Дженнифер Л. Арментраут - Замерзшие (ЛП)

Я вздохнула. Будет отстойно. Могло быть и хуже, знаю. Он мог доставать пулю.

В итоге мы оказались на кухне, что испугало меня. Здесь слишком много окон, но выбора-то нет.

Кайлер расположился так, что я оказалась и под окном, и он мог меня видеть. Снова опустившись на колени, он убрал края полотенца и нахмурился.

— Блин, это стекло.

— Говорила же.

Он наклонил голову и несколько прядей волос упали на лоб, пока он рылся в аптечке.

— Ты не можешь с ним оставаться, Сид. Заработаешь инфекцию.

— Я и не собиралась. Просто надеялась, что моя кожа, ну, быстро и естественно избавится от него.

Он рассмеялся, вытаскивая пинцет и заставляя меня затаить дыхание. Картинки, где я ребенком убегаю от мамы каждый раз, когда она доставала этот предмет пыток, затопили меня. Он держал его в своих изящных пальцах, когда поднял голову.

— Ты немного зеленая, Сид.

— Не люблю пинцет, — хныкнула я.

Появилась небольшая улыбка.

— Больно не будет.

— Так все говорят, но я знаю правду. Будет больно, потому что ты начнешь ковырять и…

— Я не собираюсь ковырять. Я вытащу быстрее, чем ты успеешь опомниться. Обещаю.

Мне хотелось выбежать из комнаты, но пришлось заставить вести себя как взрослый человек.

— Окей.

— Ты звучишь жалко, — отметил он, заправляя края полотенца в мои джинсы и обнажая живот. Он разместил пальцы по обеим сторонам от стекла и натянул кожу.

Пинцет нацелился на мою кожу, и отпрянула.

— Ты большая девочка, перестань дергаться.

— Ох, заткнись.

Он усмехнулся.

— Если будешь отскакивать от меня каждый раз, то мы не скоро закончим. Делаешь только хуже.

Он звучал вполне логично, но в данный момент логика была моим врагом. Я умудрилась отползти на целый фут, пока не оказалась зажатой между стойкой и ним. Он попытался отвлечь меня.

— Я попробовал воспользоваться телефоном и позвонить в главный дом. Ну, знаешь, чтобы расспросить, не было ли у кого проблем с окнами и психами на снегоходах.

— Ага. — Я одержимо смотрела на его склоненную голову.

— Мне не удалось дозвониться. Видимо, буря поработала и с телефонной связью. Даже в долбанный интернет не зайти, но из того, что я помню, сильный снег будет валить еще день, а потом постепенно прекратится.

— Как думаешь, насколько долго они будут расчищать…

Я почувствовала щемящее ощущение, отчего вскрикнула.

Кайлер вскинул голову.

— Извини, но есть хорошие новости, малышка. Я вытащил его. — Он помахал пинцетом. — Видишь? Не так уж и ужасно.

— Ты прав. — Я улыбнулась, когда он вернулся обратно к порезу. — Спасибо.

— К вашим услугам. — Он взял перекись и ватный шарик. — Вероятно, день уйдет на расчистку шоссе и еще один на дороги вокруг.

Начало немного жечь, когда он прикоснулся к порезу.

— Еще три дня?

— Наверно. — Он грациозно поднялся и поставил бутылку на стойку вместе с двумя ватными шариками. — Давай посмотрю на все остальное.

Я побледнела.

— Стекол больше нет.

— Извини, конечно, но думаю, ты врешь, чтобы избежать пинцета. — Он наклонил голову вбок, а мое сердце подскочило. — Хочу увидеть остальное.

Что означает — я должна выставить напоказ свою грудь. Чуть ранее он был с ней очень ласков, но сейчас все по-другому. Мы словно в пузыре. Он не поднял речь о произошедшем между нами. Как и я.

Кайлер вздохнул.

— Как же ты любишь усложнять.

— Не правда.

Он смерил меня взглядом, а затем схватил за бедра и, не оставляя выбора, усадил меня на кухонную стойку.

— Вот и приехали.

— Козел.

Он проигнорировал меня.

— Покажи грудь.

Я покраснела тысячами оттенками красного.

— Нужно ли мне напомнить, что я уже видел твою…

— Нет! — в ужасе выкрикнула я. — Не напоминай. Легче не станет.

Он сжал губы, будто боролся с улыбкой.

— Обещаю, буду вести себя беспристрастно.

Что-то лучше мне не стало.

Он поднял руки.

— Ладно, что насчет такого? Представим, что ты кошка или собака, которую надо осмотреть?

— Чего? — Я хмуро посмотрела на него. — Вот уж спасибо.

Кайлер рассмеялся.

— Ну, брось, Сид, перестань быть такой девчонкой.

— Я и есть девчонка!

— Поверь, я знаю.

До того как я смогла понять причину, почему его голос стал вдруг хриплым, он протянул руки и ухватился за края пушистого полотенца.

— Убери его.

— Нет, — вцепилась я в него.

— Сидни, — прорычал он. — Убери. Полотенце.

Понимая, что он не сдастся, я сосредоточилась на его плечах и ослабила хватку на полотенце. Оно приоткрыло грудь.

Вместо того чтобы убрать его, он осмотрел маленькие порезы над грудью и между. Ругаясь себе под нос, он взял чистый ватный шарик и смочил его водой.

Вернувшись ко мне, он покачал головой.

— Ты могла потерять глаз.

Или сосок , но лучше оставить это замечание при себе.

— Будет немного холодно. Не хочу переводить горячую воду.

Когда я кивнула, он аккуратно вытер кровь, перед тем как приложить смоченный шарик.

Он работал тихо и усердно, а когда закончил, выкинул в ведро ватные шарики. Затем встал напротив меня. На короткую секунду наши глаза встретились до того, как его пальцы скользнули под полотенце, касаясь моей кожи. Я вздрогнула и быстро отвернулась, прикусывая губу.

Становится… интересно.

Кайлер не произнес ни слова, а только опустил полотенце на мои бедра. Я упорно смотрела на коврик напротив раковины, но чувствовала, как его взгляд спускается от моего лица к шее, а затем к заливающейся краской груди. Желание прикрыться было сложно подавить, но я хочу, чтобы он смотрел на меня.

Я хочу, чтобы ему нравилось то, что он видит.

Знаю, что все должно быть беспристрастно, но из-за его взгляда мои соски затвердели, и меня охватило ноющее чувство. Я затаила дыхание, когда он взял тряпку и наклонился.

— Замерзла?

Кажется, я его ненавижу.

Его смех был низким и глубоким, раздражая меня еще больше.

— Я все сделаю быстро.

— Конечно, сделаешь, — скорчилась я, разрываясь между возбуждением, злостью и стеснением.

Кайлер водил тряпкой по моей груди маленькими кружками, с каждым разом приближаясь к соскам. Мое дыхание участилось. Он хотел меня — это очевидно, — но никто из нас не заговорил о произошедшем на лоджии. Изменил ли он свое мнение, как только остыл?

Делая еще один кружок, он задел рукавом мой сосок, и я затаила дыхание. Это случилось снова, и я не могла понять, намеренно он так делает или нет.

Я схватилась за край стойки, пока костяшки моих пальцев не побелели. Пульс участился, когда он встал между моими ногами. Его руки тряслись, пока протирали левую, а затем правую грудь. Я держала глаза закрытыми и старалась думать о чем-нибудь мерзком, но все-таки не могла ничего с собой поделать.

Очень печально.