Дарья Волкова - De Paris avec lamour (СИ)

— А польский-то тебе зачем?

— Производства у нас в Польше есть, — пожал плечами Серж.

— Слушай, — каким бы ни был он самовлюбленным типом, знание семи языков — это чего-то да стоит! — Это, правда, здорово. Ты молодец!

— Я не молодец, я полиглот.

— Конечно, полиглот — знать семь языков, включая родной.

— Ты не совсем поняла, — Бетанкур поддается на провокацию и охотно поддерживает разговор на нейтральную тему. — Полиглот — это еще и тот, кому легко дается изучение языков. Ты думаешь, я долго трудился над этим? Ничего подобного. Это, — он стучит себя по виску, — тут. Оно либо есть у человека, либо его нет. У меня есть.

— И что это означает?

— Мне очень легко даются языки. Я не напрягаюсь. К тому же, они похожи — польский похож на русский. Испанский и португальский между собой схожи. Итальянский похож на французский. Так что это не сложно, на самом деле.

— Наверное, это помогает тебе в бизнесе? Ты учил языки для этого?

— Отчасти, — он отпивает из чашки. — Я вообще планировал стать лингвистом. Даже два курса проучился в Сорбонне. Интересно заниматься тем, что тебе легко дается.

— А потом?

— А потом, — он наморщил идеальный нос, — началась смертная тоска. Семейный бизнес, диплом МБА и тому подобная дребедень.

Он еще и МБА?! Бетанкур не перестает ее удивлять. И с желанием побольше узнать об этом человеке бороться все труднее.

— Твои достижения впечатляют, — произносит Софья искренне.

— Ерунда, — но видно, что ему приятны ее слова.

— Люди, которые умеют делать что-то выдающееся, часто так говорят: «Да, ерунда, ничего сложного».

— Спасибо, Софи, мне очень приятно, — он улыбнулся так, что Соня поняла — говорить комплименты Бетанкуру опасно — нарвешься на адекватный ответ в виде встречного комплимента. А ей это совершенно не нужно.

— Скажи мне что-нибудь по-польски.

— Что именно? — движение золотистой брови воистину артистично.

— Ну, например… — Софья пыталась придумать что-то смешное и нейтральное одновременно. — Например… Я очень умный человек — я знаю семь языков.

Серж усмехнулся.

— Сейчас, — нахмурил лоб. — Я уже пару месяцев не говорил с польскими коллегами.

В такой милой игре они провели остаток вечера, перебрав весь спектр лингвистических возможностей Сержа Бетанкура.

— Итак, Софи, — они стоят у подъезда ее дома. Ему в спину светит фонарь сквозь ажурное переплетение веток. — Был ли я хорошим мальчиком? Выполнил ли все наши договоренности? И заработал ли право, — тут он демонстративно вздохнул, — не верю своему счастью… на поцелуй?

Ему и самому любопытно — как она себя поведет. Первая проверка, настоящая проверка бойцовских качеств Софи Соловьевой.

— Конечно, — кивает она. — Все честно, Бетанкур. — поворачивает голову, прикасается пальцем к щеке. — Вот сюда, пожалуйста.

— Скажи это еще раз.

— Что именно?

— Попроси. Скажи «пожалуйста». Мне нравится, как звучит слово. Когда его произносишь ты.

Софья прокашлялась. Ну, давай, девочка. Играть — так играть.

Палец снова коснулся щеки.

— Вот сюда. Пожалуйста.

— Ну, раз ты так просишь…

Он не двинулся с места — рассматривал ее в сумраке и отсветах фонаря. На ней смешное платье: в черно-бело-желтое полоску, свободное, единственное, что его спасает — длина выше колена, позволяющая насладиться видом очаровательных ножек. Но все равно в нем Соня похожа на пчелу — веселую и задорную пчелу. Она оделась так специально. Думает, что это остановит его? Маленькая наивная девочка. И он качнулся к ней.

Наклонился, едва касаясь ее щеки. Софи честно попыталась сдержать вздох, и у нее это почти получилось.

Она упоительно пахнет. Он прикрыл глаза. Легкий бергамот… женственная магнолия… терпкое сандаловое дерево. Он узнал аромат. И двинулся еще чуть-чуть вперед.

Прикоснуться к ее щеке легким поцелуем. Конечно, кожа у нее невероятно нежная. Он и не сомневался.

Губы у него теплые и… И все, дальше думать сложно. Долгий вздох проходит по щеке, к шее. И, выдох на ухо, так, что Софья покрывается мурашками вся — от шеи до коленок:

— Этого стоило ждать целый месяц… — а потом, резко отстранившись: — До встречи, Софи.

Она смотрит на его высокий силуэт, то появляющийся, то исчезающий в свете фонарей.

А Серж, по дороге домой, с удовольствием подпевает музыке в машине.

— Ты совсем забыл про меня, Серж.

— При всем желании это невозможно сделать, мадам Нинон.

— Я бы хотела увидеть тебя сегодня, мальчик мой. Я собираюсь уезжать.

— Надоело?

— Надоело, — соглашается мадам Бетанкур. — Ужасный город. Как тут можно жить?

— Вот и мучаемся, — хмыкнул Серж. — Буду у тебя к восьми.

Навстречу открывшей дверь мадам Нинон шагнул единственный и горячо любимый внук. Протянул белую розу на длинном стебле.

— Ты романтик, мальчик мой.

— О, да, — он наклонился, коснулся губами сухой щеки.

— Ты должен дарить цветы красивым девушкам, а не старухам.

Серж лишь неопределенно пожал плечами. Так уж сложилась его жизнь, что единственная женщина, чьи желания и благополучие его по-настоящему волнуют — это женщина, о возрасте которой он может лишь осторожно сказать «за семьдесят».

— Проходи в малую гостиную, чай сервирован там, — прервала его размышления мадам Нинон.

И уже там, в малой гостиной, разговор продолжился.

— Ты редко звонишь. Дела? Проблемы? — хозяйка квартиры аккуратно наливает гостю ароматный чай.

— Ничего, с чем я бы не справлялся. Извини. Просто так сложилось.

— Хорошо, — кивает мадам Нинон, внимательно разглядывая внука. Мальчик выглядит действительно вполне довольным жизнью. — Как эта прелестная девочка? Софи, кажется?

— Угу, — Серж осторожно отпивает горячий напиток, блаженно жмурится. — Софи. Вот как раз ею я и занят, в том числе.

— Вот как? — Нинон поправляет жемчужное ожерелье. — Она славная девочка. Красивая, глазки умные, к тому же, русская. У вас с ней что-то серьезное? Или как обычно?

Вопрос поставлен так, что ответить однозначно сложно. Скажешь «Серьезно» — и мадам Нинон вцепится мертвой хваткой. А если сказать, что ничего серьезного — могут припомнить демарш на Неделе Высокой Моды.

— Она славная, — это самый правильный ответ. — Как твое здоровье?

— Не настолько плохо, чтобы я клюнула на эту приманку. Не уходи от разговора, Серж.

— А я и не ухожу, — взгляд Бетанкура — сама невинность. — Просто мне пока нечего тебе сказать. Я увлечен. Ухаживаю. Софи — девушка очень строгих взглядов. Не поверишь, но только пару дней назад она позволила мне поцеловать себя. В щеку!