Хайди Маклафлин - Навсегда моя (ЛП)

— Не-а, у меня нет времени. А ты играешь?

Он активно кивает головой и показывает на Ника.

— Мой папа, Ник, тренирует мою команду. — Я уже расслабился из-за того, что он встречается с Джози, потому что я ее бросил. Тут мне сказать особо нечего. Но мой сын зовет его папой? Таким я похвастать не могу. Но мне не говорили, что у меня есть сын. Иначе я был бы тут.

— Неужели? — спрашиваю я, подавляя закипающий гнев. Конечно, я не могу винить ребенка за то, что тот называет Ника папой, это моя вина, но Джози не должна этого позволять. Ей известно, что, знай о нем, я был бы здесь. Мы все время говорили о детях, и оба хотели их, так что я ее не кидал.

Даже если я поступил необдуманно и оставил ее, это не значит, что я ее не любил. Расставание с ней так же разбило мне сердце.

Ноа кивает, и ему, похоже, не терпится рассказать мне о Нике, даже если я не хочу слушать.

— Я играю квотербеком. Вы тоже играли на этой позиции, и ваш рекорд до сих пор сохраняется в школе. Никто и близко не подобрался к нему, чтобы побить, по крайней мере, так дядя Мейсон говорил.

Я сажусь на корточки, гляжу на Ноа и улыбаюсь. Улыбаюсь мысли, что Ноа зовет Мейсона дядей. Футбольный игрок внутри меня ликует, что моему сыну нравится эта игра. В его возрасте я тоже ее любил и все время хотел играть. Взрослый же во мне надеется, что Джози приобщает его и к другим занятиям, потому что в жизни еще столько всего помимо футбола.

— Ты пас на сколько шагов делаешь: три или пять? — интересуюсь я, желая узнать, как многому научил его Ник.

— На три и пять, хотите посмотреть? — нетерпеливо спрашивает он. Я протягиваю ему мяч, наблюдая за тем, как он хватается за шнуровку, будто прирожденный квотербек.

— Вот тебе, Ник! — кричит он, и я снова обращаю внимание на то, что он не назвал его папой.

Я наблюдаю за их розыгрышем и замечаю, насколько он одаренный, гораздо лучше меня в таком же возрасте. Я могу только надеяться, что Джози позволит ему принять правильное решение в жизни, в отличие от моего отца. Я бы не хотел, чтобы он обижался на нее, а потом не поддерживал отношения со своими родителями из-за другого жизненного решения.

Думая о своих родителях, я задаюсь вопросом, знают ли они о Ноа. Принимают ли участие в его жизни? Наблюдают ли за тем, как без меня растет мой мальчик?

— Вот это да, ты гораздо лучше, чем я был в твоем возрасте.

Ноа улыбается и в этот момент очень похож на Джози.

— Спасибо. Мама говорит, что у меня талант и что это у меня в крови.

— Да, думаю, твоя мама права.

Ник уходит, чтобы мы с Ноа поговорили. Я спрашиваю, не хочет ли он посидеть и пообедать, и парнишка соглашается. Мы стоим рядом, и я наблюдаю за тем, что он накладывает себе в тарелку. Он доверху накладывает овощей, крекеры, сыр и макароны. Я беру все то же самое, что и он, потому что это тоже моя любимая еда.

Снаружи расставлены стулья, и, несмотря на прохладный день, солнце достаточно припекает, чтобы мы могли сидеть на улице и расслабляться.

— А каково это быть знаменитым, мистер Вестбери? — На слове «мистер» я напрягаюсь. На самом деле, я его ненавижу. И мне не нравится, что он спрашивается меня о знаменитости, потому что сам я никогда не хотел ею быть. Мне просто хотелось исполнять музыку. Хотелось попробовать себя в чем-то другом, чтобы узнать, смогу ли я добиться успеха.

— Можешь звать меня Лиам, — отвечаю я. — И быть знаменитым нормально. Я много работаю и иногда подолгу не бываю дома.

— Мой друг Джонни говорит, что у рок-звезд по двадцать девушек, а вы пришли с тремя. Они все ваши?

Если бы я не знал лучше, то решил бы, что это мама его настраивает.

— Нет, у меня нет девушки или жены. У меня есть кот, но я ему не слишком нравлюсь.

Ноа смеется и болтает ногами на стуле. Мне хочется потянуться к нему и положить ладонь на колени, как я делал Джози. Хотя с ее-то ростом она могла такое проделывать, только сидя на откидном борту моего грузовика.

— Вы не нравитесь своему коту? Как такое может быть?

— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Он очень злой, и я уже подумываю сказать ему, чтобы он собирал свои кошачьи пожитки и съезжал.

— А где он сейчас?

— В Лос-Анджелесе, где я живу. У меня есть домработница, которая кормит его в мое отсутствие.

— А где он спит?

Странный вопрос от мальчика.

— У него есть свой кошачий домик. Может, поэтому он меня ненавидит — потому что это домик, а не гоночная машина или что-то в этом духе.

В скором времени смех Ноа становится музыкой для моих ушей. Мне хочется его записать и, пока я сочиняю, прослушивать снова и снова. Он вдохновляет меня на то, чтобы написать о нем, запечатлеть его в песне.

— Ну а ты? У тебя есть девушка, жена или кот, который тебя ненавидит?

— Нет, никого. Мама говорит, что, может, после того, как они с Ником поженятся, мы сможем завести собаку.

Поженятся? Я прикусываю язык, чтобы сдержать готовые сорваться оскорбления, когда он говорит о Нике и Джози. Знаю, что я ничего не могу сказать. Я ее бросил, но не буду врать, что мне не больно видеть ее с другим. Не знаю, чего я ожидал — наверно, того, что она будет такой же несчастной и потерянной, как и я.

Никогда не думала, что доживу до этого дня. Мне много раз снились различные варианты того, как встретятся Ноа и Лиам, но ни разу ничего подобного. Я смирилась с мыслью, что Ноа может разыскать Лиама, когда ему исполнится восемнадцать. Они могли поссориться, привязаться друг к другу — делать все, что обычно делают отцы с сыновьями при первой встрече. Но единственное, чего я не хотела — чтобы Ноа ненавидел Лиама за то, что того не было рядом. Я могла бы попытаться и все-таки рассказать ему, но я этого не сделала. Я была эгоистичной и хотела лишь услышать его голос. Я хотела, чтобы он услышал мой голос и вернулся домой. Я злилась, и мне потребовалось немало времени, чтобы пережить эту злость.

Теперь же, глядя на то, как они увлеченно разговаривают на улице, мне хочется посадить их в прочный пузырь, чтобы они никогда не расставались друг с другом. Я знаю, что это несправедливо по отношению к Лиаму — у него совсем другая жизнь. Он другой и в то же время тот же парень, в которого я влюбилась много лет назад.

Парень, которого я не переставала любить.

Если смотреть на Ноа и Лиама, стоящих бок о бок, то нет никаких сомнений, что они отец и сын.

Лиам смотрит на Ноа каждый раз, когда они говорят. Я знаю, что Ник злится из-за того, что Лиам тут, и я, честно говоря, тоже, но что поделать? Ноа знает о Лиаме только по жизни в Бомонте. Но он не знает, кто тот на самом деле, и я, наверно, так все и оставлю, по крайней мере, пока. Лиам скоро уедет, и все вернется на круги своя.

— О чем думаешь? — Кейтлин просовывает голову внутрь моего согнутого локтя. Ее маленькая фигурка ростом около ста шестидесяти сантиметров, недостающая даже до моего плеча, позволяет мне обхватить ее рукой и прижать к себе.