Рэйчел Гибсон - Мужчина моей мечты (ЛП)

Свидетельство о браке тоже было настоящим. Сэм вскружил ей голову, разбил сердце и выбил почву из-под ног. И что ей теперь делать? Он женился на ней и бросил в номере отеля. Отэм не знала, должна ли лететь в Сиэтл и поговорить с Сэмом. Его, вероятно, было бы нетрудно найти. Она не знала, что делать, и чувствовала, будто живет в тумане. Когда же, наконец, хоть что-то услышала от мужа в конце следующей недели, это оказалось требование о разводе, предъявленное адвокатом Леклера. Он оставил ее ошеломленной и с разбитым сердцем. Очень плохо, что этого для него оказалось недостаточно.

Месяц спустя Отэм сообщила его юристу о беременности. Она была так испугана и одинока. И надеялась… надеялась, хотя знала наверняка обратное… что Сэм скажет, мол, все в порядке. Что он будет с ней и ребенком. Что он поможет ей, чтобы она не была совсем одна. Вместо этого Сэм потребовал сделать тест на отцовство.

В следующий раз Отэм увидела Леклера, когда дала ему подержать Коннера. На носу у Сэма был лейкопластырь, а один глаз заплыл черно-синим. Ее сердце сжалось, а горло заболело от необходимости сдерживать эмоции. Леклер посмотрел на нее, будто совсем не помнил, и вся любовь, что она чувствовала к нему, превратилась в глубокую, сжигающую ненависть. Прямо там, в офисе адвоката. И Отэм хотела быть той, кто ударил Леклера. Если бы он не держал на руках ее сына, она могла бы так и сделать.

Отэм закрыла ноутбук и встала с кресла. Теперь она ничего не чувствовала. У нее в сердце поселился покой. Она вышла из офиса и стала подниматься по лестнице. Жизнь была хороша. Сын спал в своей комнате напротив ее спальни. Бизнес развивался, и она не ненавидела Сэма. Отэм была уверена, что он всегда будет злить ее. Он эгоистичен и не может справиться с собой, но она не ненавидела его. Ее сердце не болело, а голова не готова была взорваться, когда он входил в комнату. Когда этим вечером Отэм открыла дверь и увидела Сэма с Коннером на руках, то просто почувствовала облегчение, что сын дома. В безопасности.

Ее не кидало то в жар, то в холод. Она была свободна от рывков и толчков любви. Свободна от любых чувств к Сэму. Абсолютно ото всех.

ГЛАВА 8

Мужчина моей мечты: не состоит на девяносто процентов из тестостерона

Ожидая выхода на лед, Сэм стоял в туннеле арены «Джо Луис». Он ненавидел играть в Детройте. Ненавидел этого отвратительного «паука».

Леклер стоял позади Логана Дюмона и перед Блейком Конте. Капитан Уолкер Брукс первым шагнул на лед, попав прямо в эпицентр заходившихся от свиста фанатов «Ред уингз». Сэм всегда находил свистевшую толпу занимательной. Он питался всей этой страстью, и не было никого, кто любил бы спорт более страстно, чем хоккейные фанаты. Когда пришла очередь Сэма выйти на ледовое поле, он засунул перчатку под мышку и, приветствуя толпу, покатился по арене, будто был героем-победителем. Посмотрел вверх на заполненные места и засмеялся. Может, он и ненавидел играть в «Джо Луис», но любил играть в хоккей. Леклер играл на выезде уже больше недели и чувствовал себя истощенным и потерявшимся во временных поясах. Но в ту секунду, когда шайба была вброшена, все это исчезло. Адреналин запульсировал в венах и пронесся по коже. Леклер доминировал на синей линии, используя свое тело, чтобы подстрекать и запугивать. Он закрывал линии удара и провел четыре минуты на скамейке штрафников за толчок в спину клюшкой и задержку клюшкой игрока. Последнее было полной чепухой. Не вина Сэма, что Зеттерберг запутался в его клюшке. Пусть отправляется обратно в Швецию и научится играть как большой мальчик.

Изнеженная задница.

Иногда тренеры сучились из-за глупых штрафов, но все знали, что Сэм так работает.

Такова цена победы в их деле. И когда «Чинуки» выигрывали, как это случилось тем вечером в игре против «Ред Уингз», не сучился никто. Леклер получал зарплату – а она у него большая, с кучей нулей – за сильные удары, за то, что сбивал с ног соперников, забивающих голы, и обыгрывал уингеров. У него один из мощнейших щелчков в Лиге и один из сильнейших правых хуков. Сэму нравилось думать, что он использует обе опции разумно. Конечно, это не всегда бывало так. В большинстве случаев он затевал заварушку, чтобы запугать и не дать забыть о своем присутствии. Заставить противника колебаться. Сделать ошибку. Но иногда Леклер затевал заварушку просто чтобы затеять заварушку. Иногда он дрался просто потому, что ему это нравилось. Сэм не дрался столько же, сколько Андре, но, как постоянно повторял Марк Бресслер, Андре – силовой игрок и драки – его основная обязанность.

После игры в Детройте «чинуки» погрузились в самолет команды и отправились домой. Сэм провел в Сиэтле неделю, прежде чем улететь в Феникс, Нэшвил и Питтсбург. Пока он был в городе, то делил свое время между работой, Коннером и парой подружек. Но когда сел в самолет, направлявшийся в Феникс, то думал не о женщинах. И к тому времени, как через неделю они приземлились в Питтсбурге, Сэм скучал не по женщинам. Он скучал по своему сыну, хоть и разговаривал с ним несколько раз по телефону. Раньше Сэм всегда звонил Коннеру, когда был на выездных играх. Всегда думал о нем, но в этот раз чувствовал более сильное притяжение. То, что он стал проводить с Коннером больше времени, заставляло Сэма скучать по глупым «тук-тук» шуткам сына и по его рисункам. Он скучал по вопросам обо всем и скучал по крепким объятиям Коннера.

Тем вечером игра против «Пингвинов» началась отвратительно и покатилась прямиком к черту. Все шло из рук вон плохо с первого же вброса шайбы. «Питтсбург» доминировал в центре, а номер восемьдесят семь – Сидни Кросби - был в ударе. Малыш из Новой Шотландии забил гол и ассистировал шайбе, отскочившей от клюшки Леклера. Который был так зол, что ответил на это и отсидел двойной малый штраф. А пока был заперт на скамейке штрафников, «Пингвины» забили в большинстве и выиграли со счетом 4-3.

Тем вечером Сэм сел в самолет, включил в айподе воспроизведение в случайном порядке и воткнул наушники. Об этой игре просто хотелось забыть. Не думать об отскакивавших шайбах и штрафах. Сэм на самом деле не хотел ни о чем думать. Так было легче жить.

Но он думал о своей сестре Элле почти всю прошедшую неделю или около того. Чаще, чем обычно. Может быть, потому что сделал попытку больше времени проводить с Коннером. Беря на себя больше ответственности за сына. Груз этой ответственности чертовски пугал. Подобный груз был не нов для Сэма. Просто уже долгое время он не обременял себя им.

После смерти отца Сэм стал главой семьи. Ответственным за мать и сестру – Эллу. Не финансово, тогда еще нет, но ответственным. И он серьезно воспринял эту обязанность. Или, по крайней мере, настолько серьезно, насколько может ребенок. Его мать была сильной, самодостаточной женщиной. И такой и осталась, но Элла… Элла без отца чувствовала себя потерянной. Потерянной и опустошенной. И Сэм заполнил эту пустоту. Он присматривал за сестрой и следил, чтобы с ней не случилось ничего плохого. Когда мог, брал ее повеселиться. Летом сияющий светлый хвостик сестренки всегда был в поле зрения Сэма. А во время учебного года он следил, чтобы Элла делала домашнюю работу и общалась с хорошими ребятами.