Диана Морьентес - Испытание чучвств

— Садись, я принесу. Что ты будешь?

— Гречку с котлеткой. Если этого нет, то ничего.

Наташа осмотрелась. В светлой просторной столовой много свободных столиков. У окна обедает учительница немецкого; за колонной спрятались две школьницы — они не едят, а делают уроки, разложив тетради на квадратном пластиковом столе; у самой дальней стены разместились еще четверо школьников: три девчонки и один пацан. Они из 11 «В». Девчонки выглядят явно старше Наташиных одноклассниц, а ведь всего-то один год разницы… У Наташи возникло ощущение, что как только они с Максимом вошли сюда, все присутствующие побросали свои дела и уставились на них. Может быть, это просто мания преследования?

Наташа села за выбранный столик — спиной ко всем. Обычно начинала что-нибудь дербанить: край стола, собственные ногти… Сейчас же застыла в неподвижности — погрузилась в размышления, исчезла.

Три года назад у нее начались месячные. В двенадцать лет. Мама удивилась, сказала, что рассчитывала позже, ведь Наташа очень худенькая. А еще через несколько месяцев случилась и первая любовь. И это на фоне поры полового созревания длиной в несколько лет… Фигура становилась более женственной, а чувства — более взрослыми… Девчонки в классе завистливо поглядывали на Наташину растущую грудь и подкладывали себе в кофточки куски ваты или что-то еще… А сейчас Наташа смотрит с завистью на тех, что у дальней стены. Они не только выглядят, они ведут себя иначе. Интересно, три года назад обращал ли внимание Максим Викторович на одиннадцатиклассниц? А сейчас?

Набравшись смелости, спросила у него об этом, когда он вернулся и поделил на столе тарелки.

— Что ты! Я же учитель! — совершенно серьезно заявил Максим.

Наташа слабо улыбнулась и, глядя исподлобья, с намеком на нее саму возразила:

— Ни за что не поверю!

— Исключение только подтверждает правило.

Его тон явно означал, что эту тему он обсуждать больше не собирается. Девушка начала бессмысленно ковырять вилкой в тарелке. Аппетита не было. Неужели, ему трудно поговорить с ней? Неужели он не хочет ее успокоить?! Глядя на ее расстроенное лицо, Максим все-таки уступил:

— Почему ты об этом спросила?

Наташа не ответила. Она поняла, что задела его лучшие чувства, и теперь, чтобы напроситься на ласку, приняла еще более переживающий вид. Но напросилась на очередную резкость:

— Наташ, ты что, думаешь обо мне то же, что и учителя? Тогда я отвечу тебе так, как отвечаю им. Я не увлекаюсь малолетками. Я просто влюбился в девушку, которая чисто случайно еще школьница! Так что, пожалуйста, хоть ты не начинай эту тему!

Пожалуй, впервые ей не стало обидно от его неприветливой интонации. То ли уже привыкла, то ли просто поняла его на сто процентов… Дотронулась до его руки, аккуратно, чтобы это не бросалось в глаза окружающим.

— Макс, я не имела в виду ничего плохого. Я только хотела узнать, за что ты меня любишь, ведь таких, как я, в школе полно, и есть девушки и более привлекательные, и с более легким характером…

— Во-первых, таких, как ты, нет ни в школе, ни где-то еще. Во-вторых, если бы не твой характер, мы бы сейчас не были вместе. А в-третьих, любят не за что-то, а вопреки. Мне так мама всегда говорила.

В седьмом классе она в него влюбилась. Это было «за что-то». За его внешность. Ведь тогда она практически его не знала. И это была не любовь. Это была одержимость, поклонение выдуманному для себя Богу. И, как любое божество, он был в ее мыслях лишь иконой, бесхарактерным ликом Святого. А теперь… За что она сама его любит? За то, что когда-то он разбивал ее сердце всеми подручными средствами? За то, что он вредина еще похлестче самой Наташи? За то, что она перечеркнула свой нрав ради него, а он меняться не собирается? За то, что он такой, какой есть…

— Действительно, вопреки, — прошептала девушка. Держала его руку и смотрела с неподдельным вниманием. — Ты такой красивый! Почему я так редко вспоминаю об этом?

Это лучшее, что он от нее слышал! Так надоело, что девушки используют его для поднятия собственной самооценки да еще для того, чтобы вызвать зависть подруг, совершенно не интересуясь при этом, что там внутри, за внешностью. И в постели почему-то ждут от него подвигов. «Подарок» природы… Даже в школу на работу брать не хотели. Говорили, девчонки повлюбляются и об учебе думать не будут. Хотя, с другой стороны, в самый крутой клуб в городе, где к персоналу предъявляются супержёсткие требования, его взяли даже без опыта, позволив ему окончить курсы барменов уже параллельно с работой. А потом даже оплатили за счет фирмы и курсы по повышению квалификации. Словом, руководство клуба создало себе идеального бармена из просто идеально подходящей внешности.

— Учителя, правда, собираются заявить на тебя в милицию? — отвлекла его Наташа.

Максим кивнул. Не хотел, чтобы она об этом знала. Не хотел тревожить ее и без того слабые нервы.

— И что будет? Тебя посадят?

— Да ну, что за глупость! — махнул Максим рукой. — Если бы тебе не было четырнадцати лет, а я бы переспал с тобой — вот тогда я не представляю, что могло бы меня ожидать, но если тебе интересно, можно спросить у Костика. А тебе пятнадцать. Я, честно говоря, даже не могу предположить, с каким компроматом на меня можно идти в милицию. Допустим, можно сказать, что я склоняю свою ученицу к каким-либо эротическим действиям. Но в этом случае именно ты должна идти и писать на меня заявление. А так, представь ситуацию: пострадавших нет, никто не жалуется… В чем преступление-то? Не беспокойся, эти суетливые училки просто заскучали здесь, вот и ищут, с кем бы поскандалить.

— А если мы расстанемся, проблемы исчезнут?

— Возможно. Но я этого не хочу.

— Тогда не груби мне…

— Так, значит, вы с Максимом Викторовичем до сих пор вместе? — спросила Валентина Валерьевна, учительница истории.

Наташа помогала поливать цветы. В кабинете больше никого не было: когда прозвенел звонок с последнего урока, учительница сама попросила девушку остаться, якобы помочь. Удачный день выбрала Валентина Валерьевна: сегодня у Наташи не было желания послать подальше всех, кто вмешивается в ее жизнь. Напротив, даже хотелось с кем-то поговорить. Но не со сверстниками, конечно. С кем-то постарше, поумнее, кто умеет хранить секреты…

— Да, вместе.

Девушка поставила пластиковую бутылку с водой на подоконник и стала задумчиво поправлять веточки традесканции.

— И какие у тебя впечатления? Это те отношения, которые ты хотела?

— Вы знаете, по-моему, мы перескочили через те отношения, какие я хотела. Но я все равно счастлива.

Валентина Валерьевна села за парту недалеко от Наташи, сняла очки, протерла их носовым платком. Снова надела.