Мария Ветрова - Криминалистка

— Успокойся. — Я посмотрела на него с сочувствием. — У меня сегодня один-единственный человек назначен, сама приму… Тем более там все ясно, возмущенная мамочка с жалобой на школу, в которой учится ее дитя…

— Ну и ну! — Коля возмущенно дернул плечом. — Что, без тебя не могли разобраться?!

— Значит, не смогли, а почему — выясню, когда поговорю с мамашей, — мягко сказала я, не вдаваясь в подробности, поскольку докладную следователя, занимавшегося текучкой, успела прочесть исключительно по диагонали.

— Да ведь ты у нас криминалист, при чем тут школа? — не унимался Крылов, очевидно опасаясь, что и скандальная мамаша тоже перейдет по наследству к нему.

— Судя по всему, именно о криминале там и идет речь… Надеюсь, подростковый криминал для тебя не новость?

— Отставить! — рявкнул Грифель. — Обсуждать детали прошу в коридоре и в собственных кабинетах… Людмила Яковлевна, что у нас дальше? А с этим — все!

Летучка потекла своим чередом, и впервые за много месяцев я с чистой совестью не вникала в обсуждаемые вопросы и проблемы. В конце концов, у любой ситуации есть свои светлые стороны, почему бы и не дать себе возможность раз в жизни посидеть в Грифелевом кабинете в качестве наблюдателя?.. Просто поразглядывать лица своих коллег, когда еще выдастся такая возможность?

Лица между тем были серьезными, сосредоточенными, а если учесть, что кроме меня среди присутствующих находилась всего одна дама — начальник юридического подразделения, — у подавляющего большинства еще и суровыми. Что касается Алины, на ее кругленькой моложавой мордашке застыло тревожное ожидание. И, приметив, как она уже в третий раз нервно натягивает на колени свою вполне «уставную» по длине юбку, я сообразила, почему так нервничает моя приятельница. Очевидно, вчерашняя девочка, получившая нагоняй за свое супермини, уже успела ее о данном факте проинформировать… Спустя ровно минуту я убедилась, что не ошиблась, даже с некоторым удовольствием выслушала традиционную лекцию Грифеля на данную тему. Удовольствие, должна признать, получила не я одна — можно сказать, получили его все присутствующие, за исключением бедной Алины, в отделе которой подобные, как выразился Грифель, «вопиющие нарушения устава» случались систематически… Ничего не поделаешь — коллектив, которым она командовала, состоял традиционно из девчонок, едва закончивших свои колледжи и не успевших отвыкнуть от студенческой вольницы.

Текучка там была в этой связи самая высокая на все подразделения, поскольку далеко не каждая девушка готова была к нашим дисциплинарным требованиям… Именно это обстоятельство и привела Алина в свое оправдание, чем завела Грифеля еще минут на пять.

— Тогда пусть катятся в шоу-бизнес! — возопил он. — Или еще куда, где девицы вместо формы платья с крылышками носят!..

— С крылышками нынче не в моде, — хохотнул кто-то из мужиков, — с крылышками нынче не платья, а прокладки по телевизору…

От возмущения щепетильный ханжа-Грифель заткнулся и покраснел, пережидая всеобщее веселье, после чего счел за благо оставить опасную тему и завершить наше ежеутреннее совещание как можно быстрее, по возможности скомкав остальные вопросы. Последнему обстоятельству больше всех обрадовалась я, потому что обнаружила, что сидеть на летучке без дела, оказывается, довольно-таки скучно… И почти с удовольствием рванула к своему кабинету, где меня должна была поджидать скандальная, как я заранее решила, мамаша. Наверняка эдакая толстая тетка с базарной харей, наподобие той, которая уронила меня вчера своей тележкой…

Не припомню, чтобы я в последние пару лет ошибалась до такой степени, как на этот раз. Возле стены напротив моего кабинета стояла миловидная худенькая женщина в недорогом, но очень элегантном плаще под «крокодилову кожу», темноволосая и темноглазая.

— Вы ко мне? — поинтересовалась я на всякий случай.

— Да… Если вы — Светлана Петровна Костицына. — Посетительница неуверенно улыбнулась. — Я Елена Игоревна Галкина, мне сказали, моя жалоба у вас…

— Правильно сказали. — Я тоже улыбнулась, пропуская ее в кабинет. — Присаживайтесь… И если можно — изложите суть проблемы своими словами…

Не признаваться же этой миловидной даме, что ее жалобу прочесть я просто не успела из-за разборок со своим начальством по поводу проклятой «заказухи»!..

— И правда, лучше я сама расскажу. — Елена Игоревна опять улыбнулась, на этот раз грустно. — На бумаге ведь всего не изложишь, верно?..

Я кивнула, усаживаясь за свой стол напротив, и приготовилась слушать.

— Как вы уже поняли из заявления, у меня сын… В седьмом учится… Видите ли, он у меня мальчик физически слабый и… и не совсем храбрый… Словом, сопротивления этим ужасным рэкетирам он оказать совершенно не в состоянии, вот они и сломали ему руку… Правую. Он теперь даже писать не может, понимаете?

— Стоп! — Я с изумлением уставилась на Галкину. — Вы сказали — «рэкетирам»? Я не ослышалась?..

Теперь изумление отразилось уже на лице моей посетительницы.

— Ну да… А как еще, по-вашему, следует это назвать? Ну, конечно, когда у малышей завтраки старшие отнимают или там монетку в пять рублей — рэкетом это не назовешь, скорее, хулиганство… Но ведь здесь другое! Они ж теперь по сотне ежемесячно требуют! А я его одна тяну, где же такие деньги взять, где?!

— Так, — сказала я, — а теперь давайте все с самого начала, по порядку, начиная с этих самих завтраков и пятирублевок, которые, судя по всему, у вашего сына тоже отнимали… Кстати, вы хоть знаете, кто именно?

— Нет, — покачала она головой. — Молчит, как партизан… И тогда, и сейчас: боится их до смерти, так и не сказал, кто именно его столкнул с лестницы… Ну, когда он руку сломал… Признался только, за что именно.

— И за что?

— За неуплату этих ста рублей… То есть уже не ста, а куда больше, потому что у него долг за два месяца, и его поставили «на счетчик»… Знаю только, что это кто-то из старшеклассников руководит, а старшеклассник, в свою очередь, с каким-то бандюком районным связан… Кто не платит — того бьют. А Валерика вот и вовсе покалечили…

Я молча смотрела на Елену Игоревну, почти физически ощущая, что мои волосы, вопреки строгой прическе, становятся дыбом… Да и какая мать на моем месте прореагировала бы иначе?!

Галкина, вероятно, каким-то шестым чувством поняла мое состояние, и на ее лице вновь появилось выражение удивления.

— Светлана Петровна, — произнесла она нерешительно, — вы что же, впервые слышите о школьном рэкете?.. Но… Но ведь это уже давно и, насколько я знаю, в любой школе… Даже по телевизору передача была эта… Как ее? А, ну да: «Слушается дело»! Только там девочка попала под рэкет, а у меня — мальчик, это еще хуже… Мир мальчишек такой жестокий!.. А у вас кто — девочка или мальчик?