Диана Морьентес - Эволюция чувств

Наташа почувствовала, что Максим, действительно, ее понимает. И заодно впервые задумалась над историей своего появления на свет. Может, правда, с ее рождением связаны какие-то неприятности… Она желанный ребенок. Это простой логический вывод: мама с папой женаты семнадцать лет, значит, Наташа никак не возникла до свадьбы. И даже не сразу после. Но рождению Наташиного братика родители явно радовались больше, чем наличию дочери. Наверно, они просто хотели мальчика, а не девочку, поэтому и считают, что Наташа не оправдывает их надежд. Но братик умер. Неужели, все дело в этом?!

В кабинет, постучав, заглянула Валентина Валерьевна, учительница истории. Они с Максимом часто обмениваются какими-то книгами, вот и сегодня историчка принесла своему коллеге пачку листов А4.

— Ты опять здесь?! — воскликнула Валентина Валерьевна первым делом, укоризненно покачав головой Наташе. — Вот, Максим Викторович, я Вам распечатала про Александра II, — протянула учителю бумажки и заметила на столе фотографии. Усмехнулась: — Ух, ты! Максим Викторович, Вам идет такая одежда! Я Вас кроме как в костюмах, по-моему, ни в чем больше не видела. А кто фотографировал?

— Я, — робко призналась Наташа сбоку.

Историчка изогнула брови:

— Это Вы ей ТАК смотрите? — и через мгновение, выудив из стопки краешек его голого плеча, с укором продемонстрировала столь пошлый снимок учителю физики. Историчка строгая, но справедливая. И хоть взгляды на жизнь у нее довольно современные, но в ее возрасте такие потрясения, как обнаженное тело учителя перед объективом ученицы…

— Мы встречаемся, — сдался Макс, или чтобы оправдать и себя, и Наташу, или просто считает, что Валентине Валерьевне можно доверять.

Наташа затаила дыхание и с дрожью ждала, что будет дальше. Валентина Валерьевна переводила взгляд с одного на другого, потом, поправив очки на носу, словно не расслышав, переспросила:

— Вы встречаетесь?

— Да, — подтвердил Максим, — любим друг друга.

— Любите друг друга, — повторила женщина рассеянно. Наташа никогда не видела историчку в таком оцепенении. Но та быстро взяла себя в руки: — А ее родители об этом знают?

— Нет, — качнул Максим головой. — Я хочу, чтобы знали, но Наталья не разрешает.

— До сих пор не ладишь с мамой? — повернулась к ученице Валентинушка, как кликали ее школьники.

— Кажется, это невозможно, — с улыбкой ответила Наташа. Ей четко послышалось в голосе учительницы, что она не собирается ни читать мораль, ни препятствовать их отношениям.

— Эх, Наталья, Наталья, — вздохнула историчка. — Так поэтому ты торчишь здесь все время? — и погрозила девчонке пальцем: — Отведу тебя к директору!

— Директор уже знает, — отозвался Максим. — Мы пытаемся сделать из нашей дружбы тайну, но я не уверен, что получится. Уборщица тоже в курсе… Мария… Отчество не помню. Тетя Маша. И, честно говоря, сомневаюсь, что она не станет это ни с кем обсуждать.

— Ладно, намек понят, — усмехнулась женщина, — я никому не скажу. Надеюсь только, что вы знаете, что делаете. Наталья, — снова повернулась к девчонке, — ты с мамой не можешь отношения уладить, а пытаешься создавать что-то с мужчиной. Не рановато ли? Строить отношения с мужчиной намного сложней. Мама всегда все тебе простит, всегда разрешит тебе вернуться. И мама будет любить тебя всегда, до конца своих дней, чего ты никогда не можешь с уверенностью ждать от мужчины.

Валентина Валерьевна снова деловито поправила очки на носу и ждала, что Наталья на это скажет. Видимо, забыла, что теперь эта тихоня-отличница совершенно непредсказуема: учительница ожидала, что Наташа растеряется, но девушка тихим монологом поставила точку:

— Я тоже всегда так считала. Точнее, пыталась убедить себя в этом. Но, познакомившись с Максимом, поняла, что это полная чушь. Максим любит меня такой, какая я есть. А мама любит меня такой, какой она хочет меня сделать. Максим хвалит мои фотографии, а мама ругается, что я вешаю их на стены и порчу обои. Максиму не важно, отличница я или нет, а мама орет на меня за четверки. Максим спрашивает мое мнение перед тем, как покрасить волосы, а мама делает в моей комнате ремонт, совершенно не интересуясь, как хотела бы я… С Максимом я могу разговаривать о том, что меня волнует, а с мамой — только о том, что волнует ее саму. Вы еще будете доказывать мне, что строить отношения с мужчиной сложнее? Валентина Валерьевна, сложнее с тем, кто не хочет идти навстречу, вот и все.

Наташа опустила голову, чувствуя, что сейчас слезы переполнят глаза, и будет непрестижно, и Валентинушка, поняв ее состояние, мигом обняла ученицу, позволив ей спрятаться у себя на плече. Максим поднялся из-за стола и, закатав рукава вишневой рубашки, распахнул настежь окно. С каждым днем все больше теплеет…

Они, и в правду, интересная, модная пара, думала историчка. С ровесником Наташа бы не смотрелась: такая взрослая в классических серых брюках со стрелками и белом молодежном пиджачке. Она — яркое, светлое солнышко, освещающее своими лучиками всех в радиусе видимости. Возможно, с Максимом она станет спокойнее и ласковее, и тогда сможет сделать спокойнее и ласковее и свою маму.

А учитель стоял у окна и примерял слова своей девушки на себя. Наташа тоже любит его со всеми недостатками. Принимает его, как данность. В этом и заключается комфорт их отношений. На это не способны даже Юра и Света…

Впрочем, Юра и Света вместе уже много лет. Когда-то и у них все было мило и романтично. Но серьезные отношения — это не романтика, это будни. Наташе кажется, что сейчас она счастлива, и ничего плохого в ее отношениях с Максимом быть уже не может, но Максим-то понимает, что настоящее испытание чувств на прочность еще впереди…