Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

Я узнал обо всем случайно: подруга проболталась, которая является поручителем и, естественно, заинтересована в соответствующем развитии ситуации. Если кредит погасить сразу, сумма автоматически уменьшается до пятидесяти тысяч, поскольку отпадают эти самые два ежемесячных процента. Но таких денег у них нет.

— И ты хочешь получить эти деньги от меня? — догадался Андрей. — Так сказать, в качестве отступного.

— Да, — подтвердил Викентий. — Я хочу просить тебя об этом.

— А с какого хрена мне такая благотворительность?

— Просто потому, что это твой ребенок.

— Да у меня таких детей, может быть…

— Ты сделаешь это, сын. — В дверях кухни, кутаясь в большую вязаную шаль, стояла Надежда Никитична. — В противном случае мы с отцом сами отдадим бедной девочке эти деньги.

— Вот! — сказала Мими, протягивая на раскрытой ладошке новенькую десятирублевую монету. — Иду из школы, а она валяется. Я как увидела: «Господи, — думаю, — только бы это был не сон! Только бы не сон!» Теперь мы сможем рассчитаться с долгами?

— Теперь сможем, — расчувствовалась Валя, торопливо шаря по карманам в поисках платка.

— Бабушка, чего ты плачешь? — огорчился Сашенька.

— Это она от счастья, — пояснила Алена. — Шутка ли, такие деньги привалили.

— А кто делает деньги?

— Люди.

— Хорошо им. Наделают себе денег, накупят всего…

— Так не бывает. Все деньги находятся под контролем государства.

— А что такое государство?

— Ну как тебе сказать… — задумалась Алена.

— Царство, что ли, наше?

— Ах ты, мой проказник! — засмеялась Валя. — Мими, веди его мыть руки. Сейчас будем кушать. Я сегодня редиску молоденькую купила. Ты знаешь, что такое редиска?

— Конечно! Это маленькая морковка, — снисходительно пояснил Сашенька.

За ужином Валя молчала, о чем-то сосредоточенно думала, машинально ковыряя вилкой содержимое своей тарелки.

— А я сегодня стихотворение сочинила, — гордо сообщила Мими. — Хотите, прочитаю?

— Конечно, хотим! — обрадовалась Алена. — Читай!

вдохновенно продекламировала Мими и скромно потупила глаза в ожидании похвал.

— Умница! — оправдала ее надежды Алена. — Очень хорошее стихотворение. Рифма есть и настроение, а это уже половина успеха.

— А тебе, бабушка, понравилось?

— Да-да, конечно, — отрешенно покивала Валя.

— Но ты даже не слушала! — обиделась Мими. — Сидишь как чужая.

— Да! — решительно сказала Валя, как будто подводя итог своим долгим внутренним размышлениям. — Другого выхода у нас нет! Придется нам, ребята, продать половину участка в Ухтомской. Иначе не выбраться. А, Ален? Как ты считаешь? — повернулась она к дочери.

— Я уж давно об этом думаю, — призналась та. — Боялась только тебе говорить. А может, лучше тогда уж гараж с машиной?

— Машина наша никому не нужна, — отмахнулась Валя. — Я сама удивляюсь, как она до сих пор бегает. А без гаража ее где держать? За месяц заржавеет. Да и погреб у нас там. А самое главное, как без машины до Ухтомской добираться? На автобусе, метро, электричке и там пешком? С детьми, продуктами, урожаем? Да Фиса с Фунтиком. При таких мучениях никакой дачи не захочешь. Так что, как ни крути, а придется расстаться с половиной усадьбы. Хочешь ты этого или не хочешь…

Они горестно помолчали, не глядя друг на друга.

— Жалко, конечно, последнее у детей отнимать, а что делать? — первой заговорила Валя. — Зато погасим кредит в банке, сделаем ремонт, холодильник с телевизором поменяем, купим стиральную машину, приданое малышу справим, а остальное на книжку.

— Ну ты, мам, губы раскатала! — засмеялась Алена.

— А что? Сейчас, по весне, на землю самые цены. А мы-то сразу за Кольцевой! Каждая сотка на вес золота. Тут главное — не продешевить и на мошенников не напороться. Алешку надо соседского попросить, чтоб помог. Он хоть и студент еще, а парень толковый.

— Ой, мам, а как землю жалко! Все деревца наши, кустики!

— Не говори, дочка, и не рви ты мне сердце. Ведь каждый комочек в руках перетерла!

— Баба! Смотри, смотри! — закричал Сашенька.

Кошка Фиса, встав на задние лапы («На цырлы», — говорила Валя), и вытянувшись в струну, шарила по столу в безумной надежде наткнуться на что-нибудь вкусненькое. При этом она, как обычно, зажмурилась, видимо, полагая, что ежели не видит сама, то и ее дерзкие манипуляции остаются незамеченными. На сей раз Фисе повезло — в почти нетронутой Валиной тарелке она наткнулась на лакомый кусочек — сосиску и, подцепив ее острым когтем, ловко скинула на пол.

— Ах ты, проказница! Я вот тебе сейчас! — шуганула ее Валя.

Кошка Фиса с зажатой в зубах сосиской прыснула из кухни. Фунтик с отчаянным лаем метнулся следом. Сашенька радостно захохотал, а дверной звонок зашелся заливистой трелью.

— Господи! — сказала Валя. — Содом и Гоморра! Сумасшедший дом! Иди, Мими, посмотри, кто там.

Мими послушно отправилась в прихожую и через пару минут вернулась, ведя за собой незнакомую женщину.

— Добрый вечер! Меня зовут Надежда Никитична, — представилась та. — Я к вам по делу.

— Здравствуйте! — хором ответили хозяева и, переглянувшись, засмеялись.

— Поужинайте с нами, — пригласила Алена и потянула Сашеньку к себе на колени. — Иди на ручки, а тетя сядет на твое место.

— С удовольствием! — приняла приглашение гостья, окидывая Алену цепким взглядом.

— Мими, неси, детка, чистую тарелку и приборы, — распорядилась Валя.

— И салфетку, — напомнил Сашенька. — А то некоторые люди облизывают за столом пальцы. Ты не облизываешь?

— Иногда облизываю, — честно призналась Надежда Никитична.

— Это некрасиво, — укорил Сашенька. — Ты, что ли, хочешь завести глистов?

— А руки вы помыли? — поинтересовалась Мими.

— Нет, — устыдилась Надежда Никитична. — Я ведь не знала, что буду ужинать.

— Пойдемте, я вас провожу, — строго сказала Мими. — Когда приходишь с улицы, первым делом следует мыть руки.

— Да уймитесь вы уже, воспитатели! Дайте человеку поесть спокойно. — Валя поставила перед гостьей тарелку с макаронами, положила сбоку сосиски, придвинула поближе плошку с салатом. — У вас ткань с собой? Что вы собираетесь шить?

— Шить я ничего не собираюсь, — ответила странная посетительница. — Я мама Андрея. — И опять внимательно посмотрела на Алену.

Та застыла, ни жива ни мертва, крепко прижимая к себе Сашеньку, и мучительно покраснела.

— Какого Андрея? — спросила Валя, уже понимая, о ком идет речь.

— Андрея Шестакова, — охотно пояснила Надежда Никитична, ловко расправляясь с содержимым тарелки. — Отца нашего с вами будущего внука.