Ирина Васильчикова - Между строк

Со временем воздух вокруг накалился, и мы, словно следуя какому-то импульсу, оба встали. Все так же, глаза в глаза, сшибая углы, задевая мебель, переместились в спальню. Кот, издав истошный вопль, шарахнулся в сторону. Он, бедняга, мирно спал, а мы его не заметили…

Утром долго нежились в полудреме, поскольку срочных дел не предвиделось. И, окончательно проснувшись часам к одиннадцати, пошли готовить завтрак совместными усилиями. Тогда мне показалось, что ничего вкуснее в этой жизни я не ела. Ко мне вернулось давно забытое ощущение покоя. Наверное, все вместе взятые катаклизмы не смогли бы вывести меня из равновесия. Так вот оно какое, женское счастье.

— Сегодня обещал приехать Игорь Андреев, чтобы обсудить какие-то вопросы относительно нашего проекта. У меня съемки и репетиция, у него тоже какие-то дела в театре. Если сможешь, подъезжай после десяти.

— Хорошо, приеду.

— Как не хочется покидать этот рай! — Морозов смотрел мне в глаза, словно хотел там прочитать что-то очень важное для себя.

— Мне тоже.

— Я почти опаздываю. Извини.

— О чем речь?

— Не обижайся, пожалуйста.

— С чего ты взял?

— Я же вижу.

— Все нормально. Не накручивай.

— Я пошел. Жду вечером. Прощание в прихожей явно затянулось.

Что ж, пора и мне заниматься делами. Надо заехать к себе в редакцию и в Агентство. А то и правда забудут, как я выгляжу.

В редакции на первый взгляд ничего особенного не происходило. Макс, как всегда, сидел, уткнувшись в компьютер. Димкино место пустовало, но было ощущение, что он просто куда-то вышел. Осознать до конца его уход из редакции как-то не получалось. Я включила компьютер. Пока он грузился, открыла «склерозник», чтобы понять, где я сегодня буду бегать.

— Всем привет! — раздался за спиной знакомый голос. Это был Димка.

— Привет! — Я оглянулась, и наши взгляды ненадолго встретились.

— Говорят, теперь ты здесь «командуешь парадом». Удается?

— Пока это лишь на бумаге. Я на днях вернулась из Питера. Теперь вот пытаюсь освоиться с нашей сумасшедшей действительностью.

— Ясно.

— Я не думала, что наш разговор будет иметь такие последствия. Ты не представляешь, чего он мне стоил. Да и это назначение меня совсем не радует. При всей моей резкости и отнюдь не ангельском характере я не из тех, кто подсиживает и идет по головам. Мне не хватает тебя.

— Даже так?

— И у тебя, и у меня было время подумать и все взвесить.

— Ты остаешься с Морозовым?

— Да.

— Я тоже принял кое-какие решения. Я возвращаюсь: не могу без этой работы, без этого коллектива. Я понял, что не смогу тебя переубедить. Сначала хотелось рвать и метать. У меня даже был разговор с Морозовым.

— Я знаю.

— Сначала была буря эмоций. А потом перегорело, что ли. Я посмотрел на все как бы со стороны. Было время, я думал, что не смогу приходить сюда и видеть тебя. А потом… Даже не знаю, что это было. Я понял, что ты останешься с Морозовым. Как бы там ни было, всегда хочешь, чтобы тот, кого ты любишь, был счастлив, чтобы у любимого человека все было хорошо. Я не стал отбивать тебя у Морозова, потому что подумал: а кому от этого будет лучше? Сердцу не прикажешь. И не факт, что у нас с тобой все сложилось бы так же замечательно, «…дай вам Бог любимой быть другим». Гениальные стихи. Я только теперь понял их глубину, их мудрость.

— А я и не знала, что ты такой тонкий психолог. Так значит, мир?

— Мир.

— Это событие надо отметить, — вмешался Макс, до этого молчавший и, как всегда, зависший с компьютером.

— Пошли в буфет, — предложил Димка.

Мы просидели там около часа. И словно не было тех дней, когда я не знала, как мне разрешить эту дилемму: старый друг, надежнее которого у тебя нет никого, и любимый человек. Тогда мне казалось, что мир рушится, что земля уходит из-под ног. И я не смогла тогда принять единственно верного решения. Потому что его не было.

Потом, отписав еще кое-какие питерские новости, я попрощалась с ребятами и поехала в Агентство.

Лариса с порога обрушила на мою голову лавину информации.

— Стоп! А теперь то же самое, но помедленнее и по порядку.

— Завтра уезжаю недели на три. Так что отдел оставляю на тебя. Приказ подписан. Это раз. Сегодня будет чумовое мероприятие. Я уже не успеваю. Сходи. Я в списках есть, так что просто назовешь мою фамилию. Это два. В понедельник приходит новая девочка. Представишь ее Ирэн, проследишь, чтобы оформили, и введешь в курс дела. Это три. Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Вопросы есть?

— За что?!!

— Тебя я знаю давно и могу на тебя положиться. Это единственный и, надо сказать, весомый аргумент. О деньгах не беспокойся, будешь получать как зав. отделом. Если что, Толя тебя в обиду не даст. Он уже проинструктирован.

— Это Фомин, что ли?

— Да. Но это он с виду такой угрюмый. Он славный парень.

— Ясно.

— Приеду — позвоню. Я побежала. Пока! Зайди к Ирэн…

Лариса убежала, оставив меня переваривать информацию.

Разговор с Ирэн был коротким. Я подписала бумаги, дающие мне полномочия зав. отделом, и поехала на презентацию. Все-таки смена обстановки. По дороге я прокручивала события прошедшего дня. Мысли были противоречивые, даже слишком. Честно говоря, я сначала насторожилась, почти испугалась, увидев Димку в редакции. Испугалась, что мы опять будем выяснять отношения и «холодной войны» не миновать, учитывая характер обоих. Маша Геллер называла наши перебранки «пожар в шашлычной». Уж не знаю почему. Но после я обрадовалась, потому что поняла: если Димка вернулся, значит, все хорошо. Хотя было нелегко видеть, как он изменился — в нем словно что-то сломалось, — нельзя было не порадоваться за него со Светкой. Их отношения прошли проверку на прочность, но, возможно, качественно изменившись, остались по-прежнему теплыми. Наверное, кто-то наверху решил, что мы с Димкой должны были это пройти. И тогда, согнав спесь и отбросив все лишнее, мы смогли понять наше истинное отношение друг к другу, оценили, кто чего стоит, и при этом не опустились до подлости. Впрочем, это не по нашей части. И то, что мы остались друзьями и не потеряли себя, — дорогого стоит. Наверное, эта проверка на прочность наших чувств и отношений была нужна, причем именно в этот момент. Что мы из этого вынесем — это уже проблема каждого из нас.

Вечером, как и договорились, я приехала к Морозову. И он, и Андреев уже были на месте.

— Привет, проходи… — Морозов открыл дверь и исчез где-то в полумраке квартиры. — Проходи на кухню.

— Здравствуй, дорогая! Как дела? Что нового? — Андреев с порога засыпал меня вопросами. Что, впрочем, было в его стиле.

— А ты чего без тапочек? Холодно же, — прервал его Морозов.

— А что такое тапочки?

Повисла пауза. Никто не знал, как на это реагировать. Первым нашелся Морозов: