Вера Кауи - Демоны прошлого

И только ему ведомо, чего он этим добивался, мысленно добавил Эд. Джайлзу нет никакого дела до Джеймса. Ему важна только ты, Сара. Потому что через тебя он может добраться до меня и отомстить нам обоим.

— Ему очень хотелось иметь собственного сына, — говорила Сара. — Но он всей душой принял Джеймса. Труднее всего ему было справиться с тобой, Эд. Со всем, что с тобой связано. И он этого не скрывал.

В это легко поверить, подумал Эд.

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, и прекрасно тебя понимаю, — сказал он вслух. — Я знаю о Джайлзе гораздо больше, чем ты думаешь, Сара. Поверь. Я очень много об этом думал. В конце концов, ты посвятила ему последние двадцать лет. Именно посвятила. И он это очень хорошо понимает. Вот почему он хочет, чтобы ты была счастлива. Потому что ты это заслужила, Сара. Он просто платит по счетам, Сара.

— Ты правда так считаешь? — с надеждой спросила Сара, хватаясь за соломинку в бурлящем океане, который грозил ее поглотить. — Ты уверен?

— Абсолютно уверен. Я знаю, что он ужаснулся бы, честное слово — ужаснулся, — повторил он, — если бы узнал, что ты чувствуешь за собой вину. Мы оба заплатили за все сполна, и ты, и я. Наши счета в полном порядке, мы никому ничего не должны. И что бы ни сделали сегодня, это уже никак не повредит Джайлзу. Иначе он не пригласил бы меня сюда. Не стал бы меня терпеть в своем доме. Он доверяет нам, Сара. Ты не можешь этого не видеть. И не надо рассказывать мне о том, какой он необыкновенный человек. Я и сам это знаю.

— Ой, я знала, что ты все расставишь по местам, — радостно воскликнула Сара. — Никто лучше тебя этого не умеет. — Она обвила его шею руками и крепко поцеловала. — Надо было раньше завести этот разговор, — призналась она. — Какое облегчение ты мне принес, Эд!

— Ты знаешь, что мне можно доверить все, — сказал Эд. — Все, Сара.

— Теперь так и буду делать, — пообещала Сара, радужно улыбаясь, и снова поцеловала Эда, а он обнял ее в ответ. «Почему бы и не воспользоваться случаем, — подумал он. — Если он использует меня, то и мне не грех поживиться за его счет».

Пятничный закат не обманул — суббота выдалась погожей. Джайлз спустился обедать вместе со всеми, а потом все отправились на крикетное поле, которое находилось в конце Хай-стрит, за церковью. Бейтс помог Джайлзу подняться на судейскую трибуну, а Сара присоединилась к дамам, которые готовили в павильоне грандиозное чаепитие. Эд расположился в парусиновом кресле на краю поля, предвкушая, как начнет сбываться прогноз Джеймса и Литл-Хеддингтон накажет Грейт-Хеддингтон.

Приятно было полулежать в удобном кресле под сентябрьским солнышком, под аккомпанемент ударов битой по мячу, возгласы болельщиков и звон колоколов каждые четверть часа, наблюдая за игрой Джеймса. Главным судьей с незапамятных времен выступал старый мистер Сарджент. В составе команды Литл-Хеддингтона были крестьяне, продавцы из лавки, механики, пастухи, молочник. Как это по-английски, подумал Эд, так же как и этот чай — горячий, крепкий, с бутербродами, мясным пирогом и печеньем, испеченным самими леди. После игры все собрались вместе на ужин с ростбифом и маринованными огурчиками, где вспоминали прошлые матчи и обсуждали подробности последнего. Джайлз, сидевший на почетном месте во главе стола, выпил только пинту пива.

Да, думал ночью Эд, которому не спалось, многое изменилось в этой стране, но деревенская жизнь осталась прежней. Весь сегодняшний день прошел в русле традиций, которые соблюдались здесь из года в год. Единственной новостью оказалось присутствие бывшего любовника жены эсквайра (он же отец ее ребенка), который выглядел как огурчик и ничуть не смущался. Это дало обитателям Литл-Хеддингтона пищу для разговоров, кроме, конечно, смертей и налогов, особенно смертей, о которых раньше говорить избегали. Это было еще одной новинкой. Интересно, почему? Это что — дань хорошим манерам или стремление к неизменному порядку вещей? Его присутствие на празднике воспринималось с удовольствием; Эд заметил, как, поглядывая на него, перешептывались две молодые женщины. Но те, кого он помнил и кто помнил его, смотрели в его сторону явно без всякой задней мысли. Для них это была старая история, а представители аристократии слишком хорошо известны и почитаемы, чтобы служить темой для пересудов, более того, самые странные их поступки считались милыми причудами, не более того. Тем более что в данном случае речь шла о баронете. Несмотря на все демократические эксцессы шестидесятых годов, уважение к лордам здесь свято сохранялось.

Но что, если Сара не была бы леди Сарой Латрел, хозяйкой поместья? Что было бы тогда? Неужели в этом случае ее подвергли бы в деревне обструкции? Мир все же здорово изменился. Тогда это называлось «любовной связью». Теперь — «отношениями». Сегодня все было бы по-другому. У нынешнего поколения не бывает любовных связей со всеми вытекающими последствиями, вроде чувства вины и прочего. Люди вступают в отношения, что звучит как-то необязательно, не предполагает длительности и не требует сокрытия. Для нас все было наполнено значением, потому что осуждалось. К этому невозможно было относиться беспечно. Для них все просто и удобно, как замороженная пища, не требующая усилий для приготовления и пригодная под любой соус. Одна беда — у нее всегда один и тот же вкус.

Для нас это никогда не было просто так; для них всегда только так и бывает. Для нас в этом был особый смысл; они не придают своим отношениям никакого значения.

Он перевернулся на спину, закинул руки за голову и встретился глазами с пристальным взглядом леди Джорджины Латрел, 1730 — 1809, которая шокировала соседей своим образом жизни и многочисленными любовниками, народив семерых детей, не будучи уверенной в отцовстве ни в одном из случаев. Нет, подумалось Эду, ничего, по сути, не изменилось, люди всегда одни и те же. Мы по-прежнему совершаем одни и те же ошибки, не умея учиться на чужом опыте, не умея заглядывать в будущее. Самоуверенно считаем, что знаем, как надо жить. Черта с два. Всегда имеет место фактор икс, который за неимением лучшего термина обозначается словом «эмоции». Не будь их, наш мир был бы совсем другим. Без любви, ненависти, страха, алчности, ревности, гнева — без жизни. Это было бы только существование. Нет уж, увольте. Я побывал в этом мире, и мне там не понравилось. Это бесплодная земля, на ней ничего не растет. Этот мир, населенный хищниками, каннибалами, охотниками за головами, гораздо предпочтительнее. И я с благодарностью приму от него даже боль.

Сара тоже лежала в своей постели без сна. Она всегда подолгу не спала, думая об Эде, фантазируя и зная, что на самом деле надо было просто спуститься и войти в его комнату. Но в комнате напротив спал Джайлз, и мысль о нем убивала в ней всякую решимость. Нет, этого она не сделает, не может сделать. Не должна. Он так благородно доверяет им, позволяя Эду приезжать в гости. Нет, такой поступок был бы просто ножом ему в спину, а Джайлз этого не заслужил. Достаточно знать, что Эд здесь и ждет. «Как и я, — мысленно добавила она. — Мы оба ждем смерти, чтобы начать жизнь заново».