Евгений Костюченко - Расплата за любовь

— Согласен, — кивнул Витек, подняв связанные руки.

— Я-а-ан! — закричала Алина. — Смотри! Что я говорила! Бежим отсюда! Горит, все горит!

Теперь и Ян услышал гул и тихий треск близкого огня. Между стволами сосен на глазах росла, вскипая, волна дыма. Она то поднималась, то опадала, и тогда за ней были видны черные обгоревшие стволы и полосы огня под ними.

— По машинам! — скомандовал Ян и подсадил Витька, решив пока не развязывать ему руки.

Он успел осмотреться и принять решение. «Тойота» проломила кусты, плюхнулась в ручей и, завывая и стреляя во все стороны галькой, объехала неприступную кучу. А дальше оставалось только мчаться по следам Петровича.

В детстве Алина проводила в пионерских лагерях каждое лето. Она побывала во всех отрядах — от «Звездочки» до «Юности», прошла все ступени несложной лагерной иерархии — от звеньевой до вожатой. Если бы не уехала в Москву, наверное, так до самой пенсии и продолжала бы возиться с ребятней. Разучивать песни и танцы, усмирять нарушителей «тихого часа», взвешивать своих питомцев, и, как всегда, вытирать слезы девчонкам на прощальной линейке перед погрузкой в автобус.

Но ей пришлось уехать в Москву, у нее началась новая жизнь, и с тех пор многое переменилось. Алина думала, что в стране не осталось ни одного пионерского лагеря. Поэтому она с изумлением увидела среди сосен высокую мачту с развевающимся красным флагом.

И больше того, под мачтой стоял человек с красным галстуком на шее, и вокруг него сгрудились дети, тоже с красными галстуками. Некоторые из них оглянулись, чтобы бросить быстрый взгляд на подъезжающий джип, но тотчас же отвернулись, продолжая внимательно слушать своего вожатого.

Когда «Тойота» остановилась, до Алины донеслись звуки марша — вожатый включил магнитолу. Под «Прощание славянки» красный флаг медленно, с остановками, скользил вниз по мачте, а пионеры вскинули руки, салютуя ему.

Самосвал с поднятым капотом стоял в стороне между соснами. Инженер Амурский разогнулся, вытирая руки, и спрыгнул с бампера.

— Ты чего так долго, Яшка? — недовольно сказал он. — Здравствуйте, Алина Ивановна. Только зря вы тоже приехали. У нас каждое посадочное место на вес золота.

— Ты как тут оказался? — спросил Ян.

Амурский захлопнул капот.

— Здравствуйте, я ваша тетя! Ты записку читал? Я тебе специально большими буквами написал, чтоб ты разглядел.

— Не было никакой записки.

— Яшка, ты шутишь? На входе, прямо над дверью мелом написал. «Уехал в лагерь».

— Значит, я не заметил, — виновато развел руками Стрельник. — Не до того было, дед.

— Не до того?! Да в три кочерыжки…

Амурский, глянув на Алину, густо покраснел и сдержался. Откашлявшись, он заговорил снова:

— Начал я рюкзак собирать, тут в новостях говорят про пожары. Меня как током пробило. Мать честная, думаю, так это ж у Коршуна леса горят! Прикинул по ветру, получается, что еще сутки — и все до самого берега будет гореть. Я все бросил, бегом за машиной. Подлетаю сюда — там куча. Ну, тут я вспомнил, как ты сюда ездил. Смотрю — «ЗИЛ» стоит. Переставил на него свой аккумулятор, завел, колеса подкачал — и вперед.

— А зачем «запор» открытым оставил?

— А чтоб не ломали. Если кто подойдет, увидит, что ничего нет, и ломать не будет, — Амурский оглянулся и понизил голос: — Ты покойника видел? Это я его откопал. Начал кучу ровнять, чтобы переехать, смотрю — мухи. Копнул еще — рука. Он у самого ручейка лежал. Там, где бережок обвалился.

— Понятно, — сказал Ян. — Вот теперь мне все понятно. Почти все. Пойдем, Алька, детей на борт принимать.

Вожатый уже сам шагал к ним. Невысокий и плотный, с темным обветренным лицом, он улыбнулся, приложив ладонь к черной пилотке. Под красным галстуком, из распахнутого воротника зеленой ветровки, выглядывал треугольник тельняшки.

— Яшка, здорово, — пророкотал его хрипловатый бас. — Кого это ты привез на Малую Землю? Санитарка, звать Тамарка?

— Алина Ивановна, разрешите вам представить нашего Макаренко, — официальным тоном произнес Стрельник. — Брагин, Сергей Сергеевич, инструктор по оздоровительной гимнастике и наоборот.

— Наоборот?

— То есть по рукопашному бою.

— Алина Ивановна? — переспросил вожатый, внимательно поглядев ей в глаза и перестав улыбаться. — Из Москвы?

— Да.

— С Голопановым, значит, работаете?

— Уже не работаю, — сухо ответила Алина. — Давайте собирать детей. Время дорого.

— А мы уже два дня как собраны. Если б вы сегодня не приехали, с утра ушли бы пешком.

— Извините, но мы никак не могли приехать раньше.

— Да, я в курсе, — кивнул вожатый. — Петрович обрисовал обстановку. Детей перебросим в Горелово, там у меня дружок в вертолетном полку. Пристроим в общежитии, а дальше видно будет. Ну что, по машинам?

Алина направилась к детям, по пути оглядывая то, что в документах называлось фирмой «Маугли» и во что, если верить бумагам, было вложено очень много долларов. Ну конечно, такое нельзя было показывать инвесторам. Несколько дощатых домиков между высокими соснами. Площадка, заросшая бурьяном, с прогнившей трибуной и мачтой для флага. Гипсовые ботинки на ржавой тумбе остались от статуи горниста, или авиамоделиста, или юнната — по ботинкам не определить. Под высокой старой березой догорал костер.

— Картошки не дождались, — сказал вожатый, присев на корточки и ковыряясь в золе. — Ничего, скоро дойдет. Вот эта, поменьше, вроде готова. Давайте, мужики, соберем, в дороге пожуют.

Ян с Амурским остались рядом с ним, а Алина подошла к детям. Четверо мальчишек, пять девчонок, в тельняшках и джинсах, они замолкли, глядя на нее. Самому маленькому было, наверно, лет восемь, самому старшему — не больше двенадцати. Но лица у всех были серьезны по-взрослому. Алина заметила, что у девчонок блестят глаза, а малыш хлюпал носом.

— Здравствуйте, ребята, — сказала она, чувствуя, как волнение сжимает горло. — Нам придется уехать. Прямо сейчас. Как вы, не соскучились по городу?

— Нет, не соскучились, — ответила высокая рыжая девчушка. — А когда обратно приедем?

— Скоро. Тебя как зовут?

— Рита. Я старшина. В какую машину садиться?

— В джип.

— Значит, так, — звонким командным голосом сказана девчонка. — Малыши в джип, личные вещи под ноги. Кузнецова — старшая. Корнеев и Смирнов, грузите рюкзаки и матрасы в самосвал, поедете в кузове. Мы с Ивановой в кабине. Вопросы есть?

Алина не успела слова вымолвить, как ребятишки разбежались в разные стороны.

— Матрасы не брать! — закричал от костра вожатый, — Саблина, давай без самодеятельности! Поедешь в джипе, и Иванова тоже! И матрасы не брать!

— Сгорят же, — повернулась к нему Рита. — Жалко, Сергей Сергеич!