Сандра Браун - Женские фантазии

— Я не знала, что можно… Я хочу сказать, прошло уже… Как ты можешь оставаться…

— Готовым? — спросил он. — Как я могу так долго оставаться готовым?

— Да… — Она застонала оттого, что он проник еще глубже. — Это… это похоже на чудо!

— Не чудо, а грубая реальность, — ответил он с дьявольской сексуальной усмешкой.

Элизабет засмеялась. Он поморщился, как от боли, но это была гримаса удовольствия, вызванного легкой вибрацией ее тела.

— Сколько мы здесь уже? Десять минут? — спросила она.

— Наверное, но это ерунда, — сказал он, целуя ее в губы. — Я оставался готовым почти две недели.

— Что?

— С тех самых пор, как я обнял тебя за талию и снял с того дерева. Голова у меня пошла кругом.

— Я тоже была сама не своя, несмотря на то что ты обращался со мной с уважением соседа к средних лет вдове и совершенно не напоминал человека, который меня сегодня чуть не изнасиловал.

— Признаться честно, я был в ярости. Я ведь не обидел тебя, нет? Не сделал тебе больно?

— Нет, не обидел, — ответила Элизабет, тронутая его волнением. — Я не боялась, что ты сделаешь мне больно. Но я не представляла, что ты можешь быть таким агрессивным.

— Я стал таким только потому, что меня спровоцировали.

— Так что же тебя так спровоцировало и почему ты напился?

— Пойми, я не мог вынести мысли, что ты занимаешься любовью с Кавано! С кем-нибудь, кроме меня…

Его честность обезоруживала.

— Ты всегда такой откровенный?

— К несчастью.

— Я рада, что ты не играешь в игры. Мне нравится прямой подход к делу.

Глаза его потемнели.

— Правда?

— Правда.

— Итак, если мне чего-то хочется, — сказал он хрипло, — ты бы предпочла, чтобы я прямо попросил тебя об этом, вместо того чтобы ходить вокруг да около?

Тед коснулся губами ее губ.

Сердце Элизабет забилось в бешеном ритме.

— Да, — чуть слышно произнесла она.

— Опусти вырез своей рубашки.

Она поколебалась, затем подняла руку к кружевному эластичному краю. Грудь ее, сливочно-белая и полная, открывалась постепенно, выпирая из стянутого резинкой кружева, обнажаясь по мере того, как она оттягивала ворот вниз, медленно и обольстительно. Тед простонал, когда кружево, скользнув по соску, зацепилось за него. Наконец вся грудь оголилась, и Элизабет отпустила было руку, но Тед успел задержать ее.

— Нет, оставь ее здесь, прямо здесь. Господи…

Он не мигая следил за ее рукой, за плавными движениями ее пальцев, касавшихся сосков, и так же медленно и плавно, вращаясь, словно исполняя танец живота, стал тереться о ее тело. Затем быстрее, еще быстрее. Вращение захватило Элизабет, и она приподняла бедра навстречу ему, поймав ритм и включаясь в танец. Несколько секунд спустя все закончилось одновременным и страстным освобождением.

Им потребовалось немало времени, чтобы собраться с силами и покинуть гамак. Кое-как они добрели до его веранды. Открыв дверь и удерживая ее открытой, он запечатлел на губах Элизабет долгий поцелуй.

— Я хотел бы спать с тобой, — сказал он под конец.

— И я.

— Так позволь мне…

— Я не хочу, чтобы соседи видели, как ты убегаешь от меня на рассвете, или чтобы дети застали тебя у меня в постели.

— Да, наверное, по-своему ты права.

— Пожалуйста, пойми, Тед!..

— Я понимаю. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Но я приглашаю себя к тебе на завтрак. В котором часу я должен быть на месте?

Они выглядели вполне невинно, когда заспанные Мэган и Мэтт вошли на кухню и увидели их, сидящих рядышком за столом и глядящих друг на друга поверх забытых чашек с кофе.

— Тед спал здесь?

К чему были все ухищрения, если именно эти слова Мэтт произнес первыми? К удивлению детей, Тед и мама рассмеялись.

— Нет, я не провел здесь ночь. Вам только показалось, — ответил Тед. — Ваша мама пригласила меня на завтрак.

— Странно, а я думала, ты сам себя пригласил, — еле слышно сказала Элизабет, поднимаясь, чтобы налить детям традиционный стакан апельсинового сока.

Он шлепнул ее пониже спины, ужасно развеселив этим детей.

— Тед рассказал тебе о том, как мы купали Малышку? — спросила Мэган.

Элизабет покачала головой.

— Он разрешил нам сделать для Малышки ванну. Кошки не любят воды, ты знала об этом, мама? Но мы ее все равно вымыли. Она стала по-настоящему чистой и пушистой, но мы немного напачкали в ванной.

— Только Тед помог нам убрать. Тед, как это называется в армии? Помнишь, ты говорил?

— Выдраить территорию, — подсказал Рэндольф.

— Ну вот, мы выдраили территорию. Он тебе не рассказывал, мама?

— Нет, он как-то забыл об этом упомянуть.

Элизабет бросила взгляд на мужчину, который чертовски хорошо смотрелся за ее кухонным столом.

— Насколько я припоминаю, у нас хватало других тем для разговоров. — Тед многозначительно посмотрел на нее, и Элизабет порозовела под его взглядом.

— И он разрешил нам заказать пиццу на дом по телефону.

— Да, мы говорили Теду, что ты нам рассказывала, будто такая пицца — суррогат, ну, ненастоящая еда, потому что ее готовят из остатков.

— Но он сказал, что тебя с нами все равно нет, так что он берет ответственность на себя, потому что ему такая пицца нравится.

— Мы можем снова пригласить разносчика пиццы, мама? Честное слово, она была вкусная и настоящая.

Элизабет с упреком посмотрела на Теда.

— Спасибо большое. Всего за несколько часов ты умудрился разрушить мою доктрину здоровой пищи, а ведь я насаждала ее годами!

Тед казался серьезно озабоченным.

— Так что на завтрак? — с тревогой спросил он.

— Обезжиренный творог и молочная сыворотка, — серьезно ответила Элизабет.

Дети зашлись от смеха. Чтобы как-то успокоить их, Тед велел им накрывать на стол, пока мама будет готовить.

— Эй, здесь, как в армии, каждый убирает за собой сам, — окликнул детей Тед, когда те, позавтракав, убежали из-за стола смотреть телевизор.

Они не стали прекословить, спорить из-за того, чья сегодня очередь, как это обычно бывало при Элизабет. Без звука каждый подошел к столу, взял свою тарелку и, очистив от остатков, отнес в раковину. Затем дети вернулись и убрали чашки. Элизабет, раскрыв рот от удивления, смотрела на них, не узнавая.

— Как тебе это удалось? — спросила она.

— Подкуп — великая сила, — скромно признался Рэндольф и вынул из кармана рубашки две пачки жвачки.

— Без сахара, — уточнил он, обращаясь к Элизабет, прежде чем вручить каждому из детей.

Никто из них не забыл поблагодарить Теда за подарок, а маму за завтрак, чем необыкновенно растрогали Элизабет.

— А что получит повар? — с улыбкой спросила она, глядя на Теда.

— Повар получит поцелуй.

Мэган и Мэтт остановились на полпути к двери и оба обернулись, чтобы увидеть, как Тед, обняв за талию их мать, целует в губы.