Рэйчел Гибсон - Мужчина моей мечты (ЛП)

Они с Сэмом не занимались любовью, но это было больше, чем просто секс. Больше, чем просто несколько веселых часов в кровати. Все тело Отэм вдруг ожило. Как будто она ехала со скоростью сто миль в час, возбужденная, неслась к оргазму, который заставил ее поджать пальцы на ногах и выгнуть спину. Сексом они занимались дважды. Во второй раз намного медленней и методичней, чем в первый, который начался раньше, в бассейне, а закончился, когда они свалились с кровати на пол.

Когда Отэм вышла из номера через три часа после того, как вошла в него, локоть у нее болел, а колени немного жгло. Она не помнила, когда ударилась локтем, но также не помнила, чтобы ударялась коленями.

Уголок ее губ приподнялся в улыбке, когда она забиралась в ванну в своем номере. Сэм сказал, что позвонит после того, как примет душ. Отэм хотела верить золотому богу. Хотела верить, что была чем-то большим, чем послеобеденный секс, но даже если это не так, она не расстроится. Сэм использовал ее не больше, чем она использовала его. У нее не было ожиданий и не было сожалений.

Отэм взяла белую мочалку и развернула маленькую упаковку мыла. С крана в ванну упала капля воды, комнату наполнил аромат мыла, пока Отэм мыла лицо и то место на шее, где Сэм целовал ее. Она провела мыльной мочалкой по груди и животу и скользнула в воду, пока ее затылок не оказался на краю ванны. Она поджала ноги и закрыла глаза. Прежде Отэм никогда не спала с незнакомым парнем. С тем, о котором ей вообще ничего не было известно. Секс на одну ночь, который случался у нее раньше, всегда был с мужчинами, которых она знала. Хоть как-то. Она даже не была уверена, что это считалось сексом на одну ночь. Хотя в большинстве случаев, когда Отэм оказывалась без одежды, после наставало серое утро, полное стыда.

В этот раз она не чувствовала стыда. Хотя, вероятно, должна была. Ее так воспитали. Так, чтобы верить, что цена греха - не хорошо проведенное время, а страшные угрызения совести.

После того как отец Отэм ушел из семьи, мать с головой погрузилась в религию. Прижимая к груди Отэм как щит. Ей было семь, Винсу – десять, когда все, что они знали, изменилось. Вместо полной семьи они теперь жили с матерью, которая была не в состоянии принять перемены в своей жизни. В первые несколько лет мать Отэм просто сидела и ждала, пока муж вернется. Когда тот снова женился, и у него появилась новая семья, и стало, наконец, ясно, что он не вернется, Джойс Хэйвен обратилась к Богу. Им она заменила мужа.

Как правило, у Отэм не возникало проблем с религиозными людьми, которые жили своей верой. Если религия делала человека лучше, более уравновешенным, тогда Отэм была обеими руками «за». Но у нее возникали проблемы с людьми, которые не могли принять решение, не спросив совета у Господа. Во всем, начиная с покупки машины и заканчивая угрозой радиации. Отэм верила, что Бог дал ей мудрость и мозги решать самой. А те неправильные решения, которые ей случалось принимать, просто были частью жизненного опыта.

Почти два года она откладывала свою жизнь на потом, чтобы заботиться о матери. Упорно боролась, чаще всего упорнее, чем Джойс, но в итоге ничего не вышло. Отэм не негодовала из-за того, что пришлось заботиться о матери: она любила ее и скучала каждый день. Пустота - вот, что было в сердце, жизни и семье Отэм. И если бы у нее был шанс, она бы снова поступила так же. Не задумываясь.

Но сейчас... Сейчас ее жизнь стала пустой. Винс уехал, Отэм осталась одна, и ей пришлось решать, что делать. Она могла вернуться обратно к учебе и получить бизнес-образование. До болезни матери Отэм училась в университете Айдахо и работала на двух работах. Днем – флористом, а вечером – официанткой в местной кейтеринговой компании. Ей нравились обе работы, и она бы не возражала получить их обратно, когда вернется к учебе.

Отэм почувствовала, что кожа на пальцах сморщилась, и открыла слив воды в ванне. Взяла полотенце и посмотрела на часы, лежавшие рядом с раковиной. Полшестого. Прошел час и десять минут с того момента, как она покинула номер Сэма. Телефон не звонил.

Он не звонил ни когда она втирала кокосовый лосьон в кожу, ни когда завернулась в пушистый халат. Ни когда почистила зубы и высушила волосы. Отэм полагала, что больше не увидит Сэма. И в этом не было ничего странного. Она не возражала бы увидеть его снова, но у нее имелся список, и следующим пунктом в нем значилась поездка на американских горках «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Отэм вышла из ванной и, услышав стук в дверь, подпрыгнула. Прижимая ладонь к пустившемуся вскачь сердцу, посмотрела в глазок на Сэма, стоявшего в коридоре в джинсах и черной рубашке-поло. Чтобы сдержать улыбку, готовую появиться на губах, Отэм прикусила щеку изнутри.

- Потерялся? – спросила она, открывая дверь.

Сэм наклонил голову набок.

- Ты не одета?

- Я только что из ванной, - она впустила его и прижалась спиной к двери.

У него на губах появилась улыбка, в которой не было ни грамма раскаяния.

- А я надеялся застать тебя голой.

Он коснулся губами ее губ и скользнул рукой под халат. Обхватил ладонью грудь, и они остались в номере Отэм до следующего утра. Они заказали еду в номер, включили канал с фильмами и не выбирались из постели. Перекусывая жареным ягненком, Отэм узнала, что Сэм живет в Сиэтле и играет в хоккей за «Чинуков». Она не очень много знала о хоккее, но то, что Сэм оказался профессиональным спортсменом, было резонно, учитывая его мышцы и невероятную выносливость. И каким-то образом этот факт делал их пребывание вместе ограниченным во времени. Не то чтобы Отэм думала, что их дружба, или что бы это ни было, продлится дольше завтрашнего дня. Но знание того, кем он был, чем он был, пресекало на корню любую мысль о продолжительных отношениях. В колледже Отэм встречалась с футболистом, но он бросил ее ради чирлидерши. Спортсмены в итоге всегда начинали встречаться с девчонками из группы поддержки или со старлетками.

Сейчас в Вегасе Отэм хотела просто насладиться временем, проведенным с Сэмом. Столько, сколько можно. Он нравился ей. С ним было легко. Он был восхитителен в постели. Или в ванной, или на полу, или у стены. Своим ртом Сэм вытворял то, что заставляло Отэм кричать. И когда-нибудь, когда станет старой и будет едва в состоянии проковылять по коридору дома престарелых, она вспомнит эту дикую ночь в Вегасе с потрясающим хоккеистом и улыбнется, а другие пожилые леди, шаркающие рядом, просто посчитают ее маразматичкой. Они не узнают о Сэме. Никто не узнаете о Сэме. Никогда. Он навсегда останется ее маленьким грязным секретом.

В тот день они ушли из «Цезаря» в «Венецию», где ели суп из омаров, вырезку с грибами и спаржу в «Дельмонико». Все это сопровождалось бутылкой красного вина. Сэм расспрашивал Отэм о ее жизни. Отэм рассказала ему, что отец ушел, когда она была ребенком, и о том, как заботилась о матери.