Наталия Фелиз - Что такое любовь?

Ник вновь откинул голову на подушку и закрыл глаза. Единственным условием драк было не бить по лицу. Синяки и ссадины на теле можно было скрыть, а вот причину разбитого лица было бы сложно объяснить преподавателю, особенно когда ты не один с таким и не впервые. Поэтому тот, кто нарушит это правило, автематически считался проигравшим. Именно так в этот раз Ник и победил. Рикки заехал ему кулаком в челюсть и разбил губу. Удар был такой силы, что он упал без чувств на асфальт. Но и до этого они с Рикки успели изрядно потрудиться над телами друг друга. Они сражались неистово, как никогда. Ник с наслаждением вымещал всю злость, раздражение и отчаяние на несчастном парне, который в долгу не оставался. Молодой человек мечтал перестать чувствовать душевную боль, разрывающую всё внутри, и жаждал получить как можно больше синяков. Теперь всё его тело болело и ныло, но эта боль всё равно не заглушала ту, что терзала его душу. Ник схватил подушку и закрыл ею своё лицо. Дыхание его стало тяжёлым и прерывистым. Внутри его боролись такие сильные и необъятные чувства, с которыми он был не в состоянии справиться. Но если Серж и Колдун хорошо понимали, что так мучает Ника, то сам он не мог понять, что с ним творится и как это изменить, с настойчивостью исключая и не принимая очевидную истину.

Колдун молча развёл в чашке какой-то тёмный порошок с водой и передал Нику со словами:

– Тебе надо перестать думать и научиться чувствовать… Пей.

– Для начала хочу поздравить вас с тем, что вы благополучно приблизились к выпускным экзаменам и находитесь уже лишь в одном шаге от диплома…

Мистер Кит озарил класс улыбкой, но до неё, казалось, никому не было дела. Уроки уже закончились, и классный руководитель задержал ребят в свободное время. Конечно, им хотелось скорее вырваться из школьных стен и оказаться на улице под лучами тёплого солнца и ослепительной голубизной неба, сесть на молодую травку и больше не думать об уроках и преподавателях. Но их до сих пор держали в кабинете, и ученикам ничего не оставалось, как набраться терпения, нацепляя на лица заинтересованный вид. Но если кому-то это легко удавалось, то некоторые откровенно скучали: кто-то безразлично пялился в окно, кто-то тихонько перешёптывался с соседом по парте, кто-то углубился в чтение. И Максимилиана это совсем не устраивало. Он вынул из кармана тонкую, как прутик, ручку и одним стремительным движением провёл по гладкой поверхности доски, от чего возник резкий писклявый звук. Ребята, все до единого, вздрогнули и, оторвавшись от своих занятий, перевели взгляд на раздражитель.

– Если вы все дружно послушаете меня, то я не займу у вас больше времени, чем вы думаете, – сказал Макс, разводя руками.

Наталия, прекрасно слыша преподавателя и до этого, таки продолжила задумчиво обводить на листе бумаги точку, которая с каждой минутой становилась все больше и чернее. Но Максимилиан это как будто не заметил и продолжил говорить, отойдя от доски и удобно устроившись на углу стола:

– И всё-таки хочу поздравить вас с предстоящими экзаменами. Ещё больше я, конечно, хочу поздравить с успешной их сдачей. Но пока лишь могу надеяться, что вы все получите дипломы и услышите прощальную речь, которую, кстати говоря, в этом году выпала честь произнести вашему однокласснику…

Наталия почувствовала лёгкое прикосновение к своей ноге и опустила взгляд на колени, на которых обнаружила сложенный вчетверо лист бумаги. Девушка развернула записку и прочитала небрежно выведенными закорючками: «Давай поговорим? Сегодня. В 10 вечера. На крыше». Она свернула лист и положила его на край парты, чувствуя, как пристальный взгляд серых глаз пронзает её насквозь. Наталия кивнула, возвращаясь к большой глубокой точке на своём листе, такой же, как рана у неё в груди.

– И, наконец, последнее. Сегодня уроки закончились раньше, так как на нашем поле через час состоится последняя игра сезона. С нашей футбольной сборной сразится сборная городской школы, которая уже, наверное, прибыла… От вас лишь требуется как следует болеть за нашу команду и не позволять себе ничего лишнего на банкете, который обязательно состоится по завершению игры в столовой. Прошу вас помнить о последствиях и быть благоразумнее, чем есть на самом деле, – улыбнулся Макс, когда ребята дружно рассмеялись в ответ на его слова. – Ладно уж, на этом всё. Можете быть свободны, – махнул он, наконец, на дверь и все ученики, моментально сорвавшись со своих мест, поспешили к выходу из класса.

В закрытой частной школе гости были редкостью, разве что по праздникам. И к таким дням все готовились основательно: ни в одном уголке невозможно было обнаружить ни пылинки – всё сверкало и благоухало чистотой. Ученикам давалось строгое наставление, как подобает вести себя в обществе, как смеяться, сколько выпить пунша… Но ничто не могло омрачить то сладкое томительное ожидание, которое сулило новые лица, интересное общение, смену повседневной наскучившей жизни. Но были и такие, кто не мог так легко отстраниться от своих внутренних переживаний и весело улыбаться при виде новых лиц.

Сэнияуже давно искала Наталию, но так как из кабинета музыки не доносилось ни звука, она изначально специально прошла его мимо. Но вновь оказалась у его дверей, когда не обнаружила её ни среди толпы на стадионе или в столовой, ни в уединении в комнате или на крыше. Девушка слегка толкнула чуть приоткрытую дверь мыском и заглянула в класс.

Наталия сидела перед роялем и смотрела на свои ладони, лежащие на клавишах. Но за всё время, что она находилась в музыкальном кабинете, из инструмента так и не вырвалось ни единого звука. И единственной мелодией в помещении так и оставались щемящая тишина и приглушённый смех, доносящийся с улицы. Девушка ничего не чувствовала, ни о чём не думала и не беспокоилась. Она мучилась лишь над одним вопросом, ответ на который не давался ей так легко, как хотелось бы. Как звучит ля минор под тяжестью слёз, Наталия могла лишь догадываться, ведь она не плакала, потому что уже выплакала всё сердце. Решение уже было принято, и ей уже нечего было бояться.

Сэния подошла к роялю, весело цокая каблучками, и как обычно запрыгнула на его лакированную чёрную поверхность. Но Наталия как будто не заметила её присутствия и продолжала сидеть всё в той же позе, пристально глядя на руки. Тогда Сэния заговорила по-отечески мягким доброжелательным голосом, стараясь поглубже запрятать более свойственный ей ироничный тон:

– Что сделать, чтобы принцесса улыбнулась?

Наталия подняла голову и встретилась взглядом с подругой:

– Ау принцессы есть подруга? Она смогла бы приехать и побыть немного рядом?