Анна Маркер - Влечение: эротическая сага

– Посидим рядком, поговори ладком, так Вы говорите? – несколько ошарашенный таким приемом, Димон решил как-то показать себя Жукову.

– Так. Да не так. Каждая зверюшка свою говорку понимает, – профессор отхлебнул немного из своей кружки.

– Только не заводиться! Слово не стрела, а пуще ранит. Это мы с папой сто лет так разговариваем. – Настя жевала бутерброд, запивая его из красивой красной чашки. – Его в детстве бабки да тетки научили всяким пословицам и поговоркам, он – меня. А когда пошла на филфак, то курсовые по литературе через эти пословицы я влет писала.

– Кто словами поспешен, скорее будет повешен! Кушай, ребенок, да не поперхнись так кусать. – Хозяин отложил топор в сторону и подсел к компании. – Пейте господа, квас, а пословицы все про нас. Бывали когда-нибудь в русских деревнях? Кто такие скобари, знаете?

– Это жуки что ли? – обрадовался Макс, который тоже хотел проявить свой интеллект.

Отец и дочь весело рассмеялись.

– Насчет жуков это ты здорово! Наверное, имел в виду скарабея? – Настя поучительно заговорила. – Такой священный черный, слабо блестящий, жук, размером в три-четыре сантиметра и бо-о-ольшими зубцами-зубищами для рытья земли?

– Ну, да. Оговорился. С кем не бывает. Скарабей-скобарей!

– Мы же Жуковы!!! Фамилия у нас такая! – Вся компания начала дружно смеяться, забыв про неловкость с рубкой дров. – А скобари – это жители псковской области, откуда и пошел наш род, вместе с его пословицами.

Когда все немного отсмеялись, заговорил Макс, похожий теперь на уставшего и сытого лесоруба.

– А ты, правда, в институте учишься?

– Нет! – улыбнулась Настя.

– А как же курсовые? Прикалывалась? – спросил Димон, сняв очки и протирая их носовым платком.

– Да нет же. Чего прикалываться. Я давно работаю, институт уже закончила…

– Жесть, – лица парней вытянулись в недоумении. – А мы думали, что ты, вы – наша ровесница. Класс десятый-одиннадцатый.

– Мне всегда дают лет меньше, чем на самом деле. Это гены предков по линии мамы. Мы с ней рядом как подружки.

– Вот чего я и улыбался: кто кого через лес провожает, – усмехнулся Аркадий Сергеевич.

Ребята быстро допили квас и, взяв по паре яблок, засобирались домой. Настя поднялась в свою комнату, Дым улёгся на веранде, а Жуков взялся за топор. Часа через три-четыре поленья были расколоты на аккуратные чурки.

– Эй, красавица! Картошку проспишь! – крикнул отец, вышедшей во двор Насте.

– Разве такое бывало? – девушка принялась собирать щепы и мелочь, готовя костер. Через час они сидели в саду и уплетали простую деревенскую еду. Измазанные сажей, в сумраке, озаряемом искрами тлеющих углей, отец и дочь наслаждались прохладой наступившей ночи. Было необычайно тихо в этом удаленном от большого города местечке. Только тонкое стрекотанье сверчка, треск догоревшего костра, да шелест крыльев мотылька, бьющегося в стекло веранды напоминали о том, что ночная жизнь продолжается. Полная луна освещала двор и прихорашивала в вечерний наряд кроны яблонь. Мужчина сидел на самодельной скамейке, а девушка на пне, который специально не выкорчевывали ради подобных посиделок. К нему настолько все привыкли, что считали непременным атрибутом местного дизайна.

– Когда замуж собираешься?

– Самое хорошее замужество хуже, чем самое плохое девичество… Тебе внуков хочется?

– Почему бы и нет? Засидишься в девках. Знаешь же, что скрасят девку венец да молодец!

– Не за этих же мальчиков мне выходить!

– Что, у тебя парень появился?

– Суженого и на свинье не объедешь! А я с Толиком рассталась… Зануда он.

– Это тот курсантик?

– Ага. Он уже лейтенант давно.

– Как время летит…

– Па, ты лучше расскажи, как вы с мамой встретились? А то мои поиски суженого-ряженого какие-то бесперспективные.

– Хочешь по родительскому пути идти? Так не бывает… У каждого своя колея. Да и ты эту историю уже знаешь…

– А все-таки. Мама рассказывала свою версию лет десять назад. Что я тогда понимала. Ты её нашел, или она тебя?

– Без притчи человеку веку не изжить… Слушай. Может быть, правнукам расскажешь «семейную легенду». – Он откинулся на спинку скамейки, мечтательно прикрыл глаза, как будто напрягая память, медленно стал рассказывать:

– Я уже преподавал в академии. Вёл семинары, практические занятия. Иногда выступал на ученых советах. Май, тогда, – он сделал паузу, – утопал в цвету сирени и яблонь. До начала очередного совета оставалось несколько минут. За это время мне необходимо было посмотреть кое-какие бумаги, и сказать пару слов парню, у которого я был рецензентом. Как раз у входа в аудиторию, куда я спешил, стояла группа молодых людей, среди них был и мой подопечный. Рядом с ним стояла девушка с длинными пепельными волосами.

– Это Милана, моя девушка, – сказал парень, и первым, от волнения, протянул мне руку для приветствия.

Как сейчас помню, в руках у неё было красное яблоко. Она перекладывала его из одной ладони в другую, не зная, куда его деть. Видно было лишь, что и она волнуется.

Я поздоровался, и мы пошли с ним на кафедру.

– Она очень любит яблоки, – продолжал он, всё, также смущаясь, не понимая нелепости своих озвученных мыслей.

– Какое необыкновенное имя… Милана. Хорошо, нарожает тебе здоровых ребят. – Я быстро пробежал глазами текст, сделал поправки, сказал ему свое мнение и убежал к членам совета.

Людей в зал заседания набилось немало. И в фас, и в профиль просматривались лики именитых представителей нашей науки. Их присутствие, реплики, мнения ценились не только молодыми учеными, но и степенными коллегами. Защита моего юного друга, прошла блестяще, а вот я, потерпел фиаско. Никогда не ведомо, где обретёшь, где потеряешь. Вполне сносно владея тонкостями ораторского искусства, прирождёнными и приобретёнными хитростями изложения материала, я занял удобную позу, начал своё выступление. После нескольких умело заготовленных заранее фраз, поднял глаза и обратился к аудитории. Есть такой интересный психологический прием, когда привлекаешь внимание аудитории к себе, а не к тому, что говоришь.

Что было дальше, не вспомню и сейчас. Внимание я привлек настолько, что и сам был не рад. И строчки, и мысли, и слова улетели безвозвратно. Я их попросту не видел. Я видел только твою маму. Которая тогда ещё не знала, что станет моей женой. А я этого страстно захотел.

Прямо передо мной, где-то в третьем ряду, с краю, сидела девушка и смотрела лазурными, как небеса, глазами, а в сердечке её рук лежало яблоко. Она сидела как-то отстраненно от всей аудитории, в её манере было что-то из другой далёкой культуры. Это потом, я узнал о её аристократических итальянских корнях. Взор был ласковый, нежный, и в то же время живой, зовущий, горячий, овеянный ошеломляющей тайной. Он заворожил меня на всю жизнь. Это был подарок судьбы. Мы встретились взглядами…