Хайди Маклафлин - Навсегда моя (ЛП)

— Привет, — произносит он так, будто только что пробежал пять километров.

— Черт, — говорю я, качая головой. Джози переводит округлившиеся глаза с них на меня.

Я хлопаю Харрисона по плечу и смеюсь. От неожиданности тот слегка подается вперед, но удерживается на ногах. Все это время он не сводит с Кейтлин глаз.

Только что Рождество официально стало интереснее.

Меня будит аромат кофе. Я зарываюсь лицом в подушку. До носа долетает нескончаемый запах лосьона после бритья «Берберри». В голове возникают картинки, как Лиам целует меня в своей студии, а потом еще раз на кухне. Я тянусь к нему. Мне нужно его почувствовать, чтобы его прикосновение обжигало кожу от одного осознания того, что он единственный, кто может погасить этот огонь.

Его половина кровати пустая и холодная. Я резко сажусь. Простыни гладкие и нетронутые. Подушки нет на месте. Я плюхаюсь на свою и закрываю ладонями лицо. Не могу поверить, что обычный запах может всколыхнуть такие яркие воспоминания.

— Ты уверен, что у нас не будет проблем? — шепчу я, хотя он и заверил меня, что его родителей нет дома. Они не просто на работе или в магазине, а сейчас на самолете направляются в круиз. Как он убедил их покинуть дом, мне не понять, но плевать на это, потому что теперь Лиам в моем полном распоряжении.

Он открывает дверь, ведущую из гаража в дом. Мы ненадолго задерживаемся на кухне, пока он достает из холодильника две бутылки воды. Потом, держась за руки, поднимаемся наверх по лестнице и оказываемся у его комнаты. Он протягивает мне воду и стягивает с моей шеи шелковый шарфик. Зайдя за спину, он нежно целует меня в шею, а потом завязывает шарф на мои глаза.

— Что ты делаешь?

— Доверься мне, — выдыхает он у моей кожи.

Я так и делаю. Доверяю ему свою жизнь.

Он открывает дверь спальни, его руки под моей кофтой, пальцы направляют меня вперед. Дверь захлопывается, отчего я вздрагиваю. С закрытыми глазами все остальные чувства обостряются.

Лиам стоит позади меня, дышит с трудом. Когда он отстраняется, мне хочется последовать за ним. Что-то щелкает, и воздух наполняет аромат корицы и чего-то сладкого, будто печенье.

Он забирает у меня из рук бутылки и привлекает к себе. Я спотыкаюсь об него, хватаясь за его руки, чтобы не упасть.

— ДжоДжо, я никогда не дам тебе упасть.

Он выводит меня на середину комнаты и обнимает. Гладит меня по щеке.

— Мне нравится, когда ты смущаешься, — хрипло произносит он. А потом его губы находят мои, он развязывает шарф. — Счастливого Рождества, моя девочка, — говорит он, а моя кожа покрывается мурашками. Он поднимает меня, ногами я обхватываю его за талию, а руками тяну за одежду. Осторожно он опускает меня на кровать и отстраняется. Я тянусь за ним, чем вызываю у него смех.

Я окидываю взглядом комнату. Он украсил ее рождественскими огнями и маленькой елочкой с несколькими подарками под ней.

— Какой хочешь открыть первым? — спрашивает он.

— Тебя, — говорю я и укладываю на себя сверху.

— Счастливого Рождества!

Распахивается дверь, и меня встречает самая прекрасная картина на свете: мой сын и мужчина, которого я отчаянно пытаюсь не любить. Я вскакиваю и стараюсь пригладить спутавшиеся за ночь волосы.

Ноа с маленькой коробочкой в руке запрыгивает на кровать. За ним следует Лиам с кружкой кофе. Он наклоняется вперед и, когда я тянусь к чашке, шепчет мне на ухо:

— Счастливого Рождества.

Мне хочется притянуть его к себе, как в тот последний раз на Рождество, но я сдерживаюсь.

— Это тебе, — Ноа сует мне коробочку.

Я делаю глоток кофе, а потом ставлю чашку на прикроватную тумбочку. Не знаю, и как я раньше не замечала этой фотографии, но из рамки на меня глядим мы с Ноа. Понятия не имею, когда Лиам сделал эту фотографию, но меня греет мысль, что мы первые и последние, кого он видит перед сном.

Я улыбаюсь слегка смущенному Лиаму. Надо будет позже спросить у него. Я беру из руки Ноа подарок и развязываю большой шелковый бант белого цвета. Ноа подползает ко мне, а Лиам садится немного в стороне.

Я поднимаю крышку черной коробочки. На подушечке из мятого бархата покоится алмазный кулон в форме сердца.

— Загляни внутрь, — взволнованно говорит Ноа.

Опустив коробочку, я подцепляю ногтем край кулона. Он легко открывается, и оттуда на меня смотрит Ноа своей беззубой улыбкой.

— Мам, ты должна быть счастлива, а не плакать.

— Я очень счастлива, Ноа. Большое спасибо. Мне очень нравится.

Он протягивает руку и дает Лиаму «пять».

— Пап, ты был прав.

Потом Ноа спрыгивает с кровати и идет к двери.

— Пошли, ребята, Санта пришел!

Лиам смеется и смотрит на дверь, пока сын не уходит. Как только слышатся его шаги по лестнице, он придвигается ко мне. Забирает у меня из руки коробочку и достает ожерелье. Отклонив голову, я нагибаюсь вперед и жду, когда он застегнет цепочку у меня на шее.

— Так не терпится? — спрашивает он.

Взглядом я нахожу глаза Лиама, устремленные на меня. Убираю волосы в противоположную от него сторону. Он наклоняется ближе, его запах обволакивает меня. Скользя по цепочке вдоль ключицы, его пальцы задерживаются на моей коже.

Я слегка поворачиваю голову, надеясь поймать его губы. Он оправдывает мои ожидания — самую малость его губы задевают мои.

— Лиам, — шепчу я. Он отстраняется и потирает рукой лицо. — Что такое?

— Ничего. Я просто не хочу торопиться. Нужно, чтобы ты была готова, а не пыталась оправиться после расставания с Ником.

— Но...

— Никаких но. Долгое время ты была с ним, и теперь все закончилось. Я потерплю, ДжоДжо. — Он встает и склоняется надо мной. Мне приходится отклониться назад, чтобы видеть его. — Ты снова будешь моей.

Как только Лиам выходит из комнаты, а мое сердце возвращается к обычному ритму, я вылезаю из постели и переодеваюсь во что-то более приличное. В ту секунду, как я открываю дверь, мое имя доносится снизу.

Я вхожу в гостиную, и на меня смотрят семь пар глаз. Очевидно, сегодня утром я последняя встала с постели. Одного взгляда на елку достаточно, чтобы понять, что все готовы. По-моему Санта принес с собой весь магазин. Не знаю, откуда все эти вещи, но кто бы ни изображал Санту, он создал детям праздник.

Лиам надевает шапку Санта-Клауса и один за другим раздает подарки. На его лице появляется восторг, когда он читает свое имя. Он срывает оберточную бумагу, чем вызывает у детей смех. Крышка слетает с коробки, на нас летит папиросная бумага. Он достает фотоальбом и начинает листать страницы.

— Тебе нравится? — спрашиваю я, когда его пальцы блуждают по десятилетним фотографиям Ноа.