Эль Море - Нити Жизни

— Нет уж, — я опускаю глаза, печально смотря в пустоту. — К нему я не обращусь никогда. И думаю — если б и обратилась, какая с того польза? Только окажусь в еще большей зависимости, вот и все. Но все же интересно, что для него это — простое милосердие, человеческая привязанность, врачебные обязательства?! Чтобы не было, я-то все равно другая! Он утверждает, что мы похожи?! Ха! Глупец. Моя мать назвала бы меня колючкой, чёрствой, лишённой эмоций куклой. Но, иногда боль становится нестерпимой, невыносимой. Вот и сейчас — я подобна растению, которое пересаживают из одного горшка в другой. Вроде бы легче, но в тоже время и тяжело — каждая мелочь мучает, как изощренная пытка.

На душе неожиданно становится плохо, такое чувство, словно, все тревоги и страхи, которые я пыталась забить в себе, фонтаном вырвались наружу.

И то, что казалось установленным перемирием, на самом деле было идеально выстроенной и замаскированной магистралью, по которой мы на всех порах мчались к подлинной трагедии. Но никто из нас об этом еще не догадывался. Судьба только готовилась преподнести сюрприз.

Одиночество. Все люди, так или иначе — одиноки. И пустота в сердце может быть, даже когда тебя держат за руку и говорят «люблю». И порой, сотни, даже тысячи слов не способны заполнить пустоту души, сердца и мыслей.

Пустота. Вновь и вновь. Вот оно, то самое одиночество.

А что оно для вас?

Для меня одиночество — это когда ты говоришь с человеком и замечаешь, что он не слышит тебя.

— Мама?! — удивленно воскликнула я. Когда следующим утром в дверном проеме нарисовалась вся моя семья под её предводительством. Я точно знала, что она пришла полюбоваться на устроенные ею пакости.

— Ну и как дела? — спросила она, переступая порог и так настойчиво вторгаясь в клетку, куда сама меня и заточила.

— Великолепно. Пришла полюбоваться на дела свои «черные»? — укорила я её. — А это… — указываю на остальных членов семьи, — свидетели? Чтоб я ничего не смогла сделать?! Ловко придумано.

Мне сейчас только семейной конференции и не хватало.

Её губы слегка вытянулись, на лице проскользнула легкая тень раздражения. Я знала, что это выводило её из себя, но ничего не могла с собой поделать. Это была моя маленькая, но месть. Я всегда была еще тем чертёнком.

— Я рада, что ты в настроении, сестренка! — раздался голос Алины и тихий смешок от папы. Да, у нас существовал негласный заговор против мамы.

— Ну как малые дети, ей богу, — возразила моя матушка, стараясь приструнить нас.

Я встаю с постели, пока папа учтиво помогает ей снять пиджак и повесить на спинку стула. Как попало набрасываю покрывало и, устремившись к окну — поднимаю жалюзи. Яркий солнечный свет заливает комнату и жжёт мне глаза, щурюсь, стараясь поскорее привыкнуть.

Закончив, я отхожу и тут же обнимаю устремившуюся в мои объятия сестру, а затем папу и маму.

Первая официальная часть приветствия — окончена. Вновь пришедшие занимают удобные места. Дамы и господа, представление начинается…

— Мы тут принесли кое-что, — говорит моя мать, ставя несколько пакетов на стол. «Ну, точно, будут пытать» — думаю я. — Вот это тебе, — она протягивает мне букет цветов.

— Прелесть! — восклицаю и тяну ручонки к заветному подарку. — Спасибо огромное.

Нежный и сладкий аромат сразу же заполняет помещение. Моя мама в своей манере спешно начинает искать подходящий сосуд. Обнаружив желаемое, удаляется в ванную комнату, из которой тут же исходит звук вырывающейся из крана воды. И вот она уже возвращается, добившись своей цели, и демонстрируя непревзойденную улыбку, словно одержав победу на олимпийских играх или получив «Оскар».

— А теперь, — продолжаю я, — давайте-ка сбежим отсюда, поедем в итальянский ресторанчик, закажем все виды пиццы и будем лопать, пока все не съедим. А после пойдем в тот магазинчик с мороженым, что внизу по улице и будем гулять всю ночь напролет!

— Ну и дикая же идея у тебя, но мне нравится! — воскликнула моя сестра.

Лица моих родителей исказились. Они не оценили шутку. Хотя я была серьезна, как никогда. Сидим и молчим. Чувствую себя чужой на этом празднике жизни.

Непростительная тишина повисла в воздухе, угнетая сложившуюся здесь и без того, далекую от совершенства атмосферу. Цепляюсь за возможность очистить её, пока тучки не сгустились, и не хлынул затяжной дождь. Спрашиваю:

— Может, послушаем музыку?

Лезу в тумбочку за мр3-плеером и замечаю, что глаза мамы приобретают довольно округлую форму, её личико так и отражает недопонимание. «Да, что с ней не так?!» — задаюсь вопросом я. Бесит.

Прекращаю все действия, возвращаясь в исходное положение и тупо на неё пялюсь.

Заполучив инициативу в свои руки, она начинает:

— Может, хочешь о чем-нибудь поговорить или узнать? Я могу многое рассказать…

Моя мать — прирожденный психиатр. Только она может отбить любое желание что-либо делать. И как ей это только удается. Каждый раз удивляюсь.

— Что хочешь, то и расскажи, — отчужденно произношу и тут же понимаю, что лучше бы я прикусила себе язык. И что мне только в голову стукнуло?!

Немножко подумав, папа решает вступить в диалог. Он вспомнил историю — очередную байку из своего прошлого, которую мы слышали уже не один десяток раз.

Всё опять сначала. И почему в этом мире всё повторяется? Это что, своего рода некий второй шанс? Но тогда, где инструкция к правильному пользованию? Не предусмотрена? Кто-то там, наверху, допустил оплошность. Надеюсь, он получит свое взыскание! Теперь немножечко понятно, почему все несовершенно.

Устала, но совесть не позволяет в этом признаться. Пустая болтовня так утомляет. Наверно я просто невозможный человек. Впервые так сильно хочу напиться. Даже странно слышать от себя подобное заявление. Мысленно потешаясь над собой, я отправляюсь в прошлое, путешествую по слайдам памяти, снова возвращаюсь к самой себе — вспоминаю.

Мое первое знакомство со спиртным состоялось где-то в лет пятнадцать, может чуть раньше. Подруга стащила из запасов родителей две бутылки шампанского, которые мы опустошили буквально за несколько часов. На десерт была клубника со сливками и целая тонна шоколада. Как я провела оставшуюся ночь и что было потом, я совершенно не помню. Зато утро я встретила в самом экзотичном месте — туалете, около унитаза, а точнее над ним. Зрелище было не для слабонервных. Меня рвало. Интервал составлял от 8 до 20 минут. Было совсем не весело. Я проклинала все вокруг: начиная с себя любимой и заканчивая чем-то не угодившим мне ковриком, лежавшим возле двери в ванной комнате. Это было выше моего даже сегодняшнего понимания, так что, объяснить этого я не могу до сих пор. Но зато свои острые ощущения мы получили в полном объеме со всеми вытекающими из этого последствиями. После такого ночного рандеву я была похожа на выжатый лимон, а моя юная черепная коробочка болела так, как будто в моей голове давали концерт, где исполняли национальный гимн и все певцы отбивали чечетку под звуки оркестровых барабанов. Оттянулись мы на славу. Больше я не пила никогда. Но сейчас я готова повторно рискнуть. Мне это просто необходимо.