Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны

Она коснулась снимка пальцем, очертив линию крыши родного дома. Прямо перед зданием распласталась зеленая лужайка, на которой любили играть Макс и Хантер. При мысли об этом Сиене захотелось плакать.

Чуть ниже были фотографии Минни и Дьюка с разных общественных мероприятий. На самых ранних снимках Дьюк с обожанием смотрел на жену. Одна из фотографий изображала только Клэр, какую-то растерянную и зажатую, но более худощавую и молодую, чем запомнила Сиена.

Девушка закусила губу, чтобы рыдания, которые заполнили грудь, не вырвались наружу. Сейчас, как никогда прежде, она ощущала чувство потери.

— А я и не знал, что старая кляча еще ползает, — фыркнул Рэндалл, имея в виду Минни. — Жаль, что про тебя написано мало. Что-то в связи с Хантером и его мамашей. Каролин, кажется? Говорят, несколько газетчиков отправились в Англию, чтобы с ней побеседовать. Вроде как она вышла замуж за какого-то лорда или вроде того.

— Да? — рассеянно откликнулась Сиена, захваченная воспоминаниями.

— Детка, я подумываю о том, как бы поудачнее раскрутить эту историю, — продолжал Стайн, намазывая маслом тост и совершенно не замечая печали Сиены. — Думаю, стоит позвонить твоему тупорылому дядюшке.

— Что? — Сиена отложила газету и со слезами на глазах посмотрела на Стайна. На лице отразилась боль. — Да о чем ты, черт тебя возьми, толкуешь, Рэндалл? Моя бабушка умерла!

— И что с того? — спросил Стайн с набитым ртом. — Только не говори, что ты расстроена! Тебе же плевать на Минни! Когда ты в последний раз с ней общалась? Пять лет назад? Или десять?

— Дело не в этом, — мрачно буркнула Сиена, скрестив руки и ноги, словно защищаясь. — Минни все равно оставалась частью моей семьи. — Она глянула на фото Пита и Клэр. — Интересно, как воспринял утрату отец? Знаешь, они были очень близки. Дьюк совершенно не уделял ему внимания.

— Это меня не удивляет, — презрительно сказал Рэндалл. — Твой отец — козел, поэтому его недолюбливал даже собственный папаша. Пит Макмаон — вонючий недоносок. Жалкий сосунок!

— Рэндалл! — воскликнула Сиена, пораженная гадким тоном любовника.

— Да что я такого сказал? — Стайн откинулся на стуле. — Ты же и сама частенько зовешь своего папашу именно так. А порой и похуже, детка. Или ты внезапно воспылала к нему любовью?

— Нет, — буркнула Сиена. — Конечно, нет.

Рэндалл был прав, но ее все еще обижала та холодность, с которой он воспринял ее утрату, его нежелание поддержать хотя бы парой добрых слов.

— Так какого черта ты интересуешься, как Пит воспринял смерть Минни? — Теперь голос Рэндалла звучал раздраженно. — Или ты забыла, как он вышвырнул тебя из своей жизни, оставив без гроша за душой? Или, может, твой папаша позвонил тебе после аварии справиться о здоровье?

— Ты прав, Рэндалл, ты прав, — забормотала Сиена. Ей не хотелось спорить, потому что она и так была близка к слезам. Ей совсем не требовалась очередная лекция Стайна. — Не будем об этом.

— Я еще не закончил, — с силой сказал Рэндалл, чувствуя, что оборона Сиены слабеет. — Сколько раз ты хваталась за трубку телефона, надеясь, что твои родители позвонят поздравить тебя с успехами? А? Помнишь, как ты ликовала после выхода «Блудной дочери»? Разве Пит или Клэр связались с тобой? Прислали хотя бы открытку? Весь мир восхищается тобой, а твоей родне нет до тебя и дела! Ты даже не смогла в полной мере насладиться победой, потому что она была отравлена мыслью о холодности родителей. Журналисты сходили с ума по тебе, но единственное, что тебя заботило, — это мнение папочки с мамочкой. Разве не так?

Голос Рэндалла был издевательским, насмешливым, он чувствовал, как ранима и несчастна Сиена, и старался ужалить побольнее. Он смеялся над ее глупыми надеждами, нескончаемой тоской по родителям и семейному уюту.

— Это не так! — крикнула Сиена в бешенстве. Она предпочла кричать, а не плакать, потому что слезы подтвердили бы правоту Стайна.

— Так, детка, так! — Рэндалл ударил кулаком по столу. Чашка с кофе опрокинулась, напиток разлился коричневой лужицей. Лицо Стайна исказилось гневом, и Сиена инстинктивно подалась назад, напуганная силой его эмоций. — Я говорю правду, и ты это знаешь. Порой ты бываешь такой слабой и жалкой, что мне противно. Неужели ты так ничего и не поняла? Родители тебя не любят. Они забыли о твоем существовании. — Теперь он говорил очень тихо и медленно, словно садист, получающий наслаждение от мучений жертвы. — Для Пита и Клэр ты — пустое место.

— Перестань! — Сиена зажала уши, но Рэндалл схватил ее за запястья и опустил руки вниз, принуждая слушать.

— Где были твои родители, когда тебе изменил Макс? Почему они не проявились, узнав, что ты попала в аварию и чудом выжила? — Стайн ждал ответа, но Сиена молчала, трясясь, словно осиновый листок. — И кто помог тебе пережить эту ужасную ситуацию? Кто пришел на помощь, а? Кто дал крышу над головой и деньги? Благодаря кому ты ни в чем не нуждаешься и можешь двигаться вперед, забыв о своих ранах?

— Благодаря тебе, — устало шепнула Сиена. Она была раздавлена аргументами Рэндалла. Ей хотелось, чтобы он наконец замолчал.

Так и не отпустив ее запястья, Стайн сел на стул, посадив Сиену себе на колени. Он нежно поцеловал ее в затылок, поглаживая по шее. Впервые он проявлял ласку в отношении нее, и Сиена замерла, чувствуя внезапную благодарность. Слезы по-прежнему катились по ее щекам, но в груди уже не ныло так болезненно.

— Прости меня, я был груб, — сказал Рэндалл с неожиданной мягкостью. — Мне не следовало на тебя кричать. Просто для меня невыносимо видеть, как ты тратишь свою любовь и симпатию на людей, которые этого недостойны.

Сиена подняла взгляд, пытаясь разглядеть в его карих глазах сочувствие и понимание, но наткнулась на глухую стену. Взгляд Стайна был совершенно непроницаемым. За несколько месяцев совместной жизни девушка ни на шаг не приблизилась к разгадке этого человека и потому не знала, любит его или ненавидит. Ясно было одно: на сегодняшний день они — одна команда и действовать должны заодно. Рэндалл выбрал ее и сделал на нее ставку, вытащил из бездны отчаяния, в которую она неумолимо падала. Он подарил ей возможность жить в роскоши и неге, пообещал удачную карьеру, был отличным любовником.

Глупо отрицать: Стайн был ей нужен.

— Так что мне делать? — спросила Сиена, вытирая слезы и высвобождаясь из объятий Рэндалла.

— Так-то лучше, — одобрительно сказал тот улыбаясь. Он явно гордился своим даром убеждения. — Для начала ты должна позвонить Хантеру. Пригласи его на сегодняшнюю игру «Доджерс». Мы пойдем втроем.

Сиена была в замешательстве, не понимая, зачем Стайну нужна встреча с Хантером.

— Я поясню, — благодушно сказал продюсер. — История такова: ты и Хантер — словно сироты, брошенные родителями. Тебе даже не позвонили, чтобы сообщить о смерти Минни, и ты узнала новость из газет. Ты звонишь дядюшке, чтобы обсудить случившееся. Пусть журналисты сделают пару фоток. Учти, на твоем лице не должно быть слез и скорби!