Джеки Коллинз - Бестия. Том 2

Ей нравилось трахаться с известным во всем мире политиком.

Ему нравилось трахаться со всемирно известной кинозвездой.

Джино не понравилось ни то, ни другое.

Он тихо, культурно поговорил с Питером Ричмондом, словно с лучшим другом. К концу встречи они и стали таковыми. Сенатор был шокирован, узнав о связи Марабель с Джино Сантанджело. Как ему благодарить Джино за предупреждение? Страшно представить, что могло произойти, если бы это выплыло наружу! Марабель Блю делит свои милости между популярным политиком и преуспевающим мафиози. Он легко отделался.

Разумеется, он не сказал этого вслух. Просто кивал и благодарил Джино, который пообещал ему поддержку в случае, если Питер выставит свою кандидатуру на президентских выборах.

Джино вернулся в Лос-Анджелес счастливым человеком, довольным и жизнерадостным. Они с Питером Ричмондом могут оказаться весьма полезными друг другу. Все улажено. Ему даже не пришлось показывать снимки или видеозаписи. Джино погладил лежавший в кармане конверт, который отныне будет храниться в сейфе вместе со связкой писем сенатора Дюка.

Ему так и не понадобилось пускать их в ход. Сенатор Дюк уже семь лет как ушел в мир иной. Но Джино все-таки берег письма — хотя бы в качестве сувенира, на память о прошлом.

По возвращении в пансион Лаки прочла в газетах о попытке Марабель Блю покончить с собой. Потом позвонил Джино и сообщил об их помолвке. Он опоздал: Лаки уже знала об этом из телевизионной программы новостей. Как он мог? Она проревела всю ночь. Ближе к утру рядом легла Олимпия и принялась утешать подругу.

— Ну что ты, беби? Что случилось?

Лаки не открыла Олимпии причины, только прижималась к ней до тех пор, пока как-то само собой не вышло, что они начали ласкать друг друга.

Мягкие груди. Твердые соски. Теплые бедра. Млечная влажность… Они довели друг друга до оргазма и уснули, обнявшись.

Перед рассветом Олимпия вернулась к себе. По молчаливому уговору они не вспоминали об этом инциденте. Просто им было приятно. Но повторять не хотелось.

Стивен и Зизи поженились холодным февральским днем. Невеста была в высоких сапожках, алой мини-юбке и пушистом черном свитере.

Джерри Мейерсон был шафером, Зуна с Дайной — свидетелями. Зизи никого не пригласила, заявив, что она сирота, а друзья — мелкие, ничтожные людишки.

Свадебная церемония в Сити-холл была короткой и ничем не примечательной. Потом все пошли в бар и распили несколько бутылок шампанского. Зизи экспромтом выдала танец, который привел Стивена в замешательство. Не прошло и сорока пяти минут после обряда венчания, а молодые уже поцапались. Это никого не удивило. Стивен и Зизи год жили вместе и постоянно ссорились. Единственным, что не могло не удивлять, было то, что они вообще поженились. Противоположности сходятся.

Джерри потратил не одну неделю, пытаясь отговорить друга от подобного шага.

— Чего ты этим добьешься? Сейчас у тебя все преимущества. Только свяжешь себя по рукам и ногам.

Стивен пожал плечами.

— Сам не знаю, Джерри, зачем я это делаю. Ей так хочется.

— Естественно! Им всем этого хочется. Какого черта идти на поводу?

— Послушай, я и сам не прочь.

— Ерунда!

— Нет, правда!

— Чушь собачья!

Стивену не хотелось открывать истинную причину. Она заключалась в том, что Зизи угрожала разрывом, если они не поженятся. «Хочешь меня — женись! А нет, так найдется много охотников!»

В это было легко поверить. На улицах мужчины останавливались и провожали ее взглядами, мысленно раздевая. Зизи ничего не имела против, наоборот, ей нравилось. Если мы поженимся, думал Стивен, ей придется успокоиться. Может быть, у нас будет ребенок. Когда Зизи забеременеет, за ней перестанут ухлестывать кому не лень.

Сама мысль о том, что Зизи может быть с другим мужчиной, доводила Стивена до белого каления. Она вызывала в нем бурю чувств: страсть, ревность, гнев. Это опасно. Их отношения отличались крайней нестабильностью. Стивен надеялся, что брак приведет их в норму.

Он ошибся — это стало ясно в первые же дни медового месяца. Нацепив на себя символические и не оставлявшие места воображению бикини, Зизи дерзко выставила напоказ свое тело возле бассейна в их отеле в Пуэрто-Рико. Она была в своей стихии и наслаждалась вовсю.

Стивену только и оставалось, что с бессильной яростью наблюдать за ее вывертами. Она флиртовала со всеми подряд — от телохранителя до гогочущих американских туристов, чьи дородные жены исходили злобой.

Это был их первый совместный отдых, и Стивен позволил себе посетовать:

— Тебе следовало бы одеваться поскромнее. Когда ты вышла из бассейна, мне все было видно: и соски, и волосы на лобке. Все-все!

— Боже мой! — в притворном ужасе вскричала она. — Неужели даже соски и волосы?

— Не шути так.

Зизи расстегнула верхнюю часть купальника — лифчик полетел на пол.

— Прости, милый. Ты абсолютно прав, — она повернулась к нему лицом и сделала несколько танцевальных движений — так что призывно всколыхнулись груди. Это не оставило его равнодушным.

Потом она облизнула палец и, поднеся к груди, стала медленно водить вокруг соска — тот на глазах у Стивена увеличился в размерах. Точно в такой же пропорции увеличился его пенис.

Он сотни раз занимался с ней любовью, но восторг ожидания и свершения неизменно ошеломлял Стивена. Разве на нее можно сердиться? Зизи — кокетка, но если найти подход, она будет принадлежать ему одному. Это — единственное, что имеет значение.

Джерри Мейерсон представил Кэрри полный отчет о свадьбе. Хороший парень Джерри, Он понравился ей с первой минуты, когда Стивен впервые пригласил его к себе домой — тогда им было по шестнадцати. С годами он у нее на глазах превратился из угловатого подростка в подающего надежды молодого адвоката. Он называл ее Кэрри, не пропуская ни одной недели без того, чтобы не навестить ее, и питал к ней тайную страсть, о которой знали только они двое, но, разумеется, никогда об этом не говорили.

Кэрри, в ее пятьдесят три года, льстило внимание юноши, которому она годилась в матери.

Что говорить, она прекрасно сохранилась. Заняла прочное положение в обществе. Многие женщины ей завидовали: она пользовалась уважением, к ее мнению прислушивались — шла ли речь о косметике или убранстве гостиной. Ее постоянно цитировали.

Кэрри частенько задавалась вопросом: что, если бы выплыла наружу правда о ее прошлом? Так ли бы уважалось ее мнение? Стали бы благотворительные общества добиваться, чтобы она их возглавила? А дизайнеры дамской одежды — чтобы она одевалась в их модели?

Ни в коем случае.

Странная штука — жизнь. Кто бы мог подумать, что она достигнет таких высот? А Стивен! Как она им гордилась! Известный адвокат — пусть даже он упорствовал в своем желании остаться общественным защитником. Ему хватало на жизнь, но это не шло ни в какое сравнение с тем, чего он мог бы добиться, занявшись частной практикой. Она была готова поддержать его финансами. Однако на ее предложение он ответил категорическим «нет»: