Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга первая

— Привет, — заверещала она, приближая лицо так близко к нему, что он почувствовал, как плохо пахнет у нее изо рта, — что ты скажешь, если мы в город поедем вместе. — Она не спрашивала, она ставила его в известность.

— Я не думаю… — начал он.

— У тебя ведь есть тачка, так? Мы с Глорией много места не займем. А то у нас бабок совсем нет. Даже на автобус.

— Ладно, — неохотно согласился Эван. Он знал, кто они такие. Они следовали за Элом повсюду.

Он залез в последний в шеренге „кадиллак", из числа тех, что встречали Эла. Девицы втиснулись вслед за ним. В машине уже сидели два музыканта.

— Повезло тебе, Эван? — засмеялся один из них, подталкивая локтем своего коллегу.

— А, заткнись, — огрызнулась Плам, — после того, что мы для вас сделали, можно было надеяться, что один из вас предложит нас подвезти.

— Прежде чем с тобой связываться, надо застраховаться! — засмеялся музыкант.

— Тогда не лезь ко мне в следующий раз, когда тебе захочется, — отбрила его Плам. — Все вы вонючки. — Она повернулась к Эвану. — Чертовы козлы. Спасибо не дождешься.

— Не дождешься, — как эхо вторила Глория, почесывая взъерошенную голову.

Машина доставила их прямо в гостиницу. Девицы проследовали за Эваном в вестибюль и ждали, пока он возьмет ключи от номера.

Он сделал вид, что не замечает их, и направился к лифту. Но они пошли рядом, по обе стороны от него.

— Ты не возражаешь, если мы воспользуемся твоей ванной на минуточку, — объявила ему Плам. — Надо умыться, отлить. Ты славный парень. Знаешь?

Нет. Он этого не знал. Но все равно слышать было приятно. По правде говоря, ему таких слов никто никогда не говорил. Он стал чуть получше относиться к толстой девице.

— Господи, жрать как хочется! — воскликнула Плам, когда они пришли в его комнату. — Как думаешь, что-нибудь сюда заказать можно? Я бы не отказалась от кока-колы и гамбургера.

Почему бы и нет? Платить ему не придется.

— Закажите, что хотите, — расщедрился он. Если они считают, что он славный, зачем портить впечатление?

Изучив меню и заказав гигантский ужин, девицы скрылись в ванной комнате. Они торчали там, пока не раздался стук в дверь и официант не принес еду. Тогда они появились в новом одеянии, хотя, как они умудрились это сделать, Эван не мог сообразить, поскольку у них на двоих была всего-навсего потрепанная сумка.

Глория, похоже, слегка взбодрилась.

— Хорошая комната! — воскликнула она, как будто видела ее впервые.

— Большая! Слишком большая для одного человека. Ой, еда! Ты, точно, просто замечательный. И забавный. — Она подмигнула. — Вот если бы еще и выпить. У тебя что-нибудь есть?

Эван отрицательно покачал головой.

— От выпивки у меня сразу появляются оченно грязные мысли! — добавила Глория, закатывая глаза.

— Не пью, — пробормотал Эван. — Разве только шампанское.

На Глорию напал смех.

— Блин, чувак! Шампанское. Прости меня, что вперлась в одну с тобой комнату!

— Оставь его в покое, — быстро вмешалась Плам.

— Да я и не лезу к нему. Честно, не лезу. Он же хозяин. Ты только посмотри на еду — у меня слюнки текут. — Глория взяла рукой несколько кусочков жареной картошки и запихнула себе в рот. — Здорово вкусно. — Она прищурилась, глядя на Эвана. — А вы оба, что, не будете есть?

— Я позднее буду ужинать с отцом.

— Ах, с моим папочкой! — передразнила его Глория, а Плам одними губами сказала ей: „Заткнись!" — Все едино, картошка повредит твоим прыщам, — зевнула Глория.

Эван покраснел.

— Ты не больно расстраивайся насчет прыщей. У меня их тоже полно, на заднице. Хочешь посмотреть? — Она принялась расстегивать джинсы.

— Не сейчас, — возразила Плам. — Я ем.

— Чего я тебе скажу, — засмеялась Глория, — ты можешь повыдавливать мои прыщи, а я повыдавливаю твои. Лады? — Она протянула ему руку с обгрызенными до мяса ногтями. Эван взял ее в свою, и они торжественно пожали друг другу руки.

— Ты в самом деле клевый парень, — улыбнулась Глория, — думаю, мы с тобой поладим.

— Вам нравится наш город? — спросила девушка-репортер.

— Лучше не бывает! — уверенно ответил Эл. Он знал, о чем они все спрашивают, и сам всегда отвечал одинаково. — Когда был мальчишкой, видел великолепное шоу — „Оклахома!"! Там Говард Кил пел превосходно.

— Говард Кил? — вежливо переспросила она.

— Ага, Говард Кил, вы должны помнить… — Он замолчал. Откуда ей помнить? Ей около двадцати. Из молодых да ранних. Вечно они посылают брать у него интервью красоток прямо со школьной скамьи. Почему бы не поручить это дело какой-нибудь старушке? Кому-нибудь, кто, мать их, знает, о чем он говорит.

„Через два дня мне исполнится тридцать восемь, — подумал он. — Еще два года — и сорок. И не хочу я в сорок лет шляться по свету, отбиваясь от сексуально озабоченных баб. И еще, не хочу я быть женатым на Эдне".

— Простите? — переспросила девушка.

— Простите что?

— Мне показалось, вы что-то сказали.

— Вам послышалось. — Он отпил глоток шампанского и осмотрел девушку. Хорошенькая. Он наклонился и уставился на нее.

Она неловко поерзала в кресле.

— Я хотела вас спросить, — начала она.

— Давай забудем про все скучные вопросы, — предложил он, — разденемся и трахнемся.

— О! — покраснела она.

— Да ладно, — сказал Эл, — я даю тебе шанс на эксклюзивное интервью. Разве не этого вы все хотите, такие маленькие крошки, как ты?

Она открыла было рот, чтобы ответить. Но не нашлась, что сказать.

— Раздевайся, — предложил Эл. Он откинулся в ожидании в кресле. Здорово, если бы она отказалась. Не тут-то было. Очень скоро она расстегивала молнии, пуговицы и крючки.

Он зевнул. Ну чего еще можно ждать от девицы, которая даже не слыхала о Говарде Киле?

Берни посовещался с охраной на стадионе. Все, казалось, было схвачено.

Чертова погодка. Эта проклятая жара, похоже, никогда не спадет. Ему приходилось таскать с собой запас маек. Он так сильно потел, что менял их по шесть раз на дню.

Чертовы гастроли. Скорее бы добраться до Лос-Анджелеса, его родного города. Цивилизованное место, где можно пройтись вдоль бассейна и встретить других людей. Ему обрыдло улыбаться слабоумным, бездельникам и ничтожествам. Маленькие людишки со скудным умом, работающие в дешевых газетенках. Дерьмо, да и только. Он отпил глоток пива из банки. Берни до сих пор краснел, вспоминая сцену в самолете. Этих двух обормоток следовало держать на коротком поводке. Черт возьми! Только подумать, они рассказали Полу, что они для него делали! Пропади они пропадом! Уродины, и это еще слабо сказано. Если бы он так не нанюхался и так не возжелал бы женщину, он бы на них даже и не взглянул. Но, видит Бог, он так уработался, а какую получил благодарность? В каждом городе для них только первые полосы. Такие статьи в журналах, что за них мать родную можно продать. И выступления по всем крупным каналам телевидения. Да что говорить, он БЛЕСТЯЩЕ ПОРАБОТАЛ! Разумеется, будь у него время, он нашел бы себе какую-нибудь славную малютку. Но откуда у него время? А эти две гориллы оказались под рукой и рады были стараться.