Анна Диллон - Последствия

— Да… да, конечно. Спасибо. — Его предложение ее не только удивило, она была польщена.

— Перезвони мне, когда у тебя будет более точная информация. Думаю, если ты только что с самолета, тебе необходимо немного отдохнуть.

— Да, спасибо. Я как раз это и собиралась сделать.

Чарльз Флинтофф повесил трубку; Стефани осталась сидеть на краю кровати, пытаясь представить, что он скажет, узнав о ее беременности.

Это сразу же напомнило ей…

Ей необходимо пойти к врачу. Интересно, можно ли попасть на прием в конце недели? Скорее всего, нет. Может быть, открыт «Велвумен Центр»?

Она шла за телефонным справочником, чтобы отыскать необходимый ей номер телефона, когда бледное полуденное солнце отразилось в зеркале машины, медленно въезжающей во двор ее дома. Стефани быстро сбежала вниз. Она буквально влетела в гостиную, сгребла засохшие цветы, собрала с пола сухие хрупкие лепестки, вынесла их на кухню и выбросила в мусор. Затем усмехнулась: интересно, он воспользуется своим ключом или…

В дверь позвонили.

— Здравствуй, Стефани.

Вид Роберта Уокера поверг ее в шок. Он выглядел ужасно: мертвенно-бледное лицо с лоснящейся от пота кожей, грязные жирные волосы, под красивыми глазами большие мешки. Его черный костюм был в беспорядке и очень сильно помят, вокруг воротничка светло-голубой рубашки виднелась темная полоска на узле галстука золотистого цвета — того, что она сама ему покупала, — в тех местах, где его завязывали и поправляли, были заметны следы от грязных пальцев. Когда он проходил мимо нее, она уловила запах пота. И это поразило ее более всего: Роберт был не просто брезглив, он был патологически чистоплотен.

Стефани закрыла за ним дверь и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, — сильное сердцебиение не должно было выдать охватившего ее сильного волнения, — и затем проследовала в гостиную. Стоя посередине комнаты, Роберт смотрел на рождественские подарки, принесенные им в прошлый вторник, которые до сих пор продолжали оставаться нетронутыми.

— Рад видеть тебя, — произнес он безразличным тоном.

Стефани кивнула, не зная, что сказать в ответ. Наконец, вспомнив о старом надежном способе, предложила:

— Может быть, чаю?

— Чай. Да, это было бы замечательно. Спасибо.

Стефани исчезла на кухне; Роберт занял свое обычное место в дверном проеме, прислонясь к косяку, и, скрестив на груди руки, стал за ней наблюдать. Ей показалось, что ему с большим трудом удается удерживать свое тело в вертикальном положении.

— Ты вернулась сегодня утром? — наконец спросил он.

— Пару часов назад, — коротко ответила она.

— Мне жаль, что я не смог встретить тебя… Знаешь, я не проверял почту, мне было не до того.

— Я все прекрасно понимаю.

— Хорошо долетела?

— Да. Был длительный перелет: я летела через Париж, а это было не совсем приятно. Не люблю летать с пересадкой. Правда, в первом классе есть возможность немного поспать. Это здорово помогло.

— Хорошо.

Стефани достала чашку для себя и кружку для Роберта — он предпочитал пить из кружек, — затем вспомнила, что кроме низкокалорийного молока, которое он ненавидел, к чаю у нее ничего нет; но в данный момент выбора у него не было. Открыв холодильник, она продолжала краешком глаза наблюдать за Робертом. Затем спросила:

— Как прошла церемония? Было много народа?

— Да, — ответил Роберт, и Стефани услышала, как задрожал его голос. — Я был удивлен, что пришло так много людей. Просто потрясен. Думаю, Джимми это тоже бы удивило. За жизнь он приобрел немало врагов, но друзей оказалось значительно больше. Сегодня все собрались вместе. — Его голос вновь задрожал, и она увидела, что он роется в кармане в поисках носового платка.

Чайник закипел, и она занялась приготовлением чая, сознательно не поворачиваясь к нему лицом, — не хотела видеть его слез. С той минуты, как Стефани решила вернуться в Ирландию, она неоднократно пыталась мысленно представить момент встречи с Робертом. Она даже репетировала свою речь: сначала на Лонг-Айленде, затем в самолете на Париж и во время короткого перелета в Дублин. Она постарается быть спокойной, сдержанной и невозмутимой настолько, насколько позволит ситуация. Не будет никаких взаимных обвинений. Им — ей и Роберту — необходимо принять решение, поэтому все, о чем они буду говорить, будет касаться только реально возможных способов выхода из ситуации. Таким был ее план. Но с того самого момента, как она увидела его стоящим на пороге своего дома — измученного и изможденного, — она почувствовала, как внутри что-то изменилось. И сейчас, слушая, как он пытается успокоиться, она поняла, что ее тщательно продуманный план разлетается на кусочки. И неожиданно — необъяснимо для нее самой — она ощутила вину за то, что была с ним так жестока.

— Чай готов.

Он уже почти успокоился, и, повернувшись, она протянула ему кружку, из которой поднимался пар.

— Я положила два кусочка сахара.

— Извини, — чуть слышно проговорил он. — Последние дни были для меня достаточно напряженными, я почти не спал. — Он проследовал за ней в гостиную и, заняв свое обычное место на диване, посмотрел на нее.

Стефани приготовила себе еще одну чашку лакричного чая. Обхватив чашку ладонями, она пила чай маленькими глотками.

— Расскажи мне, как это случилось, — попросила она. Собственная ситуация, безусловно, волновала ее больше, но она понимала, что сейчас ему было необходимо с кем-то поговорить. Пытаясь скрыть кривую усмешку, она поднесла чашку к губам. Приблизительно так начинался их роман восемнадцать месяцев назад. В начале их отношений Роберту было необходимо — очень важно, — чтобы рядом находился тот, с кем он мог поговорить, с кем мог поделиться своими проблемами. Кейти он больше не интересовал. Во всяком случае, в этом он пытался убедить Стефани, сказав, что жену не интересуют ни его дела, ни он сам, потому что она занимается воспитанием детей и ведет домашнее хозяйство.

Прежде чем начать рассказывать, Роберт помолчал, как будто собираясь с мыслями.

— Мне позвонили в Рождество… почти сразу после тебя, и сообщили, что Джимми Морана забрали в больницу с подозрением на сердечный приступ. Я сразу же к нему поехал. О, Стефани, он выглядел просто ужасно… — Роберт глубоко вздохнул и сделал глоток чая. — Он мне сказал, что сначала не обратил на боль внимания, решив, что она вызвана обычным несварением желудка. Он был занят приготовлением индейки для рождественского обеда и все переживал, что не успел ее приготовить. Когда боль переместилась в левую сторону груди и руку, он понял, что дело обстоит гораздо серьезнее, и начал звонить 999. Из-за того, что это случилось в Рождество, прошло много времени, прежде чем за ним приехала «скорая помощь».