Екатерина Каверина - Дважды в одну реку (СИ)

Даша едва дождалась завершения ужина, она, конечно, умела вести непринужденный разговор: общие знакомые, политика, путешествия, но было тяжело и даже глупо вести подобный разговор с человеком, которого долгие годы считала своей любовью, пусть детской и нелепой, но все же любовью. И все было каким-то неловким, и взгляды, которые бросали на них знакомые знакомых, и платье, любимый Lanvin.

Ничего не будет, как прежде. Нельзя войти в одну реку дважды. И этот серьезный мужчина, в котором лишь иногда мелькают черты ее Максима, - уже не ее Макс.

Она безумно устала, не от работы, а от бесконечных разговоров, которые приходилось вести, от непонимания со стороны московского руководства, от неприятия собственных подчиненных. Все-таки в Цюрихе и даже в Москве было проще – только бизнес и ничего больше, здесь же нужно было не задеть местечковую гордость, извернуться, но все-таки выполнить то, ради чего Даша и приехала в Ростов. Центральный банк все жестче закручивал гайки в борьбе с махинациями коммерческих банков, бесконечными схемами вывода денег и обслуживания полулегальных сделок, а в ростовском филиале в общем-то серьезного западного банка, кажется, абсолютно все было именно таким, схематичным и почти криминальным, бесконечно далеким от того, чему учили в бизнес-школе. Конечно, она справится, соберет достаточно информации, обезопасит средства области и гос.компаний, хранящиеся в банке, избавится от Константина и его дружков-кретинов, превративших банк в собственное подсобное хозяйство. Но если быть абсолютно честной, не только работа делала Дашу настолько печальной и разбитой – она сделала второе ЭКО и оно опять оказалось неудачным. Она тратила силы, средства, терпела боль и дискомфорт, но так и не могла забеременеть. Если бы Даша была хоть немного суеверна, то решила бы, что все происходит именно так только потому, что ее организм сопротивляется этой мерзкой донорской сперме, заставляя ее найти нормального мужчину и родить от него ребенка. Вот только у нее не было времени и, главное, желания искать нормального мужчину, зато были серьезные сомнения в том, что такой вообще для нее существовал. Поэтому Даша поплакала в душе, поплакала за бокалом вина и решила записаться на новое ЭКО.

Даша сидела в офисе до 10 часов вечера, брала флэшки с информацией домой, но смогла разобралась едва ли не в жалкой половине всего, что устроил Константин за последние два года.

Злая, измученная, вместо того, чтобы ехать домой, в половине одиннадцатого вечера или уже ночи Даша припарковалась возле спорт-клуба. Она понимала, что в таком состоянии ей не уснуть, а коротать одинокие вечера за бокалом вина становилось какой-то не слишком здоровой привычкой.

Этаж за этажом она преодолевала на тренажере, имитирующем подъем по огромной движущейся лестнице. Выше и выше, «Great job», словно в насмешку писала ей бездушная машина, «You reached Empire State Building». Даша дала себе слово, если выдержит безумный темп в течение 40 минут, то ей удастся разобраться со всеми проблемами в банке, а если нет… Вот дура, Андрей Болконский нового времени: «Если Наташа сначала подойдет к кузине, то станет моей женой». Дура, конечно, в этом Даша уже не сомневалась, но вопреки собственным насмешкам все быстрее и быстрее шагала по бесконечным ступеням. Пот раздражал кожу, попадал в глаза, ноги горели, но она не имела права остановиться. Тренажер победоносно засигналил и начал замедлять ход. Что ж, значит, она со всем разберется, Болконский же едва не женился на Наташе. Даша осторожно спустилась и без сил сползла на пол, кое-как натягивая на влажное тело толстовку.

- Ты что, решила поставить олимпийский рекорд? – нависла над ней фигура Максима.

- Угу, - промычала Даша, не в силах оторваться от бутылки с водой. – Отличный вид спорта – бег наперегонки с самим собой, в никуда, - она вдруг почувствовала какое-то странное спокойствие.

- Даша, ты что творишь? – Макс не мог понять, откуда в Даше взялась эта озлобленность и какая-то пугающая отрешенность.

- А что я творю? Я вроде не оскорбляю общественную мораль, - ей показалось немного непривычным, что стены тренажерного зала слегка сдвинулись и Макс рядом с ней тоже как будто покачнулся.

- Даша, Даша, что с тобой? – он едва успел подхватить падающую женскую фигуру.

Он держал ее на руках, драгоценную и странно легкую ношу. Синяки под глазами, косточки, проступающие сквозь кожу, бескровные губы, словно и не Даша вовсе.

- О, Боже, Макс, что ты делаешь? – она открыла глаза и попыталась его оттолкнуть. Иногда Максиму казалось, что, если бы Даша говорила и думала хоть немного меньше, все в их отношениях было бы хорошо. – Поставь меня.

- Помолчи, - коротко бросил Максим. Он толкнул плечом дверь женской раздевалки и вошел. Даже, если внутри кто-то и был, его это совсем не волновало. Посадил Дашу на лавку, снял ключ от шкафчика с ее руки, деловито достал спортивную сумку, засунул в нее прямо с вешалкой Дашины вещи, бросил туфли, сгреб косметичку, какие-то мелочи. Даша сидела, в недоумении наблюдая за тем, что происходит. Звенигородцев почему-то считал, что может что-то решать за нее, даже делать вместо нее, например, собирать ее вещи. Звенигородцев – теперь чужой человек, больше не ее Максим. Голова снова закружилась и к горлу подступила тошнота. Даша подумала, что лучше закрыть глаза и не думать ни о чем. Хочет собирать ее вещи – пусть собирает.

- Что мы делаем? – она обнаружила себя в машине Макса, в шубе поверх влажной спортивной одежды, разбитой, голодной и измученной.

- Едем к тебе домой, - ответил Максим, останавливаясь перед въездом в паркинг ее дома.

- Скажи, что в 23 квартиру и я с тобой, - пробормотала Даша.

- Конечно, сам-то я бы не догадался, - бросил Максим.

- Поставь меня, я вполне дойду сама, - нерешительно протестовала Даша, правда, идти самой совсем не хотелось.

- Помолчи уже, - Макс был настроен все так же, нет, не враждебно, просто как-то странно, так не похоже на него. – Все, что могла, ты уже сделала.

Даша, конечно, поняла, а потом и решила, что им со Звенигородцевым уже не по пути, что она не хочет, чтобы он с ней кому-то изменял, но было что-то бесконечно интимное в том, как он нес ее на руках, как бережно и неловко одевал, как злился на нее. Даша во всем была виновата сама – в этом глупом обмороке, в том, что забывала поесть и не могла уснуть, в том, что думала, будто физическая выматывающая нагрузка может хоть как-то, хоть чем-то ей помочь.

Так странно видеть Максима в этой квартире, отвечать на его настойчивые вопросы «Что с тобой происходит?», «Тебе точно не надо в больницу?», улыбаться, глядя на его попытки найти что-то съедобное в ее пустом холодильнике, видеть, как он открывает дверь ванной комнаты и вешает на крючок принесенный из спальни теплый халат.