Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

– И ты знаешь, Настя. – Надежда Васильевна ностальгически вздохнула. – Мне так вдруг жалко стало своей любви. Никогда, думаю, так уже не смогу влюбиться. И не пошла я к ней. Так и осталась одна. Но зато какая радость его видеть, разговаривать с ним! Может, помнишь, был такой фильм «Все остается людям» – там Быстрицкая играла безнадежно влюбленную в своего больного шефа. Все точно, как у меня: он там тоже старый, женатый да еще и умирающий. Я раз десять смотрела этот фильм. Ты, гляди, сама не влюбись в него, предупреждаю: бесполезно.

– Мне это не грозит, – невесело усмехнулась Настя. – У меня на это дело иммунитет.

– Что так?

– Так получилось.

– Может, расскажешь? Я же с тобой поделилась.

– Не могу. Правда, не могу, не обижайтесь, Надежда Васильевна.

– Ладно, замнем для ясности. Ну, давай прощаться, уже десятый час, – а нам еще на автобус да на метро.

С первого дня приезда в Питер Настя решительно отгоняла мысли о Вадиме. Но они упрямо возвращались и возвращались. Дошло до того, что она стала ругаться сама с собой. – Бесстыжая, – упрекала она себя, – как ты смеешь о нем думать! Да ему до тебя нет дела. Как улетел – ни слуху, ни духу. Если бы хотел, давно бы объявился, ведь знает, что ты здесь. И адрес сестры знает, и телефон. Выбрось его из головы. Забудь!

Но выбросить почему-то не получалось. Она почти зримо ощущала присутствие Вадима, где бы ни находилась – и когда спешила в университет, и когда бродила по Невскому, и когда направлялась домой. Наконец, не выдержав, Настя попросила Надежду Васильевну выяснить, не учится ли у них на третьем курсе студент Туманов. Та быстро выяснила, что нет, не учится.

Наверно, он в какой-нибудь другой университет поступил, гадала Настя, может, в Пушкинский? Но там готовят только педагогов и нет подходящего факультета. Скорее в какой-нибудь технический. Ну и ладно, хоть можно не озираться и не замирать, увидев похожего парня.

В популярных книгах про нанотехнологиям она разобралась довольно быстро и стала настойчиво приставать к Надежде Васильевне, чтобы та дала ей что-нибудь посложнее. – Тогда тебе сначала надо вникнуть в методы математической физики, – пояснила та, – без них ты все равно ничего не поймешь. Но вам их будут читать только на третьем курсе. Я-то могу дать книги, мне не жалко, но как ты в них будешь разбираться?

– Дайте, Надежда Васильевна, – взмолилась Настя, – я разберусь. А что будет непонятно, у вас спрошу.

– Ладно, бери. Они в шкафу на третьей полке.

Надежда Васильевна оказалась права – разобраться в математических премудростях Насте стоило больших трудов и времени. Но терпение и труд, как известно, перетрут и не такие преграды, – в конце концов, она начала кое-что понимать и даже стала обдумывать, как все эти уравнения соотнести с миром наночастиц. А ведь их можно применить, размышляла Настя, и не только к наночастицам. Можно и к частицам, из которых состоят поля. И вдруг ей на ум пришла мысль об инфо, придуманных Вадимом. Правда, то были частицы информационного поля. Эх, знать бы хоть немножко об этих частицах, можно было бы такой прорыв сделать в создании теории инфо. Вадим, Вадим, ну почему у нас с тобой все сложилось так плохо?

Интересно, вспоминает ли он о ней? Конечно, вспоминает – еще бы не вспоминал. Думает ли по-прежнему о ней плохо? А почему, собственно, он должен плохо обо мне думать? – вдруг пришла на ум мысль, от которой она даже остановилась. Ведь все произошло по его инициативе. Он же знал, что и как будет, – ведь у него уже такое было и, наверно, не раз. Хотя бы с той же Анечкой. Но ведь не стал он ее презирать после этого. Не любил, но ведь и не презирал. Почему же она, Настя, решила, что он будет к ней так ужасно относиться?

И перед ней всплыла картина, которую она всеми силами старалась изгнать из памяти: она летит со двора, а ей вслед из окна несется вопль, полный отчаяния и боли «Настя-а-а!» Она словно снова услышала этот крик. И вдруг поняла: так кричат, когда теряют самое дорогое. Человек, презирающий кого-то, никогда не будет так кричать. Значит, он любил ее, Настю, и в те мгновения, – конечно, любил, как это до нее раньше не доходило? Наверно, надо было не убегать так стремительно, подождать, что он скажет, объясниться. Но могла ли она тогда остаться? Нет, не могла, – она не смогла бы даже взглянуть ему в глаза от стыда, а не то что заговорить. Вот она, Настя, идиотка! Опять сама все испортила.

Но что же теперь делать? Найти его? Или просто позвонить? Но что она скажет? И что он скажет ей?

Нет, нельзя. Ведь он не стал ее разыскивать. Даже не позвонил. Хотя мог. Значит, решил, что им лучше расстаться. Зачем же навязываться?

Разве что сказать ему о мыслях по поводу инфо? А что – это реальная причина. Что тут такого? Правда, заговорить первой будет очень трудно. А посмотреть ему в глаза – ой, даже страшно представить. Но ведь придется. В конце концов, они с Вадимом взрослые люди, сколько можно строить из себя недотрогу?

Так она убеждала себя, спотыкаясь на ходу, пока не обнаружила, что забрела в чужой двор. Прямо перед ней, грозно рыча, стоял огромный бульдог и явно собирался вцепиться ей в лодыжку.

– Ой, мамочки! – только и успела выкрикнуть Настя. – Ратмир, ко мне! – услышала она повелительный оклик. Пес повернулся и, рыкнув напоследок в ее сторону, нехотя затрусил к хозяину – невысокому крепкому парню, немедленно пристегнувшему собаку к поводку.

– Извините, девушка, – виновато обратился к ней парень, – только что никого здесь не было, а он так просился побегать, вот я его и спустил. Сильно испугались?

– Немного есть, – призналась Настя. – Песик у вас грозный-серьезный.

– Сторожевой! А вы кого-то ищете?

– Нет, я, похоже, заблудилась. Шла, шла и задумалась. Я иногородняя студентка, город еще плохо знаю.

– А куда надо?

– На Невский.

– Тогда вы действительно далеко зашли. Пойдемте, я вас провожу. Славка! – окликнул он мальчика, игравшего в песочнице. – Никуда не уходи, я девушку провожу и вернусь.

Малыш проворно выбрался из песочницы и подбежал к ним, отряхивая на ходу ладошки. – Славик! – воскликнула Настя, протянув к нему руки. – Я Настя. Помнишь, как ты на море потерялся, а я тебя нашла?

Малыш помолчал, наморщив бровки, и вдруг радостно просиял. – Помню, помню! – запрыгал он на месте, – ты Настя! Вадь, помнишь, я тебе про нее рассказывал? А где Алиса?

– Наверно, у себя дома. Мы с тех пор не встречались.

– А как ты меня нашла?

– Случайно. Я заблудилась и попала в ваш двор. Я теперь здесь учусь, в вашем городе.

– Пойдем к нам. Мама с папой обрадуются.

– В другой раз, Славик, – отказалась Настя. – Мне домой надо. На завтра много задано. Не обижайся, я к вам обязательно как-нибудь загляну, когда буду посвободнее, хорошо?