Валентина Седлова - Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон

Интересно, а она тоже его вспоминает по ночам? Или нет? А может, у нее на примете уже кто-нибудь появился? Да нет, вряд ли, тогда бы теща ему об этом обязательно сказала, уж больно она ратует за воссоединение семьи. Раньше Ленка ему не раз говорила, что он — самый классный любовник из всех, что у нее были. И он ей верил, и постоянно пытался это еще больше подтвердить, чтобы у нее и сомнений не было, что он — лучше всех. А что теперь? Найдет кого-то еще лучше него, или будет довольствоваться тем, что подвернется? Выберет себе какого-нибудь богатого Буратино, чтобы ее и ребенка содержал, да и забьет на любовь. По самую шляпку.

От тоски хотелось выть в голос. Странно, он так долго мечтал о прежней своей свободе, а когда получил ее, обнаружил, что не знает, что с ней делать. Вернее, знать-то знал, да только прежнего удовольствия от данного факта не получал. Вот что толку: ну, привел он сегодня эту мадам, а как она разделась, так все желание напрочь пропало, даже если какое и было. Ну, чужая она ему, и совершенно не в его вкусе. Да еще запах ее духов — резкий, тяжелый, приторный. Почти мужской. Кстати, не забыть бы постель сегодня поменять, а то всю ночь придется ее ароматами дышать, а у него и так полномасштабная мигрень началась.

Ленка… Может, действительно воспользоваться предложением тещи, попытаться встретиться, поговорить, как взрослые люди? Ведь поругались из-за какой-то ерунды, а в какую бурю все в итоге вылилось! Раньше сколько раз так скандалили — не счесть. Даже посудой друг в друга швырялись, и ничего. А потом, словно последняя капля, и все — полный разрыв. Ленка наговорила ему кучу глупых и обидных слов, он тоже в долгу не остался. А ради чего? Ради того, чтобы получить свободу и независимость друг от друга? Так все равно порознь уже не получится, поскольку у них есть Санька. А его напополам не разделишь, можно даже не пытаться. Так что, звонить теще?

Рука Ликвидатора сама собой поползла к телефонной трубке, а потом остановилась. Нет, лучше не надо. Он не готов. Вот когда поймет, что пора, тогда и позвонит. Но не сейчас. Не сегодня…

Кристина в последний раз оглядела свою комнату. Да, вроде все, ничего не забыла. Вещи Фомич уже отнес в Уазик, до отъезда буквально считанные минуты остались. Сегодня вечером она окажется дома. Странное такое чувство, словно ее московская квартира на самом деле не совсем ее дом. А где же тогда настоящий? Здесь что ли? Нет, конечно. Но все равно странно. Она ведь никогда не покидала свою квартиру так надолго.

Хлопнула входная дверь, и через несколько секунд в комнату вошел Фомич.

— Ну что, посидим на дорожку, как водится, да и двинемся с Богом?

— Ага, посидим.

Кристина и Фомич присели на кровать. Повисла неловкая, натянутая пауза. Кристине так много было надо сказать Фомичу, и еще вчера вечером она помнила это до последнего словечка, а вот теперь — забыла. Обидно. Лишь свербит что-то изнутри, мол, говори, говори, пока не поздно, а что говорить-то?

— Мне… здесь… хорошо было. Очень хорошо. Я и забыла, когда так хорошо отдыхала.

— Ну да, с погонями и драками! Действительно, запоминающийся отдых! — добродушно рассмеялся Фомич и машинально почесал белую полоску, перерезавшую бровь.

— Да я не про это! Ты ж меня прекрасно понял. Просто… внутри все рвется. Я ведь в первые дни так хотела отсюда сбежать — это что-то. Столько планов побега разработала, что графу Монте-Кристо и не снилось. А потом поняла, что никуда я отсюда ехать уже не хочу. И совершенно не из-за Ивана. Я имею в виду, что сначала-то мне очень хотелось уехать, чтобы Ваньку в Москве найти и сказать все, что я о нем думаю. А вот сейчас даже и не знаю, надо ли мне это?

— Ой, да ерунда все это! Вот доберешься до дома, позвонишь Ваньке, встретитесь и все между собой решите. Даже не переживай из-за этого. А то, что тебе в моем лесничестве понравилось — я рад. По крайней мере, теперь будешь знать, куда приехать, если вдруг городская суета опять достанет.

— Тогда вскорости жди обратно!

— Да жду, жду, куда ж я денусь! Ну ладно, посидели, и будет. Пойдем, а то Иртыш весь уже истосковался, около крыльца круги нарезает.

— Я так по нему скучать буду! Никогда собак не любила, а тут вот на тебе: привязалась, как к родному. Он же меня спас, и не один раз! Как вспомню, как он этих бандитов рвал…

Кристина вышла на крыльцо и подозвала собаку. Иртыш, словно понимая, что она уезжает, то и дело пытался загородить ей дорогу к машине, ласкаясь и скача вокруг, как малый щенок. Она долго трепала его по холке и отбивалась от предлагаемых поочередно лап, пока Фомич что-то вполголоса не скомандовал Иртышу, и тот не отошел в сторонку. Кристина даже посмотреть на него боялась, поскольку слезы были уже на подходе и грозились в самый неподходящий момент хлынуть из глаз проливным дождем. Пришлось быстро запрыгивать в Уазик, дабы не раскиснуть окончательно. Фомич запер дом, завел машину, и они тронулись.

До железнодорожной станции домчались очень быстро, что называется с ветерком. Кристина и глазом моргнуть не успела, как Фомич уже разузнал расписание электричек на Москву и купил ей билет. Электричка отходила через пять с половиной минут, поэтому они резво перебежали по пешеходному мосту через пути на нужную платформу и аккурат успели к тому моменту, когда из-за поворота показался головной вагон поезда. Прощание из-за всего этого вышло каким-то скомканным и поспешным. Впрочем, может быть, оно и к лучшему, а то бы Кристина точно разрыдалась на глазах у изумленной публики. Она долго, пока могла разглядеть стоящего на перроне Фомича, махала ему рукой через вагонное стекло, а потом устало откинулась на жесткую спинку деревянной скамьи. Все, она едет в Москву.

Через минут десять-пятнадцать, придя в себя после неожиданно тяжелого прощания, Кристина принялась разглядывать пробегающий за окнами пейзаж. Все казалось каким-то новым, слегка загадочным и праздничным. Деревенские дома выглядели, как пасторальные картинки, лес — сошедшим со сказочных иллюстраций Билибина. Когда по вагонам начали разносить мороженое, газеты и всякую мелочевку, Кристина купила фруктовое эскимо, бутылочку газировки и «Мир новостей», посмеявшись про себя над названием. Действительно, для человека, проведшего в лесу почти два месяца, весь мир — как одна большая новость.

На вокзале Кристина едва не оглохла от шума, а когда ее пару раз почти сбили с ног суетно спешащие по своим делам люди, поняла, что пора срочно входить в обычный городской режим. Иначе, как пить дать, затопчут.

Выйдя из метро на своей конечной станции «Новогиреево», Кристина некоторое время постояла в раздумье около пешеходного перехода. А может, сразу отправиться к Ивану? Но тогда завтрашний сюрприз точно не получится. Но вдруг Фомич прав, и Лесничему требуется ее помощь? Тогда что?