Диана Морьентес - Работа над ошибками

А Катя прекрасно понимает, что означает слово «любовник». Она еще года в четыре весело заявляла: «Папа, ты мой лучший любовник!» Пришлось объяснить. Девчушка блаженно засыпала у папы в объятиях, а Наташа сидела на кровати лицом к ним, и с неописуемым восторгом лицезрела улыбку Максима, его восхитительно сексуальные ямочки на щеках. Он первый раз так улыбается за последнюю неделю, а может, и за все последние четыре месяца, кто знает.

В полночь, растормошив Катерину Максимовну, все вместе выстроились у окна, чтобы не пропустить ни один фейерверк Дагомыса. Здорово, что дождь не пугает этих неутомимых пиротехников: огни запускают не только из окон, но и прямо с улиц. Наташа была так растрогана Новогодней речью Путина, что даже сейчас сквозь пелену патриотических слез не видела никаких четких деталей, только расплывчатые пятна. Эти итоги, подведенные президентом за год, хоть и косвенно, но все же очень точно подвели черту под новым разделом Наташиного жизненного опыта.

Ну вот, уложили Катюню спать и — что? Наташа прямо вся извелась: опять Макс не проявляет к ней должного сексуального интереса! Она суетилась, беспокоилась, стараясь не подавать виду, но Макс все замечал. Терпеливо пытал ее своим равнодушием и с умилением наблюдал за ее беспомощностью.

Прикрыл дверь в комнате. Все. Теперь можно телик выключить, оставить негромкую музыку. Налил два бокала красного вина, протянул один Наташе. Наташа только хлебнула глоток в ответ на тост и отставила вино в сторону. Алкоголь всегда делает ее смелей, но после этого ей (тоже всегда) за свою смелость бывает стыдно. Максим только смеется над этими приступами раскаяния — нашла, за что оправдываться! И только, когда надо доказать ему, что она уже взрослая женщина, способна натворить такое! — и не краснеть.

Как определить, кто в паре лидер? Наташа медленно, шаг за шагом, пуговичка за пуговичкой, снимала с Максима рубашку. А Макс спокойно обнимал ее, легонько поглаживая ладонью ее спину. Никакой взаимности! Значит, лидер — она.

Почему же тогда она нервничает, боится сделать что-то неправильно?

— Обожаю тебя раздевать! — прошептала она страстно и совершенно не выдала своего волнения.

— Раздевай. Я не возражаю! — отозвался Максим.

Разрешает. Значит, главный — он?

Эта его подлая расслабленность действовала Наташе на нервы! Она уже окончательно справилась с его рубашкой, но опускаться ниже не хотела из принципа: хоть бы пальцем пошевелил! А он невозмутимо сидел на полу, откинувшись спиной на кровать, и, потягивая винцо, не сводил с Наташи взгляда. Он ждал: еще чуть-чуть, и она капризно затопает ножкой.

— Ну что ты такой инертный?! — надула Наташа пухлые губки, отчего ее ротик стал премило детский.

— Люблю мотать девчонкам нервы, ты же в курсе, — улыбнулся он ехидно. — Знала бы ты, как я тебя сейчас хочу, ты бы успокоилась!

Наташа успокоилась. Только переспросила робко:

— Я делаю что-то не так, правда?

Макс кивнул и поцеловал ее в носик.

— Хочешь, скажу, что именно? — предложил он.

— Что?

— Сомневаешься, — поверг он ее в изумление таким простым ответом. Пояснил доброжелательно: — Ты прекрасная женщина. Зачем ты ведешь себя, как ребенок?

— Ты мне не изменял? — спросила она неожиданно, заглянув ему прямо в душу. И, чтобы не заставлять его врать, повинуясь интуиции, уточнила: — Этой осенью.

— Простое «нет» тебя устроит?

— Устроит.

— Нет, не изменял. Ты всю жизнь будешь сомневаться в этом? Или только пока живешь в Москве?

Наташа опустила голову. Наводящими вопросами он словно выставляет ее ревнивой истеричкой. А сам ведь, несмотря на свой по-настоящему ревнивый нрав, еще ни разу за полтора года не заподозрил ее в неверности!

— Я не сомневаюсь! — заверила она очень убедительно, хотя это было неправдой.

Потянулась проворными пальчиками за ремнем на его брюках, а губами прильнула к его шее — Макс податливо откинул голову и прикрыл глаза.

— Между нами что-нибудь будет этой ночью? — кокетливо и в то же время с искренним интересом требовала девушка определенности.

— Ну, судя по настойчивости твоих действий — непременно будет! — хмыкнул парень.

Как он это делает?! Ни малейшей ласки с его стороны, ни слов, которые (он точно знает!) сводят ее с ума… И при этом Наташа уже готова разорвать его в клочья; как пьяный солдат в завоеванном городе, дебоширит и хватает его за непристойные места; и сама спешит раздеться — поскорее бы всей кожей ощутить тепло его тела!

Макс говорил когда-то: «Секс начинается задолго до постели». Наташа никогда не понимала, что это значит, и сейчас еще не понимает. Интерпретирует эту мысль по-своему, а стало быть, пока не может научиться у него этому тонкому искусству. Если сравнить секс с кулинарным блюдом, можно было бы сказать, что Наташа выбирает бутерброды и колбасу в нарезку, а Макс — спинку косули по-баден-баденски или мексиканскую курицу под острым шоколадным соусом. Хотя Макс и соглашается иногда на «бутерброды», но что за падение — питаться бутербродами, умея готовить блюда для гурманов! Впрочем, и она ведь не отказывается от изысканных блюд.

Закрепив ее руки вокруг своей шеи и обхватив ее за талию, так ловко перекинул Наташу на постель, что она не сразу поняла, что лежит уже на шелковой простыне и (о, чудо!) уже раздетая. Ничего не успевала замечать; так бывает, когда очень стремишься к одной-единственной цели.

— Макс! Ты мой наркотик! У меня ломка! — кричала она, а Макс пытался закрыть ей рот поцелуем. Но уж что-что, а заставить ее молчать никогда не представлялось возможным: Наташа вырывалась и с громкой руганью требовала: — Член твой хочу! Побыстрее! И поглубже!

Нет, подобная откровенность никогда не оставляла Макса равнодушным! Она еще долго чего-то требовала на непривычном развратном наречии, но лишь удовлетворив полный список желаний своей прекрасной неуемной половины, Максим поинтересовался ласково:

— Девочка моя, где ты набралась этой пошлости?

— В глубине души, — призналась Наташа и, лениво распластавшись на постели, заявила: — Вот теперь можно и любовью заняться!

— Да ну нафиг! — рассмеялся мужчина в своей наглой манере. — Я лучше посплю!

— Ты? — удивилась Наташа так, словно его заявление было из разряда фантастики.

Подобралась повыше, на подушку, поближе к его голове, нависла над ним и поцеловала в губы.

— Максим, я так люблю тебя!

Этот «Максим» резанул Максу слух: многие так называют, но только не Наташа! Наверно, эта фраза была совершенно осознанной: если бы она признавалась в любви машинально, она сказала бы «Макс».

— Еще немного секса, и ты назовешь меня Максимом Викторовичем, — пошутил он.

— Давай проверим! — обрадовалась Наташа.