Лина Дорош - Очки для секса

Хотя особой природной яркости Бог не дал. Волосы длинно, но не отращены, а острижены. Стрижка выбиралась исходя из эстетико-экономических соображений. К цирюльнику Аня ходила хорошему-дорогому, поэтому остановилась на варианте, который одинаково, хотя и по-своему, хорош на разных стадиях отрастания волос. Получалось, что платить цирюльнику дань приходилось, но только раз пять-шесть в год. Природного цвета своего она уже не помнила. Когда-то давно была девочка-блондинка. Сейчас пробивался какой-то неопределенный колор, поэтому его постоянно уточняли, то есть просто закрашивали. В почти блондинку. Но не совсем блондинку! Темноты в отдельных прядях делали ровно столько, чтобы намекнуть на присутствие, какого-никакого, а серого вещества, которое в провинции называется «ум». Чтобы по цвету волос все понимали: ум у нее облегченный, но не совсем легкий.

Рост свой Аня определила, как «без 5 см модельный». С каблуками она легко преодолевала планку 170. А с хорошими каблуками — и 175. Если подкрасить серо-голубые глаза, то они эффектно смотрелись на светлом лице. Очень хотелось обнаружить изъян в этой аристократической бледности. Но! Дудки! Кожа фарфоровая — и всё тут! В остальном — данные вполне заурядные: нос слегка курносый, рот обычно в форме улыбки, руки длинные пальцами, грудь — на месте. Теперь со спины: задница — что надо, спина — прямая, ноги — не очень хорошо… не очень хорошо, что в брюках. Вот когда в юбке… тогда то, на что намекают брюки, должно быть очень даже ничего. Длинно. Стройно. Прямо.

Конечно, ее замечали на улице. Замечали, когда в красном или на «ахренительно» правильных каблуках. Или с деталью какой из ряда вон: огромный браслет и микроскопическая сумка, в которой не всякая пудреница поместится. Или невероятно большая сумка-сума и высоченные ботфорты. Аня не была уверена, что внимание привлекала именно сумка-сума, а не ботфорты. Но помочь ей предлагали поднести именно сумку-суму, а не ботфорты. Поэтому решено было, что они работают в паре и все заслуги — поровну.

В то же время если нужно было стать незаметной, то надевать шапку-невидимку ей не было необходимости. Надо было всего-навсего надеть обычные джинсы с обычной курткой и обычные кроссовки, отдохнуть от макияжа и закрыть очками глаза. Аня становилась такой же приметной, как почтальон или продавец. Моль. Тень. Мышь серая. Никто внимания не обратит, если ей того внимания не надо.

А если надо? Бежать переодеваться и краситься? Сказать: «Подождите полчасика, пожалуйста! Я сейчас! Вы только дождитесь! Вы меня не узнаете! Я, знаете, какой могу быть? У-у-ух! Подождите! Я сейчас!» И со всех ног бежать? Конечно, нет! Как у всякой женщины, на этот случай у Ани было припасено секретное «оружие». Надо было снять очки и «включить» глаза, и засмеяться. Вернее, наоборот: засмеяться, а потом еще и глаза «включить». Ее смех действовал так же, как взгляд гейши — заставлял обернуться или остановиться любого мужчину. Но было побочное действие — женщины тоже оборачивались, а могли и остановиться. Поэтому надо было применять «оружие» точечно и направленно. И тогда мужчинам сразу начинали мерещиться «ахренительно» правильные шпильки, короткая юбка и майка в облипочку — и, конечно, всё очень красное. И будто бы всё это на ней.

Были ситуации опасные, с точки зрения несанкционированного срабатывания «оружия». Например, автоматическое «включение» взгляда и смеха происходило после бокала вина. Аня и не хотела, и не собиралась, но электрический заряд образовывался. Поэтому сначала — санкция на применение «оружия», потом бокал. И тогда — вариант беспроигрышный (особенно если вино белое), но не всегда легкодоступный. Есть еще такие «дикие» места и ситуации, где и когда не бывает не только белого, а совсем никакого вина, да и вообще алкоголя нет. Что тогда? На этот случай был разработан план «Б». У Ани была эта очень полезная привычка — всегда иметь план «Б».

Не только женщин возбуждает мужской орган из двух букв. Аня обнаружила удивительный факт: при тотальной симпатии мужчин к блондинкам, они (мужчины) почему-то не остаются равнодушными к женскому уму. Мужчины вообще очень парадоксальны, но этот парадокс ее просто ошеломил. На данном наблюдении и был основан план «Б». Чтобы выиграть время и добраться до бокала вина или до шпилек, надо было улучить момент и, будто невзначай, сказать что-нибудь. Серое вещество, обычно в соавторстве с интуицией, выдавало вариант «в десятку». А поскольку от почти блондинки ждут приятного голоса и только, то настраиваются, чтобы получить удовольствие от звучания, а не от содержания речи. И тут Аня неожиданно низким для блондинки и таким обволакивающим голосом говорит… колкость, потом другую или, еще неожиданнее, дерзость (и весьма изящную). Удивление наступает внезапно и моментально, затем стремительно возникает интерес, а это уже электричество, которое без вина включает «взгляд» и улыбку, а то и смех. А дальше всё как в случае с бокалом вина — собеседник уже видит Аню на каблуках, в короткой юбке и майке в облипочку — и всё это, конечно же, в нужной степени красное.

Зная действенность всех этих приемов, Аня, как каратист, старалась не провоцировать. Без нужды. Пить вино, смеяться и выражаться только в хорошо знакомой компании, среди людей, у которых выработался иммунитет на несанкционированное срабатывание ее невинного «оружия». Потому как в душе Аня была доброй. Вот правда. Доброй. Она не любила доставлять людям беспокойство и бередить душу. Тем более, что чужое душевное волнение редко передавалось ей. А чувствовать себя поджигателем — не самое приятное чувство. И, чтобы не терять бдительности, она стала постоянно носить в кармане зажигалку. Хотя сама не курила. Зажигалка досталась ей случайно — чей-то корпоративный сувенир. Или ее кто-то забыл на столике. Или кого-то попросили забыть. В общем, у Ани в собственности оказалась зажигалка, очень красивая. Стальная. В черном кожаном чехле. Сталь давала приятную тяжесть в руке и холодила, а от кожи, наоборот, — было ощущение тепла. И ей надо было придумать применение. Ну не начинать же курить! И Аня придумала. Зажигалку нужно было достать из чехла и зажечь. Всё просто. Но ситуация, в которой ее доставали и зажигали! В момент знакомства или свидания, пока загорался огонь зажигалки, Аня успевала себя спросить: «Оно мне надо?» Удивительно, но ответ она получала. И дальше действовала в зависимости от полученного ответа. Результат применения зажигалки оказался ошеломляющим: событий в жизни от этого стало меньше, но не мало. А сожалений по поводу содеянного не стало совсем.

Надо сказать, что с возрастом сливаться со средой становилось всё сложнее. В двадцать Аня специально одевалась, чтобы все увидели — «она в красном». К тридцати — пришлось, наоборот, приобрести специальные джинсы, куртку и очки, чтобы сливаться с пейзажем.

Читать дальше