листок и снова положила в сумочку. Значит, если она не ошиблась, Элена любила Педро Армеса. А что говорил Педро? Что он любил одну женщину и она умерла. Это могла быть только Элена. Лора сдержала вздох. Что за трагедия! Это было ужасно.

Выключив свет, она скользнула под одеяло. Так вот в чем причина неприязни Рафаэля к Педро Армесу. Он знал, что его жена любит другого человека. И, будучи таким, каков он есть, он не мог допустить развода. К тому же это запрещала его религия.

Она повернулась на живот, пытаясь выкинуть из головы все мысли об Элене, Педро Армесе и Рафаэле Мадралена. Но, разумеется, это было невозможно. Если это было причиной озлобления дона Рафаэля, то отчего ему не хватило трех лет, чтобы избавиться от этой горечи? Наверное, он не любил ее, Лору, иначе как объяснить то, что по истечении такого срока он не уведомил ее о том, что овдовел. Но он не сделал этого и, более того, когда она появилась в Мадралене, пожелал, чтобы она немедленно уехала.

Здесь отсутствовала мысль, если только не принять во внимание то, что причиной их близости было чисто физическое влечение. Но в этот вечер…

Она почувствовала легкую тошноту. Сегодняшний вечер явился результатом обстоятельств и того, что она сама подтолкнула его к действиям. В конце концов, он вполне естественно не хотел, чтобы кто-то из его дома общался с человеком, укравшим у него любовь его жены.

Наконец Лора уснула, но сны ее перемежались кошмарами, и она проснулась еще более измученной, чем в тот момент, когда ложилась в постель.

Утром, как обычно, все выглядело гораздо менее драматично, и Лора решила уничтожить письмо, а с ним и все возможности его применения. Но что-то, какое-то предчувствие удержало ее от этого, и она спрятала листок в дальний угол ящика комода, закрыв его бельем.

В течение утра она договорилась, что они с Карлосом поедут в Косталь. Марии понадобилась рыба, и Лора предложила купить ее у тамошних рыбаков. Ей казалось, что Мария откажется от ее предложения, но пожилая женщина только кивнула в знак благодарности и дала ей инструкции, чего не следует покупать.

Вилланд отвез их на рыночную площадь и оставил там, занявшись какими-то своими делами. Карлос и Лора бродили вдоль берега, прицениваясь к рыбе и наблюдая за рыбаками, ремонтировавшими свои сети. Начинался теплый, несколько душный день, и деревня казалась необычно пустой. Лора спросила об этом старого рыбака. Рыбак усмехнулся беззубой улыбкой.

— Es la corrida [14] Это — коррида (исп.). ! — воскликнул он, выразительно помахав руками. — Бой быков, si?

Лоре вдруг стало холодно, но Карлос принялся возбужденно скакать.

— El toro [15] Бык (исп.). , Лора! — закричал он, забыв назвать ее мисс Флеминг. — О, пожалуйста, можно мы посмотрим?

— О, я не знаю, — начала Лора, качая головой, но Карлос выпустил ее руку и радостно побежал через площадь туда, где узкая улочка вела на окраину деревни. У Лоры не оставалось другого выбора, как последовать за ним, также бегом, чтобы стряхнуть недоброе предчувствие и заодно поймать Карлоса.

Когда они достигли конца улочки, стали слышны приветственные крики и восторженные возгласы «ole», и она поняла, что тот, кто должен участвовать в бое, уже вышел на арену.

Карлос ждал ее там, где толпился народ. Он схватил ее за руку и стал бесцеремонно проталкиваться сквозь ряды людей. Но, странное дело, люди, казалось, не сердились на него, они улыбались и пропускали его вперед. Лора шла за ним, встречая такое же отношение к себе, и вскоре поняла, почему. Как она боялась и подозревала, матадором оказался Рафаэль Мадралена, высокий, темный и какой-то уязвимый, в красных обтягивающих панталонах, украшенных ручной вышивкой, и белой шелковой рубашке, расстегнутой почти до пояса. Ее сердце дико забилось, потому что, когда они достигли края арены, огромный величественный бык с топотом пронесся по проходу мимо них, устремляясь к неподвижно стоящей посреди арены фигуре.

— Папа! — с удивлением воскликнул Карлос и оглянулся на Лору в испуге. — Es Papa [16] Это папа (исп.). , Лора! Ты что-нибудь понимаешь?

Лора только покачала головой и ничего не сказала, опасаясь отвлечь своим голосом внимание Рафаэля.

— Тсс, — прошептала она, приложив палец к губам, а матадор двинулся, взмахнув желтым атласным плащом из-за спины, держа сбоку от себя это единственное оружие, которому он доверил свою жизнь.

Бык добежал до него и, ткнув рогами в плащ, пронесся мимо Рафаэля, как обжигающий ветер, и тут же развернулся, чтобы броситься снова. Это был храбрый прием, даже Лора поняла это, будучи несведущей в искусстве корриды, и толпа одобрительно зашумела, но Лора застыла, словно окаменев, а Карлос, казалось, почувствовал ее страх и заплакал.