Дарья Волкова - Мандаринка на Новый Год (СИ)

И вот теперь они будут отмечать День всех влюбленных у Марка дома. Понятное дело, что все это только повод для того, чтобы наконец-то затащить ее в постель. Исключительно из вредности она утром надела самое скромное белье, что нашла в шкафу. Эх, жаль, нет у нее в гардеробе таких теплых байковых панталон до колена, желательно, отвратительного розового цвета. Вот это был бы сюрприз дорогому Марку! Люба посмотрела на себя в зеркало и отвернулась. При мысли, что он будет вот так же смотреть на нее в одном белье, а потом и вовсе без — передернуло. Почему мысли об интимной близости с одним вызывают отвращение, а с другим… С другим вообще какая-то непонятная хрень!

Второй раз боль была почти терпимой. Но зачем она вообще — эта боль?! Несправедливо. Потому что до определенного момента ей с ним было хорошо. Даже очень… хорошо. И однозначно хотелось большего. Только вот это большее и во второй раз обернулась болью. Странная эта штука — секс. Странная и непонятная. И хорошо, и больно одновременно. Хотя, возможно, дело действительно… в крупногабаритности звероящера. И с Марком все будет иначе. Люба зажмурилась и негромко застонала. У кого бы спросить… Кто бы научил ее, как вытерпеть близость мужчины, который вызывает такое отвращение?! И отказаться уже не может. Потому что… потому что звероящер недостоин такого — чтобы из-за него отказывались! Чтобы быть единственным. Больно много чести ему!

Она сказала: «Не звони мне!». А он и не будет. Но просто так он это оставить не может уже. Какого-то дьявола он не может оставить это все так. Так… неправильно! И Марк там этот… ну-ну…

Люба вышла из здания, где находилась ее работа, под руку с каким-то типом, держа огромный букет красных роз. Красивая. Улыбающаяся. С другим. Он шагнул вперед, даже не думая, что скажет. Просто чтобы…

— Привет.

— Николай? — у нее абсолютно чужое выражение лица, и тон такой церемонный, будто они едва знакомы. Забыла, как голая лежала под ним? — Какими судьбами?

— Вы кто, простите? — пыжится тип рядом.

— Инструктор по рукопашному бою, — он в одно движение оттирает типа от Любы. — Любовь Станиславовна, вы забыли, что у нас сегодня урок?

— Колька, ты охренел?! — с нее махом слетела вся ее напускная церемонность и холодность. — Какой урок!?

— Третий бесплатный, — он забрал у нее букет и всучил в руки оторопевшего от его натиска хмыря.

— Какие уроки? О чем вообще речь? — негодует тип. — Любушка, объясни мне, что происходит?

Хрен тебе, а не Любушка!

— У Любови Станиславовны сегодня по плану урок самообороны. Отменить невозможно. Все заранее согласовано, не так ли, Любовь Станиславовна?

— Коля… — у нее совершенно потрясенные глаза. — Ты пьяный?

— Я не пью. У меня режим. Все, не будем терять время, — он схватил ее за руку. — Всего наилучшего.

— Эй, погодите! Люба!

— Или ты идешь со мной сама, — он наклонился к ее уху. — Или я к черту унесу тебя на руках. Предварительно сунув этого типа башкой в сугроб.

— Ты… ты… ты… — у нее совершенно не находится слов для хоть сколько-нибудь связного ответа.

— Все, время не ждет!

Она едва успевает перебирать ногами, Ник ее буквально тащит. А Марк так и остался стоять там, удовлетворившись ее невнятным: «Ах, да, урок… Я и забыла». И кто Марк после этого? Не мужик точно! Один размазня, другой звероящер! Вот за что ей это?!

— Ты мне так руку выдернешь!

— Извини, — не разжимая ладонь. — А мы и пришли, собственно.

— Куда?

— К машине.

И тут она начинает хохотать. До слез. Нервное напряжение отпускает, наверное. И, несмотря на возмутительное неандертальское поведение Кольки, отчего-то вдруг становится легко и хорошо. Она не хотела этого, в самой глубине души не хотела. А он пришел и спас ее. Принц Звероящер на красном Daewoo Matiz. Люба снова, едва успокоившись, начинает уже сдавленно хихикать.

— Чего ты ржешь? — тон у него вроде бы как обиженный, а глаза улыбаются.

— Ой, спасибооо… насмешииил… — она аккуратно убирает выступившие в уголках глаз слезы. — У тебя ноги из-под днища не торчат? Чем ты думал, когда такую машину выбирал?

— Она не моя. Варькина. Хотя, вообще-то, нам родители одну на двоих машину обещали купить, — он пиликает сигналкой. — А потом… В общем, на тот момент, когда они собрались машину брать, я лежал в больнице под капельницей. И Варвар выбрала, как обычно… лучший вариант для нас обоих. «Коля, ну ты же знаешь — я боюсь больших машин!», — весьма удачно передразнил он сестру. — А то, что я в маленькие не влезаю — об этом она не подумала. А отец сказал, что это мои проблемы, что у меня есть мотоцикл, а гараж не резиновый, и вообще… В общем, вот такая вот история с этой машиной, — невесело заключил он.

Люба вдруг перестала смеяться. Кое-что в его словах зацепило ее, и конкретно.

— Под капельницей? А… зачем? Почему? В смысле, я не знала, что у тебя что-то серьезное было со здоровьем.

— Да так, ерунда, — он отмахнулся. — Садись в машину.

— Нет.

— Люба… — он вздохнул.

— Ты первый, — она демонстративно сложила руки на груди. — Хочу посмотреть на это шоу.

Ник не выдержал и улыбнулся.

— Твое право. Если верить Варьке, — тут он еще раз вздохнул, — это действительно смешно.

Садился он в машину спиной вперед. Потом наклонил голову, и лишь затем втянул внутрь салона свои длинные ноги.

— Эй, шеф, — Люба наклонилась, заглядывая в машину. — А там для пассажира вообще место еще есть?

— Садись, давай, — усмехнулся Ник. — Счетчик включен.

— Ну, и куда мы едем?

— Ко мне домой.

— Чай пить? — как можно ехиднее.

— Вроде того.

— Слушай, ты, инструктор… по рукопашному бою! Ты, между прочим, сорвал мне свидание! С моим постоянным молодым человеком!

— Угу. С постоянным молодым человеком. Странные у вас отношения, скажу я тебе. Учитывая… хм… ряд обстоятельств.

— Не твое дело! Между прочим, мы планировали сегодня… — тут она краснеет, понимая, что сказала явно лишнее.

— А до сегодняшнего дня вы что… не?…

— Самойлов!

— У вас было что-то или нет?

— А с чего ты взял, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы?! — она снова заводится и хочется скандалить. Какие-то американские горки с настроением в последние полчаса — то злость, то смех.

— Нет у меня такого права, — ровно соглашается Ник, не отрывая взгляд от дороги. — Так было или не было?

Она молчит какое-то время. А потом вдруг, тихо:

— Нет. Не было. После тебя никого не было. И вообще — не было…

Ему приходится отвернуть лицо к боковому стеклу — сдержать довольную улыбку невозможно.

— Но учти! Это еще ничего не значит! И не мечтай — я не собираюсь больше… потакать твоим капризам! Если ты думаешь, что тебе стоит только щелкнуть пальцами — и я тут же…