Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны

Последнее время он все больше беспокоился за свою бывшую девушку. И без того он постоянно о ней думал, а боль и тоска стали его непременными спутниками, однако после того, как Хантер побывал в лапах журналистов по вине Стайна и Сиены, беспокойство Макса выросло до предела. Теперь он не столько переживал за свою личную жизнь, сколько тревожился за жизнь любимой.

Он уже смирился с тем фактом, что потерял Сиену навсегда. Но его любовь лишь крепла, а печаль множилась с каждым днем. Лицо Сиены мелькало в журналах и газетах, телевидение запускало все новые и новые шоу с ее участием, и Макс не мог запретить себе жадно вглядываться в дорогие черты. Девушка казалась счастливой и довольной, вылезая из лимузинов, болтая с журналистами, давая интервью и улыбаясь фанатам. К Максу эти улыбки уже не относились.

Однако ему чудилось, что под этим безмятежным выражением лица скрывается боль, какой-то чудовищный разлад с внутренним «я». Ощущение это усилилось после возвращения Хантера со встречи с Сиеной.

Макс знал Хантера с раннего детства, знал, пожалуй, лучше, чем любой другой человек, исключая разве что Тиффани. Он был изумлен переменой, произошедшей с лучшим другом после упомянутой встречи. Макс и представить не мог ситуации, в которой Хантер повернулся бы к племяннице спиной. Вывод напрашивался один: Рэндалл Стайн сильно изменил Сиену, подмял под себя и отравил своим воздействием.

Поначалу Макс пытался разобраться в себе, убежденный, что в нем говорит обычная ревность к более удачливому сопернику. Он обвинял себя в необъективности. Вместо того чтобы порадоваться счастью дорогого человека, он ищет в новом романе Сиены червоточину!

Однако время шло, и Максу становилось все труднее объяснить в ключе обычной ревности очевидные изменения, происходившие с Сиеной. Она в самом деле стала почти неузнаваемой. И дело было не только в новом имидже, другой косметике и манере одеваться, а во всем ее образе примадонны, который так воспевали журналисты и который Сиена горделиво несла, словно королевскую тиару.

Макс мог принять тот факт, что девушка отказывалась от общения с ним, униженная и потрясенная его предательством. Но как объяснить разрыв с Инес, которая несколько недель назад позвонила ему, плача навзрыд? Бедняжка неоднократно пыталась связаться с подругой, оставила десятки сообщений, ни одно из которых не получило ответа. Все точно так же, как с Хантером! До злополучной игры «Доджерс» Сиена виделась с другом всего дважды за много месяцев, да и то мельком, на премьере фильма и на студии, причем в обоих случаях они пересеклись случайно.

Поведение Сиены на публике было и того кошмарнее. Конечно, она всегда была избалованной вниманием и крайне заносчивой с журналистами, но с этим можно было как-то мириться. Лично Макс считал, что Сиена унаследовала дурной характер от Дьюка и отца, а потому делал скидку на ее королевские замашки. Уж он-то знал, что под маской дивы Сиена прячет ранимое сердце. Но такого размаха ее наглость еще никогда не достигала! Складывалось ощущение, что Стайн открыл в ней доселе невиданные запасы спеси и поощрял их выплеск на публику.

Сиена стала презрительно относиться к своим поклонникам, никогда не давая автографов. Как-то раз она довела до слез маленького ребенка, который пытался схватить ее за руку. Нахалка просто вырвала руку из цепкой хватки и велела охранникам убрать «нарушителя» подальше. В интервью Сиена часто чернила Дирка Мюллера, человека, который дал старт ее карьере, называя его второсортным режиссером. Теперь, когда она снималась в новом высокобюджетном проекте Стайна под названием «Вторая мировая», со студии постоянно просачивались сплетни об отвратительном характере примадонны, которая ухитрилась перессорить всю съемочную группу. Поговаривали, что Сиена выдвинула какие-то нереальные требования, начиная с троих личных массажистов, выписанных специально из ОАЭ, скандалах с режиссером, операторами и стилистами, частых истериках по поводу недостаточно горячего кофе или отсутствия на съемочной площадке шеф-повара, выписанного из Франции.

Макс винил себя за то, что невольно подтолкнул Сиену к этим изменениям. Если бы он не поступил так необдуманно, так эгоистично и гадко, любимая и теперь была бы с ним, нежная, ранимая и добрая, какой была все время, пока они были вместе.

Он считал, что обязан как-то исправить свой грех. Уж если даже Хантер не желает общаться с Сиеной, дела совсем плохи. Необходимо было пробудить Сиену от кошмара, в котором она теперь жила. Пробудить раньше, чем Стайн окончательно разрушит ее внутренний мир.

Примерно дней десять спустя, в необычно жаркий для декабря день, Сиена прохаживалась по кабинету в особняке Рэндалла. Она была в дурном настроении и совершенно утратила чувство юмора.

— Я, черт побери, в бешенстве! — вопила она на Мелани, организатора вечеринок, которая занималась украшением дома. — Темой вечеринки должна быть зима! Зима со снегом и сосульками, неужели не ясно? Что за зима без снега, дурища?!

Было три часа дня. Сиена металась по кабинету, и длинные рукава алого кимоно, которое было на ней надето, мотылялись из стороны в сторону, словно два шелковых полотенца. Она проснулась в семь утра, чтобы с головой погрузиться в подготовку ежегодного приема у Стайна. Нервозность и раздражение давно достигли апогея.

Все, кто имел хоть какой-то вес в голливудской тусовке, исключая разве что Макмаонов, должны были подъехать к воротам особняка к семи, а она даже не начала прихорашиваться. Теперь, когда тупица Мелани с круглыми испуганными глазами добавила очередную головную боль, сообщив, что машина для искусственного снега дала дуба, Сиена рвала и метала. Сад был лишь наполовину покрыт белым серебристым покрывалом, а по углам торчали участки буйно-зеленой травы и розовые кусты.

— Поймите, когда на улице так жарко, аппарат просто не способен работать в обычном режиме. Машина перегрелась, — лепетала Мелани. Градусник показывал около двадцати тепла. У организатора вечеринок был длинный, узкий нос и нервные черты лица.

Левый глаз Мелани дергался от тика, руки ходили ходуном, то оправляя блузку, то принимаясь теребить нитку бус.

— Так реанимируйте проклятую установку, — убийственным тоном прошипела Сиена. — Или найдите другую. Если через час этот сад не будет выглядеть как вторая Антарктида, вас ждет судебное разбирательство длиной в жизнь! Я понятно выражаюсь?

— Да-да, мисс Макмаон. Я немедленно этим займусь. — Мелани птичкой выпорхнула из дома.

— У вас осталось меньше часа! — крикнула ей вдогонку Сиена.

Она рухнула на огромный диван, обитый расписанной вручную тканью, и схватилась за голову. Чертов Рэндалл!